утра мы занимаемся любовью. Как одержимые похотью подростки.
И я понимаю, что душой врастаю в этого мужчину. Никогда раньше не ощущала такой наполненности.
Лежу в его огромной постели, на шелковых простынях. Скользких, мокрых от наших выделений, пота. Во мне много спермы, не хочется её смывать. Гляжу в окно. Можно не предохраняться. Хоть какой-то профит от бесплодия.
С Максом и близко не было так хорошо. Это какой-то новый уровень, открывшийся лишь сейчас. Когда тебя трахает влюбленный, одержимый тобой мужчина… с яростью, желанием доставить тебе удовольствие. Это невообразимо возбуждает.
— Егоор… — забираюсь на грудь Фадеева, трусь сосками о его кожу, — ты спишь?
Он лежит с закрытыми глазами. Такой красивый.
— Нет. Слушаю, как ты крутишься, — улыбается, не поднимая век.
— Да прям кручусь, — надуваю губы.
— Да. Как гусеница, — ржёт он.
— Офигеть сравнение!
— Ты бабочка, Лиля. Цветочек, если хочешь, — он открывает глаза и смотрит на меня.
— Я тебе доверяю, — отвечаю на заданный еще в офисе вопрос, — просто боюсь. Всего боюсь.
— Понимаю, — он целует меня в макушку, — но со мной ты в безопасности. Никто и никогда не посмеет тебе навредить.
— Кстати, а как дела там? Ну… у Фадеевых?
Сильные мышцы напрягаются. Егор молчит, лишь тяжело дышит.
— Забудь о них, — рычит, — я сам разберусь.
— Ты обещал! — восклицаю, — что я буду в курсе!
— Лиля.
— ЧТО?!
— Зачем это тебе?! — взрывается он, — у тебя новая жизнь! Почему ты постоянно хочешь вернуться мыслями туда?
— Не знаю. Просто… не знаю, — пожимаю плечами, — скажи мне, пожалуйста!
— Для них ты умерла, пусть же и они умрут для тебя, — говорит он, затем встаёт, голышом идёт в душ.
Егор злится. Блин! Я виновата, да? Мне правда стоит бросить нафиг идею мести бывшему мужу? Но я не могу! Как представлю его ухмыляющуюся рожу… и помощницу мою… их ребенка… внутри всё начинает полыхать. Ненавижу!
Подскакиваю, бегу в душ. Распахиваю дверцу. Встречаюсь взглядом с Фадеевым. Почему мы всегда выясняем отношения голыми?
— Расскажи! — стою на своём.
— Лиля, — рычит он, — мало я тебя трахнул? Еще хочешь?!
— Трахни еще, но расскажи… — прикусываю губу.
— Иди ко мне! — затаскивает меня к себе.
В общем, мы снова сношаемся, в этот раз в душе. А я чувствую себя голодной, постоянно! И чем дольше Егор во мне, тем сильнее мне хочется…
— Почему ты так переживаешь, что я узнаю? — снова затягиваю свою волынку, когда мы нежимся в постельке, вместе встречаем первые лучи солнца.
— Я просто не хочу, чтобы ты ранила себя. Нужно идти вперед. Но ты ведь не отстанешь?
— Не-а.
— Ладно. Ты действительно умерла, Лиля. Я подбил все документы. Лишь так можно заставить отца забыть о твоём существовании.
Странное чувство. Меня считают мёртвой? То есть меня не будут искать? И можно расслабиться, жить своей жизнью? Быть счастливой с лучшим мужчиной на свете? В голову лезут сотни вопросов.
— Послезавтра будут похороны. И всё. Новая личность, жизнь, будущее. О тебе навсегда забудут. Надеюсь, я утолил твоё любопытство?
— Егор…
— М?
— Могу я кое о чем тебя попросить?
— Не нравится мне твой взгляд, Лиля…
— Пожалуйста!
— Ну?
— Я хочу поехать на похороны!
Глава 16
Егор
Чего она хочет? Поехать на похороны?
