заплели пауки — то непременно кто-нибудь из них в те котлы свалился, неужели непонятно? Так, наверное, и мыши тоже есть? Правда, я пока не видела, но — это же не значит, что их нет? Кошек не видела тоже. Наверное, надо спросить? Я не хочу, чтобы ко мне ночью скреблись мыши.
И вдруг отчётливо поняла — мыши есть, свекровь их боится, и не зря — они приходят каждую ночь, потому что у неё тут еда — на столе стояли плошки с вареньем, фруктами в сахаре и пресловутыми грушами в меду. Мышам раздолье. Может ей того, котёнка подарить? Или не надо, потому что она — вредная и злобная?
— Не твоё дело, ясно? Если доживешь до того, что сама будешь хозяйкой — там и разберёшься, где пауки, а где мыши, и то — если научишься придерживать свой гадкий язык! А пока — и думать о том не смей, ясно? И по дому не броди, будто у тебя работы никакой нет, а то посажу простыни подрубать!
Простыни подрубать Катерина, конечно же, умела, дело нехитрое. И даже подрубила бы парочку, если бы это помогло хоть как-то улучшить отношения со свекровью — потому что от неё никуда не денешься. Но ведь не поможет никак.
Первая свекровь Катерины, Светлана Леонидовна, тоже была учительницей, и вообще — женщиной воспитанной и интеллигентной. Конечно, по первости она интересовалась, что у них с Василием в холодильнике, чистая ли постель и помыт ли туалет, но убедилась, что всё в порядке, и отстала. А тут нет нужды варить супы и мыть туалет, и даже рубашки мужу стирает… кто-то, надо, кстати, узнать, кто. И приглядеть, мало ли.
— Я вас услышала, — кивнула Катерина. — Могу я идти?
— Иди. И по замку бродить не смей, ясно? Нечего!
— Ясно, миледи, — Катерина поднялась и поклонилась — как-то, тонкости местных поклонов она так и не усвоила — пока.
Пример-то брать не с кого!
А миледи поджала губы и схватилась за живот — видимо, настиг приступ.
— Позови… кого-нибудь!
Катерина выглянула в соседнюю комнату.
— Миледи плохо, кто её обычно лечит?
— Ой, миледи, обычно ей Нэн лекарство даёт, а она куда-то ушла, — сказала живая миниатюрная темноволосая девушка.
Так, понятно. Пришлось вернуться.
— Давно болит?
— Не твоё дело! Где Нэн?
— Ушла куда-то, нет её. Придётся мне. Где лекарство? Или что-то ещё?
— Чтобы ты меня отравила?
— Зачем мне вас травить? Мне проще вам помочь, — пожала плечами Катерина. — Вам говорили, что нельзя есть столько сладкого?
— Тебя не спросила, — буркнула свекровь.
— Где болит и как? — Катерина забыла, как она сейчас выглядит, и что все окружающие видят в ней восемнадцатилетнюю девчонку, а вовсе не изрядно пожившую женщину.
— Жжёт внутри, как поем, так и жжёт, и во рту кисло, и в животе, и между.
— Изжога, что ли? Вода есть? — эх, вот и живи без лекарств!
— Вот, миледи, — та самая тёмненькая девчонка принесла кувшин.
— Кружку дай, или бокал, или что тут.
Та притащила тяжелый оловянный бокал, красиво украшенный — розы там, шипы, листья. Липкий и грязный.
— Помой. Или дай чистый.
— Но… — девчонка зависла.
А Катерина вспомнила, что она же умеет убирать грязь! Вздохнула, сосредоточилась… и свекровкин бокал аж засиял. Уф, получилось. Теперь налить воды, и чуток погреть. Если изжога — снимет. Если что похуже — вреда не будет тоже.
— Это просто вода, выпейте, миледи, — Катерина без церемоний поднесла бокал к её рту и придержала голову.
Та подчинилась и глотнула.
— Вода? Просто вода? — нахмурилась та, продышавшись.
Очевидно, ей стало полегче — потому что снова морщила нос.
— Именно, миледи. Просто вода из чистого бокала способна творить чудеса. Я пойду, с вашего позволения, — и поймала взглядом девчонку. — Как зовут?
— Милли.
— Так вот, Милли, останешься при миледи, пока Нэн не явится. Если ей снова станет хуже — дашь ещё воды. А Нэн скажешь, чтоб не давала жирного, острого и сладкого — хотя бы сегодня. А вообще вам бы специалиста позвать.
— Кого? — нахмурилась леди Маргарет.
— Этого… целителя.
Катерина поклонилась и наконец-то вышла. Подхватила под руку Грейс и двинулась наружу.
* * * *
В коридоре было совсем темно, и Катерина засветила пару магических фонариков.
— Грейс, нам же направо, я точно помню?
— Да, миледи, — с готовностью отозвалась та, — налево тоже можно, но направо — короче всего.
Однако, громкий плач донёсся откуда-то слева.
— Кто там? — не поняла Катерина.
— Не знаю, — замотала головой Грейс.
— Пошли, — Катерина решительно повернула налево.
Когда они спустились на второй этаж, то прямо возле лестницы увидели следующее: две девочки, одетые не как прислуга — в платья из ткани поприличнее и вышитые чепчики, пытались отнять у Джеймса щенка. Тот же держал повизгивающего зверёныша на вытянутых руках над полом и явно наслаждался ситуацией.
— Джейми, отпусти его, ну пожалуйста! Это наш пёс, нам братец Джон его привез только вчера! — просила та девочка, что была постарше.
— Джейми, ну пожалуйста! Ему больно и страшно, отдай! — плакала вторая.
Так, вот, кажется, ещё две части большого семейства. Фанни и Энни — она же правильно запомнила?
— Джеймс, немедленно отдай девочкам собаку, — сказала Катерина как можно более непреклонно.
Он даже уже вроде подчинился… но потом встряхнул голову.
— А ты иди своей дорогой, ясно?
— Не ясно, — Катерина отодвинула Грейс за спину, кивнула девочкам, чтоб шли туда же, и надвинулась на Джеймса — будто в ней снова были все её честных восемьдесят пять кило.
И впилась в него взглядом — кажется, такой приём работает. Как звери, честное слово — кто не отвёл глаз, тот и сильнее.
Джеймс плюнул, и отпустил собаку. То есть — швырнул её на пол, и ещё наподдал ногой. Щенок с визгом покатился под ноги к хозяйкам.
— Джеймс, ты знаешь, как называется человек, который бьёт тех, кто слабее его?
— И как? — он отреагировал предсказуемо, с ожидаемой мерзкой ухмылкой.
— Трус, — сообщила Катерина, не сводя с него глаз. — Он же не сильного обижает, а того, кто не может дать сдачи.
— Ты говори, да не заговаривайся, отродье предателя! Что ты знаешь о трусах!
— Знаю то, что смелый и сильный не станет издеваться над щенками и детьми, да и всё.
— Тебе мало было, да? — он схватил Катерину за плечо, в точности, как днём его отец, и одним движением впечатал в стену.
Рука ушла в замах, и тут его самого дёрнули за плечо назад.
— Эй, малый, давай-ка поспокойнее. Это не твоя жена, понял? — Судя по всему, Рональд держал
