–Приезжайте, маэстро, сегодня. Если хотите. Только захватите ссобой что-нибудь перекусить, пожалуйста. Уменя ничегонет.
–Муфалали сегодня допоздна работает. Ноя могу приехать, если ты непротив.
–Приезжайте! Сейчас вышлю адрес! Ждувас!
–Тогда довстречи!
–Довстречи!
Сара повесила трубку ипобежала наверх, чтобы переодеться. Через полчаса приехал Стефано.
–Ух ты! Ну идворец!– первое, что он сказал, шагнув запорог.
–Да, представляете! Я сама поверить немогла!
–Иты хочешь его продать?
–Проходите сюда, встоловую. Да, хочу. Налог нанего огромный, я неработаю. Продам его, куплю квартиру изаплачу долг поналогу. Да инеуютно здесь совсем, мне часто приходят мысли омаме. Я думаю, что раз я начала жить самостоятельно, нужно это делать всвоей квартире, ане вмаминой.
–Разумно! Ты голодная? Я принёс пиццу спрошутто, ньокки сфорелью, багет, бутылку вина. Ты пить небудешь, я выпью судовольствием.– Он улыбнулся. Сара посмотрела нанего впервые по-другому. Перед ней стоял красивый, высокий молодой мужчина почти тридцати лет сясными идобрыми глазами.
–Да, голодная. Ивино попробую.
–Я помогу тебе накрыть настол.
Через несколько минут они уже ужинали, пицца была ещё теплая. Сара глотнул вина ичерез минуту почувствовала теплоту вовсём теле иприятную расслабленность. Стефано весело шутил, рассказывал смешные истории изего школьной жизни.
–Жаль, что вы непишете стихи больше,– сказала Сара.
–Слушай, я давно хотел просить тебя, давай на«ты»?
–Это будет сложно.
–Попробуй. Я уже нетвой учитель. Мне хочется верить, что мы друзья.Да?
–Да. Хорошо, Стефано. Так почему ты непишешь больше?
–Я пишу, Сара. Ноне считаю это стихами.
–Почему?
–Потому что стихи– это непросто рифма, это целая система, какмузыка. Нельзя написать мелодию, незная нотную грамоту. Длятого чтобы стать поэтом, нужно обязательно, иметь веру впоэзию, понимать законы, покоторым стихи пишутся, иметь внутреннюю свободу оставить привычную жизнь истать кочевником. Потому что длянастоящей поэзии нужны постоянно новые впечатления, места, люди. Моя жизнь далека отжизни поэта, ия неготов пожертвовать своей привычкой пить кофе вбаре ради того, чтобы сидеть где-то нахолме вШотландии иписать. Я думаю, что мечты несбываются именно потому, что человек неможет отказаться откомфорта обыкновенной изаурядной жизни.
–Тоесть, следуя твоей логике, я тоже несмогу стать танцовщицей ивыступать, потому что неготова отказаться отпривычной жизни?
–Да, возможно. Тыже незахотела поступать вАкадемию.
–Дело нев ней. Я просто нехочу учиться танцевать. Поэзииже тоже неучат. Это где-то внутри живёт. Просто ты записываешь рифму, ая пишу историю движениями. Какможно этому научить?– Иона положила врот огромный кусок пиццы.
–Когда я встретился стобой вРиме, я…я снова стал писать. Знаешь,– он придвинулся ближе,– люди, которые нас окружают илинет, влияют нанашу способность поверить всебя. Я прочитал Муфалали свои стихи, ей непонравилось, иу меня опустились руки.
–Зачем ты вообще сней стал жить? Вот непонимаюя!
–Потому что… хотел отебе перестать думать,– Стефано посмотрел наСару ивиновато улыбнулся.
–Обомне?– она была удивлена.
–Да, Сара,– Стефано посмотрел серьёзно нанеё итихо продолжил:– Мы так часто откладываем важные вещи напотом. Апотом неслучается. Сара, я думаю, что сегодня мне очень повезло. Я хочу сказать, что ты стала дляменя близким человеком.
–Иты, Стефано. Мой первый инастоящий друг.
–Сара,– Стефано посмотрел ей прямо вглаза, она отвела взгляд.– Я люблю тебя.
–Стефано!
–Да, Сара. Ещё вшколе влюбился втебя, ноне мог позволить себе признаться. Асегодня вечером мы стобой одни, ия немог несказать тебе. Прости.– Он отвёл взгляд.
Сара ласково погладила его руку:
–Ненужно, Стефано. Неизвиняйся. Ты мне тоже очень дорог. Возможно, я влюблена втебя. Мне нравится быть стобой.
Стефано встал из-за стола.
–Куда ты?– озабоченно спросила Сара.
–Я сделал глупость, хочу уйти. Да иМуфалали меня ждёт. Уже поздно.
–Тыже хотел расстаться сней?
–Завтра утром. Наночь небуду. Да я думаю, она всё поняла. Бессмысленно сожительствовать. Когда я рядом сней, то чувствую себя ужасно.
Сара пошла провожать его. Вприхожей, уже стоя вдверях, Сара смотрела наСтефано ипонимала, что неможет его так отпустить. Она чувствовала, что больше так близки они небудут. Сара подошла ипоцеловала Стефано вгубы, он ответил. Ив этом поцелуе было прощание.
–Досвидания, Стефано.
–Пока, Сара. Испасибо.
Когда он ушёл, Саре стало тоскливо. Тянуло влевой части груди. Она села накушетку возле входа икак будто чего-то ждала. Вдруг раздался звонок вдверь.
–Стефано?
–Да, прости. Забыл отдать тебе кое-что.– Он протянул маленький сверток.– Это Петрарка, какты можешь догадаться,– он усмехнулся.– Ноэто мини-книга. Она всегда может быть стобой какнапоминание обомне.
–Зачем, Стефано? Мы будем вместе. Димитрий меня оставил, ты расстанешься сМуфалали. Мы будем вместе.
–Незнаю, Сара. Насердце как-тот неспокойно.– Он нежно гладил её поголове,– Ноне хочу бояться потерять тебя. Буду помнить сегодняшний вечер всю свою жизнь.– Я пойду. Уже поздно.
–Хорошо. Спасибо заподарок.
–Спокойной ночи, Сара.
Начасах было почти десять вечера. Сара умылась илегла вкровать. Стала засыпать, нотут раздался звонок. Незнакомый номер. Брать нехотела, новсёже впоследнюю минуту решила ответить.
–Да?– сказала Сара.
–Привет.
Унеё ёкнуло сердце. Это звонил Димитрий.
–Я уже сплю.
–Прости. Я только освободился. Хочешь, перезвоню?
–Нет-нет,– Сара спохватилась исела накровать.
–Кактвои дела? Ты вчера позвонила мне вужасном состоянии. Надеюсь, тебе удалось выспаться?
–Да, спасибо. Прости, пожалуйста. Я даже ине помню, что говорила.
–Ничего особенного. Ноя рад был тебя слышать.
Повисла пауза. Он незнал, что ещё спросить, аона непонимала, зачем продолжать разговор.
–Утебя всё хорошо? Ты вернулся вПариж?
–Нет. Я сейчас вНью-Йорке, нанеделю.
–Ясно.– Сразу она почувствовала, каксеро смотрится её жизнь состороны. Запертая вогромном палаццо, одинокая инеинтересная такому какДимитрий.– Я тебя поздравляю!
–Аты? Что делаешь?