— Лиля, ты серьезно? — заглядываю в ее глаза, чтобы найти там хоть малейшее доказательство того, что девушка шутит.
— Мне кажется, это мне поможет отпустить, — лепечет она.
Такая красивая, нежная. В моей постели. Голая, с торчащими сосками, на которые постоянно соскальзывает мой взгляд. Черт, Фадеев, держи себя в руках!
— Нет, — рот наполняется слюной, сглатываю раз за разом, — ты никуда не поедешь.
— Но почему?! — обиженно дует губки, — я издалека посмотрю! Мне нужно это увидеть!
— Зачем?!
Она всхлипывает. Обнимает себя худенькими ручками, такая маленькая, нежная, беззащитная. А я чувствую себя последним дерьмом. Ну уж нет! Нечестный прием! И я намерен это прекратить, но…
Черт! Спустя миг я уже сминаю эту девушку в своих объятиях.
— Пожалуйста, — добивает меня, — я не помешаю, правда!
— Дело не в этом, а в рисках, Лиля! — беру её лицо в ладони.
Я уже много лет варюсь в «богатой» тусовке, чтобы понимать: эти похороны простыми не будут. Туда обязательно нагрянут журналисты, как бы Олег Фадеев не пытался скрыть факт смерти невестки.
И это помимо охраны, родственников. Любой может её узнать, что угодно может пойти не по плану. Плюс сама Лиля. Черт возьми, она ещё несколько дней назад была запуганной жертвой. Кто знает, что с ней случится, когда она увидит своих обидчиков?
Уверен, мой брат даже не будет пытаться строить из себя скорбящего мужа. Потому что отец наверняка уже сообщил, что лишает его наследства.
— Я подумаю, — недовольно тяну, не выпуская Лилю из объятий.
— Похороны послезавтра! — канючит девушка, — сколько ты будешь думать, Егор?
— Ты решила мои яйца превратить в омлет? — выгибаю бровь.
— Нет. Просто мне это необходимо. Понимаю, что тебе нужны весомые доводы, ведь меня могут увидеть или что-то такое. Ты наверняка думаешь, что я сорвусь.
— Будешь отрицать эту возможность?
— Нет. Но в свою защиту скажу, что я не из тех, кто просто так ломается. Ты вовремя появился, Фадеевы не успели меня как следует выпотрошить.
— Лиля…
— Ладно, я тебя поняла. Прости, наверное, это и правда неуместно. Пойду, сделаю кофе, — она целует меня в щёку, затем отстраняется, слезает с постели.
Берет мою рубашку, натягивает на своё соблазнительное тело. Выгибает спинку, выставляет круглую попку.
— Большевата, — улыбается, — аж до середины бедра доходит.
А я смотрю на эту девушку и захлёбываюсь слюнями. Она не стала устраивать истерику после моего отказа. Приняла? Знаю Лилю, просто так не сдастся. Откидываюсь в постели и любуюсь грацией и изяществом своей женщины. Вот оно… понимание, что она моя.
Голая, в моей рубашке. С истерзанными губами и шейкой, покрытой следами моих жадных поцелуев. Растрёпанная. Моя.
— Ты какой любишь? — спрашивает с широченной улыбкой на лице.
— Американо, — встаю, надеваю домашние брюки.
Подхожу и обнимаю Лилю, забираюсь под рубашку, сжимаю её грудь.
— Егор… — смущается, хихикает — ну не мешай!
— Не могу… прости, малыш, — расстегиваю пуговицы, нагло брожу по упругим полушариям.
От этой женщины у меня срывает башню. Все мысли испаряются, мозги разжижаются и перетекают в пах. Член стоит колом, яйца начинают ныть, требуя излить накопившееся в горячее лоно Лили.
— Я хочу тебя…
— Егор… мы же… всю ночь… ААА… боже… что ты делаешь?!
Стягиваю брюки, руками обвиваю талию девушки и сажаю Лилю на стол. Взгляд затуманен, она тоже возбудилась. Я ждал целых семь
