сказать свое стоп-слово, mon petit chaton. — Я почувствовала, как он переместился между моих раздвинутых ног, которые были широко расставлены, открыв все, что было между ними для его взгляда.
Мое лицо пылало от желания. По спине разлилось тепло, и я вдруг почувствовала, как его эрекция прижималась ко мне. Я резко вдохнула, когда его грудь прижалась к моей спине, а щека в маске — к моей щеке. Это было пьянящее и в то же время эротическое ощущение, когда меня держали в колодках, не давая пошевелиться, а на мне раскинулся мужчина ростом более ста восьмидесяти сантиметров.
— Итак, что будем делать? Хочешь безопасное слово? Но помни, что в «НОКС» тебе достаточно сказать «стоп», и я остановлюсь. — Он прижался теплым поцелуем к моей шее. Я просто растаяла от удовольствия, что он взял все в свои руки, от того, что его мягкие губы ласкали мое горло.
— Нет, Maître. Не нужно никаких слов, — сказала я, сдержав стон, и его зубы прикусили мочку моего уха. Он начал вращать бедрами, создав восхитительное трение, затем двинулся вниз по моей спине, пока я не почувствовала его горячее дыхание на своем клиторе.
— Если нет необходимости в безопасном слове, то я просто продолжу трахать тебя.
Через несколько секунд я почувствовала первый взмах его языка от моего входа до клитора. Я застонала, когда он снова погрузился в меня, его руки раздвинули мои губы, и он стал посасывать и теребить языком мой клитор. Я стонала, не в силах пошевелиться из-за ремней на лодыжках, рук и головы, пристегнутых к колодкам. Мои глаза закатились, а рот приоткрылся в поисках дыхания, которое перехватывало из-за горячих прикосновений Maître.
Пока я утопала в обещанном им гедонизме, до меня дошло, что я не чувствовала его маску. Он ее снял. Мне захотелось поддаться искушению, больше всего на свете хотелось увидеть, как он выглядел, но я была в ловушке и, более того, не хотела, чтобы он останавливался.
Я вскрикнула, когда он просунул в меня два пальца, его язык не останавливался.
— Я кончаю, — вскрикнула я, и тут же наслаждение обрушилось на меня, как удар тяжелейшего флоггера. Мое тело напряглось, и я рухнула, радуясь, что колодки удерживали меня на месте. Maître быстро убрал язык, но не успела я прийти в себя, как он одним мощным толчком вошел в меня.
Я закричала, сжавшись вокруг его огромного члена. Он так сильно заполнил меня. Я стиснула зубы, когда он начал входить в меня так, словно этот человек изголодался по сексу. Его руки перешли от захвата моих бедер к моей спине. Он удерживал жесткий ритм.
— В тебе так хорошо, — сказал он с французским акцентом. — Горячая, влажная и тугая.
Я вскрикнула, когда он изменил угол наклона и стал безостановочно бить по моей точке G. Я никогда не чувствовала ничего подобного. Такого жара, такого притяжения, такого умопомрачительного удовольствия. Я была похожа на живое оркестровое крещендо, постепенно становящееся все громче и громче, пока не закричала, разрываясь на части, как сверхновая звезда.
Maître Огюст еще раз вошел в меня, громко выдохнув, когда кончил. Его руки массировали мою голую спину, добравшись до волос, где он обхватил длинные пряди. Схватившись за них, он двигал бедрами, пока не получил все положенное ему удовольствие.
Ощущение губ Maître, целовавших мой позвоночник, вызвало дрожь блаженства по коже. Моя спина выгнулась дугой, желая получить еще больше. Как бы я ни была измучена и истощена наслаждением, но хотела большего.
Ждать пришлось недолго.
Maître вышел и потянулся через меня, чтобы открутить болты на колодках. Я облокотилась на дерево, не в силах пошевелиться. Maître обнял меня. Когда я подняла голову, его маска и плащ были на месте. Он отнес меня к кровати в центре комнаты. Она была застелена красной непромокаемой простыней.
Он уложил меня, подошел к вешалке на стене и снял с одного из крючков то, что выглядело как повязка на глаза. Поднеся ее к краю кровати, он сказал.
— Я собираюсь трахнуть тебя вблизи. — Он встал на колени на кровать и положил повязку рядом со мной. Потянувшись к стене за кроватью, он взял в руки два металлических прута.
— Распорки, — сказал он, продев одну из них через металлические обручи наручников на моих запястьях. Он потянул за прут, и мои руки разлетелись в стороны. Другую перекладину он прикрепил к наручникам на лодыжках и отрегулировал ее так, чтобы мои ноги раздвинулись и я была полностью открыта для его взгляда.
Он положил палец мне на лодыжку, затем провел им по икре, по колену, по бедру, пока не погрузил его внутрь меня.
— Аргх! — зашипела я, пытаясь двигать бедрами в поисках еще большего. Быстро убрав руку, он взял повязку, которая терпеливо лежала рядом с моей головой.
— Подними голову. — Я сделала, как он сказал, он наложил повязку на мои глаза, и все стало черным.
— Ты не боишься темноты?
— Сейчас нет.
Пальцы Maître коснулись моих губ, и я затаила дыхание, гадая, собирался ли он меня поцеловать. Я хотела, чтобы он меня поцеловал. Я хотела попробовать его на вкус. Казалось, он так и собирался сделать. Затем его пальцы шевельнулись. Я услышала шорох одежды. Кровать снова прогнулась под его весом. Он снял маску, и я услышала, как она ударилась о деревянный пол.
Моргая под повязкой, я попыталась сдвинуть ее настолько, чтобы увидеть хоть какую-то часть его лица. Хоть мельком — скулы, нос, челюсть, хоть что-нибудь.
— Ma chérie, — сказал он, когда я почувствовала, как он перебирается через меня. Я почувствовала его горячую кожу на своей. От ног до лица. Он снял с себя все. Я застонала, представив, как идеально он выглядит.
И выгнулась так, что мои соски коснулись его твердой груди.
— Как бы я хотела тебя увидеть, — позволила я себе сказать.
И застонала от удивления, когда он пригнулся и втянул мой сосок в рот.
— «НОКС» — это игра в темноте, mon petit chaton. Об анонимности и свободе отпустить себя, не зная, кто только что заставил тебя рассыпаться. — Когда его рот снова оказался на моей груди, палец опустился между моих ног и стал ласкать мой клитор. Я быстро поднималась все выше и выше, моя поясница болела от силы предыдущих оргазмов. Но мне было все равно. Сейчас ничто не имело значения, никакие заботы не волновали меня. Были только мы с Maître и такое наслаждение, какого я еще никогда не испытывала.
Вдруг, как раз в тот момент,
