стереть из памяти странный сон про встречу в баре и ее продолжение. Но не вышло. Они и так слишком долго тянули…
Свет погас лишь на миг, мигнула потревоженная остановкой лампочка. Последнее, что Алиса осознала отчетливо и ясно — пламенные отсветы в глазах Гоу. Спустя пару секунд абсолютного мрака она уже лежала под ним на полу, закрывая глаза и давясь глотком воздуха, застрявшего в легких. А потом — приятная твердость, прижимающаяся к ее бедру и обжигающие губы на шее, и на губах, и на груди.
Огонь поцелуев заставляет сознание уноситься к небесам. Ощущение такое, будто небоскреб под ними наконец-то решил рухнуть — и весь мир рушится следом, свивается в диком водовороте эмоций и красок. Закрываешь глаза — и идут «вертолеты», как после лишней выпивки, только сильнее, бешенее…
Алиса захлебывается от протяжного стона, упирается ногой в стенку лифта, вторую закидывает на спину Гоу и сходит с ума, ощущая, как член его задевает черное кружево белья, отведенного в сторону, чтобы не мешало. А потом словно волны, все поглощает движение. Девушка трется спиной о жесткий пол лифта. Сыплются с платья слезинки оторванных страз, разлетаются в полумраке кабины слепящими искрами. Только Алисе на это плевать, потому что ей хорошо. Так хорошо, как никогда не бывало прежде, поэтому тело ее ненасытно и жадно требует новых ласк, без промедлений, без ожидания — здесь и сейчас!
Алиса упивалась происходящим, давала волю голосу и острым ногтям. Это была ее свобода, ее правда, ее настоящая жизнь, ее месть всем и вся за надуманные правила и ограничения. Видела бы ее сейчас госпожа Такаши… как жаль, что не видела! Это был ее день и ее вечер, даже женская природа подыграла — сегодня календарь позволял все…
Именно поэтому, когда в момент кульминации партнер попытался стянуть ее с себя, она, словно бешеная, вцепилась в него руками и ногами, шепча сумасшедшим, безумным голосом:
— Сегодня мне можно… можно…
***
Небоскреб на окраине. Лифт. За некоторое время до настоящего момента
Она даже успела немного поспать, совершенно потеряв связь с собственным телом, прижалась к широкой груди Гоу и вырубилась. Несколько минут беспросветного, как черная яма, забытья оборвались настойчивым зовом телефона.
Аппарат валялся рядом — наверное, выпал из наспех отброшенной сумочки. Экран засветился. Заиграли пестрой рябью черные буквы вспыхнувшего сообщения.
Алиса вздохнула, понимая, что ничего хорошего ждать не стоит. Хорошее не в юрисдикции ее сматрфона. Помедлив пару секунд, она все же взяла его, равнодушно глянув на экран, закрыла, не читая, брезгливо отшвырнула в сторону.
Этой пары секунд хватило и Гоу. Читать чужие сообщения некрасиво и неправильно, но профессиональный навык — есть навык. Он привык за секунду считывать и запоминать любую увиденную мельком информацию. Он слишком долго этому обучался, так что дошло до автоматизма. Он не хотел читать, но чертовой секунды хватило, чтобы глаза сами сканировали текст: «Здравствуй, моя милая невеста, надеюсь, ты хорошо спала? Жду тебя сегодня в лучшем свадебном бутике — выберем украшения для нашего торжества»; и часть переписки до: «Дорогой мой Сашияма, спасибо за чудное колье, оно очень дорогое и красивое, я в восторге…» «Не за что, моя прекрасная Арисо, я несказанно рад, что ты рада подарку… жду встречи завтра с нетерпением…», «… я тоже, буду в лучшем платье»…
Гоу не подал вида, не шелохнулся, позволив девушке плотнее прижаться к нему, но в душе черной кляксой расползлось пятно злой пустоты. Словно пролитая в море нефть, оно расходилось вширь и губило все светлое и живое, сминало эмоции и чувства, обволакивало сердце черной липкой слизью. Гоу сжал зубы — а чего он, собственно, хотел? Это все! Сказка кончилась, солнечные лучи испепелили дивный сон, оставив лишь горстку пепла в сердце и ожоги на душе. Кто бы что ни говорил, а принцессам не место в трущобах. И если даже они заходят сюда в поисках приключений, то потом всегда возвращаются обратно в свою красивую жизнь. Так что радуйся тому, что было, парень, и не обнадеживайся тем, что будет. Вот тебе ворох сладких воспоминаний — на ближайшее время хватит…
Алиса снова задремала, завозилась, прижимаясь теснее, и Гоу не сдержался, притянул ее ближе, обнял обеими руками, чтобы согреть как следует, перед тем, как она уйдет. А она ведь непременно уйдет — в том он не сомневался…
…Девушка окончательно пришла в себя лишь когда по другую сторону лифта послышалась возня. Кто-то легонько ударил по дверям — они медленно, со скрежетом отворились. На площадке стояла худенькая сморщенная старушка в лиловом кимоно и с большим подносом в руках.
Алиса вздрогнула, смущенно покраснела и принялась судорожно разглаживать помятое платье, понимая, что все это бесполезно — по их с Гоу вид совершенно ясно, чем они тут занимались до утра.
— Доброе утро, госпожа Хигамбана, у вас опять что-то сломалось? — невозмутимо поинтересовался Гоу.
Алиса взглянула внимательно на лицо старой женщины и поняла, что та абсолютно слепа. Девушка облегченно выдохнула и аккуратно вернула на положенное место повисшие под коленкой кружевные трусики.
— Доброе утро, деточки, славное утро, — прошамкала бабуля, хитро улыбаясь. — Спасибо, мой мальчик, у меня все в порядке. Вы ведь целую ночь тут проторчали? Оголодали, наверное, бедные. А я вот вам булочек испекла, на завтрак, так сказать…
По тону и выражению лица госпожи Хигамбаны Алисе стало ясно — бабуся в курсе всего произошедшего, тут и на слепоту надеяться не стоит! Девушка вновь зарделась, ей почему-то стало невероятно стыдно. Кое-как взяв себя в руки, поднялась с пола, обреченно переглянулась с Гоу и, стыдливо оправив платье, вышла на площадку.
— Мне пора, наверное — пылая от кончиков пальцев ног до кончиков ушей, попрощалась Алиса и попыталась сбежать.
Она почти добралась до лестницы, но чья-то властная рука остановила ее. Девушка вздрогнула, повернулась. За спиной, словно тень, возникла еще одна старушенция. Эта была зрячая, с разными, как у ведьмы, глазами, высоченная и пугающая.
— Какая милая девочка, — кровожадно заулыбалась «страшная» бабуля, потрепав Алису за алую щеку. — Уже уходишь?
— Да, мне пора, — испуганно пискнула девушка.
— Я провожу, — Гоу сделал шаг к ней, но госпожа Хигамбана тут же сунула ему в руки свой поднос и беспомощно прокудахтала. — Ох, я, кажется, опять запамятовала, где мой этаж — наверху или внизу?
— Не беспокойся, мой мальчик, я сама провожу твою подругу, — коварно заявила «страшная» бабка, и довольно улыбнулась, — идем милая.
— Ладно, госпожа Нома, — сдался Гоу, и в его глазах вновь мелькнула тоска, грусть
