нападения диких.
Её улыбка была тем, что я хотел бы видеть всю жизнь. Да, года три назад я был безоговорочно влюблён в эту миловидную девушку. Сейчас это всё затухло, сугубо с возрастом и пониманием, что у нас очень мало шансов быть вместе, но тепло её улыбки, определённо согревало моё сердце.
— Я догадывалась… — прошептала она, но не так строго, как раньше. — Нам нужно было услышать это от тебя в подтверждение.
— Кому это «нам»? — удивился я, но сказал это чуть громче обычного. Что и не осталось бесследно для преподавателя.
— Волконский, — тут же прозвучало со стороны преподавателя. — Вам есть, что прокомментировать в линейном трафике экономического…
Что он говорил дальше, я попросту не понял. На этом сказывалось, скорее, нечто иное. Аня. Её улыбка и её настроение. Положительное, конечно же. Которым она благоухала прямо сейчас.
Коротко извинился, покорно склонил голову, и, дождавшись, что мужчина вновь затараторит про графики, повернул голову к Ане.
— Нам — это кому? Ты наёмница? — прошептал я.
Аня к этому времени активно записывала лекцию, не отвлекаясь на меня. И мне потребовалось переспросить её ещё раз, чтобы понять, разговор будет только после лекции. А вот его я ждал с трепетом, как наверное ещё никогда в жизни.
Спустя буквально час после окончания лекции, когда толпа моих одногруппников неуправляемой хаотичной волной ринулась в сторону столовой, почти у самого выхода я подцепил за локоть Аню и на сей раз был намерен завязать разговор, и к моей радости девушка не стала отнекиваться.
Она не была наёмницей, как я, нет. И в клане или стае не состояла. Было… так скажем, кое-что интересное.
Насчёт «химеры», кстати, я угадал. Она девиант, класса «химера». Редкость своего вида, как и сами девианты. Аня, как оказалось, может брать на себя образ своего противника или человека, которого видела и трогала. Она… может скопировать его силу, но не в совершенстве, хотя тело доводит до идеала.
Вот только были у меня подозрения, что это далеко не всё, на что она способна — та же смена цвета глаз явно не подходит под смену образа при касании. Так что, скорее всего, применений у этой способности гораздо шире. С другой стороны, и расспрашивать подробнее я не стал, если моя подруга хочет сохранить что-то в тайне от меня, то пусть пока так и будет.
— За счёт того, что мой симбионт экспериментальный, как и твой, видимо… я не до конца знаю свои силы. Хоть и оттачиваю навыки последние года. Моя группа состоит из четырёх девиантов, которые и подобрали меня года три-четыре назад и ввели в курс происходящего в этом мире, — довольно откровенно поделилась она подобной информацией.
— А как ты получила… как ты стала девиантом?
Аня лучезарно улыбнулась и кивнула в сторону коридора, мол, пошли. Обед не ждёт.
Меня весьма удивила её история. Как и история её семьи, которую я знал с начальной школы. Все они, как и Аня, когда-то… были мутантами. Точнее, всё же не так… являются ими, но того самого, низшего класса. Не имея каких-либо примечательных особенностей. Да, среди людей они, возможно, и могли выделиться, но среди себе подобных уже точно нет.
На девушку, три года назад, когда она возвращалась с подготовительных курсов, напало неизвестное ей существо. Дикий, как она уже могла сказать сейчас. Потрепало сильно, но нападение было на территории стаи, поэтому её спасли. Точнее, дали возможность ещё пожить.
Рваные раны, открытое кровотечение и ещё при этом серьёзное сотрясение мозга уже о многом говорили. Точнее, что ей не жить. Была бы она классом повыше, её симбионт бы попросту подлатал само тело, как это было, например, со мной после того, как я получил силу Аляева.
На какую именно ферму её доставили, Аня не помнила. Помнила боль, которую испытывала, лёжа в аквариуме, наполненном физраствором.
Первое помутнение рассудка случилось в шоковом состоянии от боли. Оттуда и первая мутация. Под «ножом хирурга», который ставил над ней опыт, она пролежала ещё три дня. На четвёртый она получила спасение.
Как и откуда? Увы, она не помнит. Но то, что она ушла домой без единого пореза и в совершенно другом состоянии, помнила отчётливо.
— Я просто проснулась, — бормотала Аня, наматывая на вилку лапшу. — Знаешь… как будто меня кто-то позвал… открыла глаза, а вокруг темнота, и лишь небольшие мониторы рядом с моим аквариумом мигали и освещали хоть что-то. Я отцепила от себя провода, липучки… и иглы, а затем просто встала.
— И тебя просто так выпустили? — спросил я, как только сделал глоток чая. — Странно…
— Я и не говорила, что именно меня выпустили… — загадочно ответила она. — Знаешь… мне кажется, словно мне кто-то подсказывал, что делать. Словно у меня, хоть и временно, появился проводник, который и стал моим спасением!
После упоминания «проводника» мне вспомнился мой сон. Когда я, вроде как общался со своим симбионтом, который был удивлён произошедшим не меньше меня… Правда, и доказательств того, что это был именно он, у меня не было.
— Что-то в голове подсказывало мне… коснись охранника, закрой глаза и представь его на своём месте.
— А дальше что⁈ — я допил свой чай, и неожиданно для самого себя громко поставил чашку на стол. Аня дёрнулась, поглощённая своими воспоминаниями. — Как по волшебству кожа начала меняться?
— Не хочу рассказывать, — сухо ответила она, помотав головой. — Это неприятные ощущения… когда меняешься. Больно, я бы даже сказала, но не настолько, чтобы умереть.
Сравнение было не очень… так скажем, красивым. Однако я не обратил внимания на это «умереть». Из разговора также понял, что Аня не помнит и не знает, что это за ферма такая была. Её дорога домой под крыло родителей была словно во сне. Видимо, из-за травмирующих событий мозг заблокировал эти воспоминания, либо сама девушка не хотела об этом говорить.
А вот семья, кстати, её приняла. Точнее, приняла её изменения и родители моей подруги оставили всё это втайне.
Аня долго пыталась найти причины её заточения. И волей судьбы полтора года назад напала на след группы других. Иных мутантов, которые не походили ни на кого ещё. Но, если быть точнее, это они напали на её след.
Память, которая играла с ней в свою игру, иногда выдавала короткие отрезки места её заточения. И Аня, в связи
