Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
– Это же Диаспора! Отмороженные.
– В смысле?
– Чего непонятного? Заработал ты себе на шею мстительных и ничего не прощающих врагов. Недобитки твои сородичам Даги весь расклад дадут: кто стрелял по безоружным джигитам – беспредел на чужой территории творил, опишут тебя во всех подробностях, морду, рост, телосложение, особые приметы и все такое, полный фоторобот. А место нахождения даже вычислять не придется. Нравится картина?
Ник отчаянно замотал головой.
– Скажи спасибо себе и своей дурацкой несвоевременной жалости. Нашел, кого жалеть! Хищных зверей надо убивать, иначе они убьют тебя.
Дмитрий Борисович потер глаза, помассировал морщинистую переносицу, ладонью провел по небритому подбородку, пальцами одной руки стиснул щеки. В такой глупой позе и застыл. Полный набор говорящих жестов: усталость, неуверенность и задумчивая растерянность.
– Ладно, дрова уже наломаны, надо разгребать. За ликвидацию Даги тебе полагается награда, эта гнида многим путешественникам крови попортила. В качестве нее, награды, получишь на месяц персональную охрану. А дальше посмотрим. С пряниками все, теперь кнут. За покупку, ношение и использование огнестрельного оружия приговариваю тебя к месяцу домашнего ареста. Курсировать между магазином и квартирой можно, а вот принимать дома гостей или выходить за означенную границу запрещено. Еду будет приносить охранник, он же надзиратель. Пистолет подлежит конфискации в пользу станции. Есть вопросы?
Пришла очередь Нику усиленно тереть переносицу, чесать затылок и совершать иные задумчивые действия. Спорить с приговором бесполезно, начстанции заботится о его безопасности, это не наказание – одна видимость. Но… Это «но» в голове никак не желало складываться в единую и четкую мысль.
– Есть один. С конфискацией сложности, я волыну в переходе посеял, – первая серьезная ложь за весь вечер. Удачно дебютировавший «Стриж» ждал своего хозяина в сокровенном туннельном схроне. «Всяко еще пригодится!»
Тяжелый взгляд из-под кустистых бровей не обещал Нику ничего доброго:
– Насчет оружия я хотел поговорить отдельно. Слишком много вокруг него вранья накопилось.
* * *
Окончание разговора Ник несколько раз прокрутил в голове. Буйно весьма недвусмысленно заявил ему, что торговлю оружием прикрывали легальным антикварным бизнесом не только на Лесопарковой. А если учесть, что среди всех близлежащих станций антикварных магазина только два, то вывод напрашивался сам собой…
«Дядя оружием не занимался» – Никита упрямо опровергал чудовищный тезис, но с каждым новым доводом сомнения становились все сильней. Один магазин не мог приносить бабла в таком гигантском объеме, это раз. Откуда брался дефицитный товар, который местные сталкеры никогда с поверхности не приносили (например, алкоголь и парфюмы)? Это два. Что за частые и длительные командировки непонятно куда и почему оттуда дядя всегда возвращался с пустыми руками? Это два с половиной. Полновесное три же – что за поток посетителей следовал за этими командировками, когда неизвестные покупатели брали все подряд по совершенно баснословным ценам? Непоколебимое и неопровержимое четыре – «Никита, твой дядя занимался торговлей оружием с молчаливого согласия руководства Донской, и меня в том числе, станция буквально озолотилась на этом бизнесе, и теперь нужно, чтоб бизнес не пропал, если ты знаешь его связи…»
Обескураженный юноша пожаловался на слабость после ранения и отпросился домой. Никаких связей он не знал, да он понятия не имел ни о чем таком! Как дядя все эти годы мог скрывать от него подобное, зачем врал? Оружие не наркотики, ничего особо позорного, а то, что торговля под запретом, так Ник сам сегодня без лишних колебаний записался в прожженные правонарушители. Обиднее всего, что дядя не доверил ему важную тайну, не ввел в дело. Разве б он не справился, неужели не смог бы принести пользу? Продавец в магазинчике старинного хлама – это все, на что он способен?
Терзался Никита недолго, во-первых, быстро нашел оправдание любимому родственнику – тот просто ждал, пока племянник достаточно подрастет, чтобы влиться в опасный семейный бизнес, а во-вторых, у входа в лавку Ника ожидал посетитель. Евгений Александрович, отставной следователь на пенсии.
– Неважно выглядите, молодой человек, – печально-укоризненными голосом старичок подтвердил очевидное.
Ник развел руками:
– Чувствую себя примерно так же, как и выгляжу.
– Тогда разговоры подождут до завтра. – Евгений Александрович протянул юноше небольшой матерчатый мешочек. – Я, как и обещал, осмотрел место убийства, кое-что нашел. Посмотрите на свежую голову, а завтра вечером обсудим.
Никита с благодарностью принял «находку». С еще большей благодарностью он попрощался с деликатным стариком – сил для обстоятельной беседы действительно не оставалось.
Едва переступив порог магазина, он понял, что ни до какой квартиры сегодня не доберется. Доползти бы до подсобки и завалиться на…
Незаконченная мысль обернулась стремительным провалом в недра бессознательного. Момент перехода Ник пропустил, мгновенно погрузившись в глубокий и размеренный сон, почти без сновидений. К нему не приходили мертвые гопники, требуя сатисфакции, не всматривался в закрытые глаза бдительный леспарковый таможенник, не угрожала страшной местью шлюха из общепита, даже конкурент-карлик не обличал его за недостойное поведение в отношении полуросликов – Никита ждал кошмаров, но нечто или некто, отвечающий за ночные ужасы, сжалился над несчастным юношей и оградил его от мучений.
Только дядя в лихой «чегеварке» набекрень и огромной сигарой в зубах отчаянно махал ему рукой с зажатым в ней «калашом» и что-то кричал про мертвого человека. Это было странно – дядя не курил сигары и не носил береты, но у снов свои законы, и в этих снах торговцы оружием выглядят именно так…
* * *
Утро первого дня заключения началось с неожиданного визита Галины Николаевны.
– Незваный врач лучше… – задумчиво пыхнув Нику в лицо сигаретой, она несколько секунд промучилась с окончанием поговорки, наконец, заключила. – Лучше всех! – Галина Николаевна прошла в магазин, крутя во все стороны головой, может, от любопытства, а может, подыскивая место для медицинских манипуляций. – Буйло сказал, что ты нынче из дома невыходной? Придется осмотры проводить по месту жительства. Как самочувствие, гражданин арестованный?
Никита поморщился – обращение вышло совсем уж казенным и неприятным:
– Бок ноет, но в целом, вроде, ничего.
– Температура есть? – еще не получив ответа, врачиха приложила руку к его лбу. – Похоже, нет. Хорошо. Теперь рану показывай.
Осмотр места недавнего кровавого происшествия никакой негативной динамики не выявил, Галина сменила повязку и с чувством выполненного долга распрощалась с «сидячим» пациентом. Ник было последовал за уходящей врачихой, намереваясь позавтракать в станционной столовой, но на выходе из магазина ему попался недружелюбный мордоворот в форме донского дозорного. На лице мордоворота («экий каламбур!») застыло выражение сурового, пуленепробиваемого «не положено». Тупой, исполнительный Вадик Стоценко, идеальный надзиратель. К сожалению… Значит, приговор уже вступил в силу. Быстро же работает товарищ Буйно…
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
