радости, что залить и забыться.
Денег у Янека сроду не водилось, и шинкарь, пан Юзеф, сначала наливал в долг, а потом стал снимать с него то шапку, то рукавицы, то полушубок. Подступала осень, а у Янека не осталось в чем выйти на улицу.
– Пане Юзеф, – взмолился он, когда лужи у шинка стали по утрам покрываться тонкой корочкой льда. – Верни одежку, я в твоем хозяйстве отработаю.
– Да, ты отработаешь, – презрительно хмыкнул шинкарь. – Себе дороже выйдет, наделаешь делов. На что ты пригодный, разве воду на тебе возить?
– Воду возить? – Янек встрепенулся, словно услышав зов далекой трубы. – А действительно, чем не работа? Налил, привез, вылил. С лошадью и телегой я управляться умею, черпать могу. Почему нет?
– А лошадь тебе кто доверит? – хмыкнул пан Юзеф.
– Да уж найду. Мир не без добрых католиков, помогут, не все ведь такие бессовестные дьяволы, как шинкари!
– Это я еще бессовестный! – возмутился пан Юзеф. – Другой бы на моем месте шкуру с тебя за должок спустил!
– А ты разве не спустил? – вскричал Янек. – Зима на носу, а ты оставил меня в одной рубашке. Жид бы так не поступил!
– Кстати о жидах, – заметил пан Юзеф. – Воду по Куруву развозит еврей Тевье. Почему? Пусть он своих вонючих соплеменников обхаживает, а не чистых католиков. Вот забери у него промысел, и будет тебе заработок со мной расплатиться.
– Да как его забрать? Жид годами воду возит, все к нему привыкли.
– Ну, это как раз не сложно, – хмыкнул пан Юзеф. – Могу научить.
И от щедрости натуры и хорошего настроения, осенившего благодаря пришедшей ему в голову мысли, он щедро налил себе и Янеку, хрустко заел соленой капустой, налил еще по одной и принялся излагать план действий.
Тем летом в Курув прислали нового ксендза. Старый, отче Михал, получил епископство. Он к евреям относился доброжелательно, иногда его даже видели прогуливающимся вместе с ребе Михлом на околице Курува, по длинной тенистой аллее, с которой начиналась дорога на Люблин. Что они там степенно обсуждали или о чем вежливо спорили – так и не стало известным. Но сам факт этих прогулок весьма благотворно влиял на атмосферу в городе, как и многочисленные шуточки по поводу сходства имен двух служителей разных вер.
И вот приехал новый ксендз, отче Вацлав, выпускник духовной семинарии в Пшемысле, воспитанник иезуитских наставников. Запальчивый и горячий, вылепленный совсем из другого теста, чем отче Михал, он с первого дня искал точку приложения своей истовости. Искал – и не находил. На этом и решил сыграть шинкарь.
И с размаху угодил на старую мозоль или открытую рану. Выслушав историю жида Тевье, отнимающего заработок у католика, отче буквально взвился.
– В моем приходе такого не будет! – повторял он, нервно бегая по комнате. – Я не допущу! Я не позволю!
Прошло четверть часа, пока отче Вацлав успокоился и взял себя в руки.
– Идите с миром, пан Юзеф, – сказал он, отпуская шинкаря. – И передайте Янеку, что святая церковь заботится о своих детях и не дает их в обиду.
В ближайшее воскресенье во время службы в костеле ксендз выглядел взволнованным. Перепрыгивая через ступеньки, он взлетел на кафедру для произнесения проповеди. Его черная сутана, схваченная вокруг тонкой талии фиолетовым кушаком, развевалась, точно флаг на мачте пиратского корабля.
– Братья и сестры! – поначалу голос ксендза дрожал и прерывался, но с каждым словом набирал силу. – Жизнь тяжела, а хороших христиан мало. Все мы погружены в свои заботы, дышим отдельным воздухом и почти не замечаем того, что творится вокруг. Но святая церковь стоит на страже, ее долг, ее обязанность – будить спящих, не давать будням стирать память о главном!
Ксендз сделал паузу и обвел внимательным взором притихшую паству. Прихожане воспринимали воскресную проповедь как перерыв в длинной литургии. Двадцать минут отдыха, когда под монотонный голос священника, толкующего о Езусе, долге, и еще, и еще, и еще, можно подумать о предстоящих делах, помечтать о чем-нибудь хорошем и добром или просто сладко вздремнуть. Но сейчас, судя по взволнованному тону ксендза и по зачину проповеди, предстояло нечто необычное.
– Я обязан всем напомнить, – продолжил отче Вацлав, вздымая правую руку так, словно в ней был зажат разящий меч. – Евреи и дьявол – тесные союзники. Кто из них хозяин, компаньон или слуга – не имеет значения. Поглядим правде в глаза и перестанем увиливать от прямого ответа. Скажем его хоть раз, самим себе: еврей – это дьявол. Вернее – дьявол и есть еврей. Многих христиан совратил он с пути истинного. Через пагубные советы евреев не одна душа низринута в геенну огненную.
Доказательства? Вам нужны доказательства – пожалуйста. В их же собственных книгах написано, что царь Соломон повелевал демонами. Это неоспоримый, всеми признаваемый факт. Евреи, будучи подданными Соломона, служили ему вместе с демонами. Сослуживцы, ха-ха-ха, – и ксендз демонически расхохотался.
Нет, сегодня на проповеди никто не спал, никому не пришли в голову сладкие мечты, и даже мысли о предстоящих завтра хлопотах тоже отодвинулись далеко в сторону.
– Вместе служили, – гремел ксендз, – многое переняли, многому научились. Поэтому, когда пришел настоящий искупитель, – голос ксендза поднялся ввысь, – они его не признали. Да и могло ли быть по-другому, разве может бес и его друг, сообщник, компаньон признать Езуса? И это первое мое доказательство.
Отцы церкви давно объяснили нам, что на земле существуют одновременно два царства: Езуса и дьявола. Все люди принадлежат либо к одному, либо к другому. И это не символическая аллегория добра и зла, а непререкаемая реальность. Скажите мне, добрые католики Курува, к которому из царств принадлежат евреи? Найдется ли среди вас хоть один, способный причислить их к царству Езуса?
Ксендз замолк и снова вопрошающе обвел взором паству. Все молчали, напуганные прытью нового священника. От предыдущего им никогда не доводилось слышать ничего подобного. Отче Вацлав призывно постучал костяшками пальцев по краю кафедры.
– Нет, ни одного не отыщется, – удовлетворенно произнес он и, тут же подняв голос до фальцета, продолжил: – Да и откуда ему взяться, если сами евреи категорически, открыто и на протяжении веков не признают Езуса! Сколько с ними бились, сколько пытались объяснить, доказать, заставить, наконец. И все бесполезно. Вот вам еще одно доказательство их сотрудничества с дьяволом!
Мы – чада Божьи, они же – вредоносные твари. Можете быть уверены: будь у них такая же власть над нами, как сейчас у нас над ними, ни один католик не прожил бы и года!
Кроме Люцифера нет у христиан более опасного противника, чем евреи. Не бывало еще достаточно широкого пространства, чтобы всего
