Книга Эльсинор. Зажечь искру - Элли Раш

Он помог подняться с мягкого фиксированного места. От сопровождения до комнаты глупо отказываться. У Филлии полно хрупких элементов интерьера, за которые я потом не рассчитаюсь. А меня вполне может наклонить в какую-нибудь из четырех сторон.

— Миры обозначаются цифрами? Почему ваш имеет название, а другие — порядковый номер?

Меня бережно поддерживали надежные руки Редбронта, пока мы неспеша приближались к лестнице.

— У нас тоже есть номер — седьмой. Это удобно. Гораздо легче ориентироваться. Не все названия легко запомнить. Да и ни к чему.

— Как интересно… А мой, земной мир, какой по счету?

Молчание продлилось ровно три ступени.

— Точно не скажу, вроде сто двенадцатый.

Несправедливо. Само наличие такого количества миров способно ввергнуть в шок, а если землянину сказать: "Твой мир по счету сто двенадцатый", — он скорее зарядит в глаз говорящему, чем примет услышанное за устоявшийся и свершившийся факт. Но ладно, опустим цифры. По сути они не особо важны. Зато другой момент требует объяснений.

— А… — я развернулась на пороге своей комнаты, наставив на помощника указательный палец. — Ты сказал, у Эльсинора есть глаза и уши, но он мир — образное "существо", не имеющее плоти. Еще скажи здесь предметы разговаривают и ножками двигают!

Фыркающий смех улетел по коридору пугать пространство, а ведь я зря смеюсь.

— Точно! — выкрикнула в переизбытке эмоций. — Снеговик на вашей площади… Ну, под елкой! Он говорил со мной и показал, куда идти.

Хлопнула в ладоши, как бы демонстрируя свою осведомленность тайной, которую от меня скрывали. Хотя никто ничего не скрывал, я просто не спрашивала. Как и в случае с Дарком Хэнтсвортом.

Порой могу болтать — не заткнешь, а когда действительно важно спросить и рассказать, моя болталка отправляется в командировку.

— Снеговик на площади?

Кивком подтвердила уточнение.

— Когда это было? — уголки губ мужчины подернулись в улыбке.

Переводя с эмоционального языка на человеческий, она значит примерно: "О, несмышленое дитя! Да снизойдет просветление на твою голову, да прибудет с тобой знание священное, скрытое от чужеродных". Перевод вольный.

— Сразу как ваш Дарк мать-его Хэнтсворт выставил меня за порог, а еще раньше я свалилась из портала в его спальне.

Кажется, этих деталей я прежде не озвучивала… Ну да ладно. Тайное все равно рано или поздно становится явным. И никакая это не тайна вовсе.

Редбронт с ироничным смешком покачал головой.

— Мир с тобой разговаривал, а ты считаешь, тебе здесь не место!

— Я так не говорила. Погоди-погоди, то есть как? Типа снеговик — это Эльсинор?

Что за бред больной фантазии? Нет, я вполне могу попытаться принять факт существования вампиров, ведьм, демонов, кого-то еще. Могу, пока нас разделяют километры. Но говорящий мир! Просто за гранью реальности.

— Все знают, что любимая форма Эльсинора — снеговик.

Да, конечно. Пожимать плечами с будничным тоном каждый может, когда знает то, чего не знают другие.

— Не все, Редбронт. Не все! Так, ты можешь написать мне, какие еще сюрпризы скрываются в вашем мире?

Помощник на секунду задумался и рьяно затряс головой.

— Нет-нет-нет. На это уйдет уйма времени.

— Ну Редбронт, — протянула заунывно.

— Познавай в процессе жизни. Я пошел, Искристой ночи!

— Предатель! — крикнула в стремительно удаляющуюся спину. — Ленивец! Эх…

Надо возвращаться домой. Прорваться сквозь закрытую грань, или что там еще… Топором прорубить, если придется.

Вылечу из Отбора и сразу отправлюсь на поиски "двери". Если с той стороны смогла выйти, значит и войти смогу. Надо только проход отыскать.

Лишь бы он не оказался задним.

Почему бы не побыть откровенной с самой собой? Там, в моем мире, у меня, по большому счету, ничего нет. Две подруги, с которыми перекидываемся сообщениями время от времени. Наверняка они до сих пор не заметили, что я пропала. Родители… Да, они будут беспокоиться, переживать, искать, но мы никогда не были крепкой, дружной семьей. Они знают о моей жизни не больше, чем я об их. Главным и по-настоящему близким человеком для меня всегда была бабушка. Тяжесть и боль после ее ухода навсегда останется тупой иглой в сердце.

Мой крошечный мирок заметно опустел и не наполнился, а здесь у меня пока есть Филлия и Редбронт. Да, не навсегда. Всего лишь на время Отбора, но я, вроде как, им не безразлична. Возможно, мне просто хочется в это верить.

Забавно: на Земле я чужая, в Эльсиноре не своя. Выходит, варианта два: отыскать свое место здесь или вернуться в родной мир. У меня достаточно времени, чтобы сделать правильный выбор.

***

На завтраке все шло не как обычно. Филлия не листала журнал, потягивая кофе, а с угрюмым видом читала газету прямо за столом. Редбронт тоже предпочел последние новости непринужденным разговорам.

Напряжение курсировало над столом плотным облаком, отскакивая ото всех по очереди, как мячик в пинг-понге.

Творожный пудинг с кусочками фруктов периодически застревал в горле. Я успела привыкнуть к легкости за этим столом и не хочу завтракать в угнетающей атмосфере.

— Второе задание уже доставили? — решила хоть как-то привлечь внимание.

Я ожидала энтузиазма, игривости, предвкушения, но Филлия лишь протянула запечатанный свиток. Она даже не посмотрела в мою сторону, продолжая бегать глазами по тексту.

Мафа, обычно желающая приятного аппетита со скромной улыбкой, тоже пребывала в своих мыслях. Явно не позитивных.

В другое время я бы кинула шутку, вроде: "У нас кто-то умер?". Но в нашем случае это перебор.

— Что пишут?

Надо ведь хоть чем-то заполнить тишину, в самом деле. Если впаду в уныние — отправлюсь во все тяжкие. Не уверена, что Эльсинор это переживет.

— Как и думала, смерть Гарднера всколыхнула мир искусства, — Филлия не отрывалась от газеты.

— Что это значит для вас?

— Я могу представить грядущую выставку в галерее данью памяти коллекционера, и покрыть тем самым часть расходов на подделку, — она свернула газету и отбросила на стул.

В глазах за стеклами очков сверкнули совершенно ясные глаза. В них плескались мысли в борьбе за право быть озвученными.

— Я бы так поступила, однако эконг сочтет это выгодой от смерти Гарднера.

— Кто-кто? — скривилась я. — Эконг?

Редбронт тоже отложил газету, допивая крепкий кофе.

— Первый и главный следователь конгрегации, — пояснил он. — Расследует дело по просьбе эша.

Филлия поджала губы, воздерживаясь от комментария.

— Вы в курсе, что здесь слишком много обозначений начинается на букву "э"? Я вам могу миллион названий придумать,