class="p1">— Купидон?
— Ты скорее знаешь нас, как скитальцев, которые избавляют мир от чудовищ… — проговорил я.
— Ты и в подметки не годишься тем скитальцам, с которыми я встречался прежде…
— Ты встречался со скитальцами? Тогда ты должен знать, что мы жить не можем без микстур, — я кивнул головой в сторону сброшенных в одно место баулов. — Они все сварены из сердец чудовищ. Это помогает нам заглушить проклятую жажду, которая заставляет пожирать сердца.
Рогнус прищурился и слегка отстранил меч. Теперь острие не касалось моей шеи. Можно сглотнуть.
— Хочешь сказать, что если я не дам тебе той жижи, то буду следующим, чье сердце ты решишь сожрать?
— Не я решаю. Метка, которая у меня на груди. Все из-за нее.
Изгой отогнул свитер на мне. Метка уже начинает светиться. Голод приближается. Скоро здесь появится Зевс и вновь начнет тараторить без умолку.
— Держи, — оружейник протягивает мне один из моих флаконов. — Не хочу, чтобы ты встал посреди ночи и перепутал меня со свиньей. Нужно, чтобы мы оба протянули до суда.
Я взял микстуру. Выпил. Противный горький вкус. Как будто раскусил черную горошину перца. Выплюнул бы, если бы не знал, насколько важно, чтобы она попала в желудок.
— Суд? — я переспросил уже у стоящего у печи изгоя.
— Ну да. То, что ты убил одного из наших из-за своего проклятья — ничего не меняет. Нужно было держаться подальше от автострады или запастись этими своими…микстурами. Ты все еще виновен в смерти моего собрата.
Приехали. Надеюсь, это не какой-нибудь смертельный поединок. Мне сейчас вообще не до того, чтобы исправлять свои прошлые ошибки. Одно радует, если изгой знал отца Иссиды, значит они были из одного лагеря. А значит он везет меня прямиком к дракону, к которому мне и надо. Все как нельзя кстати, кроме этого…суда.
— Что за суд? — спросил я.
Оружейник что-то бросил в кипящую воду и теперь помешивал. В воздухе вкусно запахло. Запах был приятнее других, что я чувствовал в этом мире. Есть хочется. Надеюсь, он не оставит меня голодом.
— Узнаешь, когда будем на месте.
Несговорчив. Надо хотя бы воспользоваться положением и узнать про свой меч.
— Ты хотя бы вернешь мне клинок?
— Если так решит староста…
— Решит староста? От меня вообще теперь ничего не зависит?
— Не совсем, — нехотя ответил изгой и с громким хлюпаньем отпил из поварешки бульона.
— Не хочешь ничего говорить расскажи хотя бы то, за что я тебе заплатил.
Рогнус вновь принялся мешать похлебку.
— Меньше знаешь, крепче спишь.
Вот упертый. Ни слова не хочет произносить, а. Но я и не таких умел разговорить. Спрошу лично о нем. На такие темы люди говорят охотнее.
— Расскажи хотя бы про свою способность. Раз уж мы вынуждены проводить время в компании друг друга. Должно быть невероятно интересно смотреть прошлое клинков, которые ты берешь в руки? Как ты получил эту способность? Она была у тебя с рождения?
— Любишь ты трепать языком, полукровка, — покачал головой оружейник и накрыл кастрюлю крышкой. Запах тут же стал слабее. — Ну да ладно. Все равно ждать, пока сварится.
Рогнус вытащил связку оружия из-под кипы наших вещей. Развязал. Он явно наслаждался прикосновением к зачарованным предметам. Просто использовал возможность сделать это в очередной раз. Его метки на запястьях, как моя проклятая печать. Когда они светятся, то что-то точно происходит. Кроме того, что он…слушает, о чем рассказывает ему сталь?
— Я родился с этими метками, — он взял в руку один из топоров и символы тут же засветились на его запястьях. — Никто не знал, как так получилось. В далеком прошлом чарователи существовали, но все думали, что это какая-то магия. И символы нанесены уже после рождения. Но никто тогда разбираться не стал. Последний чарователь умер много сотен лет назад.
— Ты первый в современной истории?
— Можно сказать и так, — он положил топор и взял меч. — Хотя скорее всего есть еще. Но они, также, как и я, скрывают свой дар. Никто не хочет вынуждено служить какому-нибудь королю. А как только тот же Ободор узнает обо мне, я больше не смогу жить спокойно. Только представь. Убить одного из генералов вражеской армии и с помощью его клинка узнать о всех планах врагов, которые они обсуждали на совете. Я в прямом, мать его, смысле золотая жила для любого владыки.
— Ты рассказываешь сейчас мне это все… Не боишься, что я проболтаюсь?
— Кто тебе поверит? Полукровка, жрущий сердца. А если совсем на чистоту…Не думаю, что ты проживешь долго.
Оружейник равнодушно пожал плечами. Он достал из связки стрелу. Руны нанесены прямо на наконечник. Если бы не светились, ни за что бы не заметил.
— Вот, например, эта стрела. До того, как она попала ко мне, ей владел один эльф. Все началось с того, как какой-то маг изготовил ее в своей башне, а затем предложил целый колчан таких в награду одному страннику за то, что тот сопроводит его до Улаирна. Путешествию не суждено было завершиться в назначенной точке. По дороге на путников напали бандиты. Эта крошка, кстати, — он указал на стрелу, которую держал в руках, — убила четверых, прежде чем маг и его телохранитель отправились на тот свет.
— Четверых?
— Это же магическая стрела. При контакте с кровью она выпускает три сильнейшие шаровые молнии, которые бьют по ближайшим существам. Неважно, люди это, эльфы или орки с гномами. Только опытные лучники должны пользоваться ей, иначе сам владелец этой вещицы рискует лечь в могилу вместе со своими врагами. С магическим оружием нужно быть крайне осторожным.
— Что произошло потом? — спросил я, потому что мне стало уже просто интересно.
— Бандиты не заметили больших возможностей этой стрелы, поэтому она несколько лет провела в теле их поверженного товарища. На том же месте, где произошел бой. Пока однажды этим же путем не пошел один странник. Он увидел останки и решил предать их земле. Едва соприкоснувшись со стрелой, символы дали о себе знать. Тот человек, хоть и был дураком, но понять, что вещица ценная, мозгов у него хватило. Он похоронил бандитов и старого мага с телохранителем, а стрелу взял с собой. В тот же день он проиграл ее в карты в придорожной гостинице…
— Кому?
— Тому, кого ты видишь перед собой, — изгой развел руки в стороны и слегка приклонил голову.
— Стало быть все истории этих клинков и снарядов кончаются тем, как ты выиграл их у кого-то в карты?
— Почему же? Что-то я отобрал. Если бывший владелец был сильнее меня, я забирал
