нужды ворошить семейные тайны. Все достаточно просто: Милдред была помолвлена с моим братом. А потом встретила Брекстона и вышла замуж за него. Вот и все. Мой брат был очень к ней привязан и не питал дружеских чувств к Брекстону, хотя они и общались… Вот, пожалуй, и все.
— А почему она не вышла за вашего брата? Элли попыталась уклониться от ответа.
— Думаю, Брекстон показался ей более эффектным…
— Вам нравилась мысль, что они поженятся?
— Не думаю, что это имеет какое-то отношение к делу, мистер Саржент. — Элли холодно посмотрела на меня.
— Думаю, вы правы. Извините. Наверное, все из-за того, что убийца использовал меня как тренировочную грушу. Мне хочется понять, что происходит.
— Мне очень жаль, — поспешила она смягчить свою резкость. — Не хотелось быть невежливой. Просто для всех нас это очень печальная тема. Я даже не хотела приезжать сюда на уикенд, но Флетчер настоял. Он всегда очень любил Милдред.
Я медленно переваривал сведения об этих сложных семейных отношениях, о которых узнал в равной степени как из того, что она сказала, так и из того, о чем она умолчала.
С террасы меня позвал дворецкий. Звонила Лиз, и я взял трубку в холле.
— Дорогой, с тобой все в порядке? — В голосе слышалось явное беспокойство.
— Не говори мне, что ты слышала…
— Я все знаю! Тетушка рассказала мне сегодня утром, что, когда ты прошлой ночью вернулся домой, тебе вонзили нож в спину. Два часа я пыталась дозвониться до тебя, но линия была занята. С тобой все в порядке? Куда…
Я рассказал ей, что произошло, пораженный, с какой скоростью в этих местах разлетаются слухи, Думаю, их разносили слуги, так как я знал, что никто из гостей не проронил по этому поводу ни слова.
Лиз облегченно вздохнула, узнав, что ни о каком ударе ножом не было и речи. Но тем не менее она была встревожена.
— Питер, я не думаю, что тебе следует оставаться в таком ужасном месте. Нет, я действительно так думаю. Там явно разгуливает какой-то маньяк…
— И когда я тебя увижу?
— Ну, как насчет того, чтобы встретиться сегодня поздно вечером? Скажем, около полуночи. До этого у меня тут семейные дела, зато потом я приглашена к Айвену Эвансу… знаешь, скульптор-абстракционист? Можно встретиться там…
Я записал адрес и пообещал, что больше не буду становиться на пути всяким преступным личностям.
Потом я снова побрел на пляж. С верхней площадки лестницы был слышен яростный треск пишущей машинки Мери Вестерн Ланг. Дверь в комнату Брекстона оставалась закрыта. Миссис Виринг писала письма в своей комнате.
Все выглядело очень мирно. Элли Клейпул говорила с каким-то неизвестным человеком, когда я присоединился к ним на пляже.
— О, мистер Саржент, я бы хотела познакомить вас с Диком Ренденом… Он мой племянник.
Племянник оказался высоким неуклюжим молодым человеком чуть старше двадцати. На нем были очки в тяжелой оправе и костюм из индийской льняной ткани, совершенно неуместный на залитом ослепительным солнцем пляже. Я выдал требуемый комментарий насчет удивительной молодости тетушки, и Элли любезно согласилась.
— Дик сегодня, только что, приехал из Кембриджа…
— Я услышал о том, что у вас здесь произошло и приехал убедиться, что все в порядке. — Его голос был таким же бесцветным, как и все остальное. Сидел он на песке с торжественным и глупым видом, обхватив руками острые коленки.
— Я только что приехал… Поднялся такой шум, — он уныло покачал головой. — Конечно, одет я не по сезону…
— Дик пишет диссертацию на степень магистра по истории, — сказала Элли так, словно это должно было все объяснить. — Дорогой, тебе лучше пойти в дом сказать Розе, что ты приехал.
— Я остановлюсь в городке, — возразил юный историк.
— Ну все равно зайди в дом и поздоровайся. Я уверена: она пригласит тебя поужинать.
Стряхнув песок с брюк, племянник исчез в доме. Элли вздохнула.
— Я должна была знать, что Дик обязательно явится. Он обожает несчастья. Думаю, именно поэтому он выбрал историю… Со всеми ее ужасными войнами и всем прочим.
— Может быть, он ободрит нас.
— Боюсь, что для этого нужно нечто большее, чем Дик.
— Вы ненамного его старше, верно?
Она улыбнулась.
— Вот это уже приятно слышать. Да, я старше его лет на десять.
Это означало, что ей примерно тридцать один — тридцать два года, что я определил в результате тех быстрых вычислений в уме, которые завоевали мне в школе репутацию ученика, совершенно неспособного к математике.
Потом мы отправились купаться, держась поближе к берегу.
4
Мы с мисс Ланг прибыли к коктейлям первыми; ее наряд делал ее еще более отталкивающей, чем обычно. Хотя сама она считала себя весьма привлекательной.
— Посмотрите-ка, мы оказались первыми. Так сказать, в авангарде.
Я приготовил ей коктейль и согласился с ее словами. Потом я устроился напротив, хотя она сделала все возможное, чтобы усадить меня рядом с собой на кушетку. Я понимаю, что вопреки распространенному мнению традиционный разврат старых дев — в известной мере выдумка мужской половины рода человеческого, но могу с уверенностью сказать, что в случае с мисс Ланг мужская непочтительность была вполне оправдана.
Она посасывала свой мартини, потом, пролив половину на коврик, поставила бокал и сказала:
— Надеюсь, вы полностью оправились от встречи с неизвестным негодяем?
Я подтвердил, что оправился.
— Мне с трудом удалось сосредоточиться на работе. Сегодня я готовила колонку о том, что, как ни странно, у всех известных писательниц, может быть за исключением Тейлор Колдуэлл, было по три имени.
Я пропустил эту новость мимо ушей. От дальнейших изысканий меня избавило появление Клейпула. Он был бледен, весь поглощен своими мыслями, и вообще выглядел так, словно не спал целую неделю.
Он как-то машинально начал разговор.
— Весь город гудит… Я был в театре, смотрел картины… Кстати, там были неплохие вещи, хотя Брекстон сказал, что все барахло.
— Что значит барахло? Что я назвал барахлом? — В дверях появился Брекстон. Он уверенно улыбался, к нему даже вернулась аура гениальности. Мне бы очень хотелось понять, почему это произошло.
Клейпул холодно покосился на него.
— Я говорил о картинах, выставленных в театре Джона Дрю.
— О, тогда все правильно, там одно барахло, — весело заявил Брекстон, смешивая себе коктейль. — Вы абсолютно правы, Флетчер.
— Они мне понравились. Я же сказал, что это вы считаете, что они…
— Есть то, что они есть на самом деле. Ну, в этом же и состоит искусство!
— Искусство? Я его люблю! — Появилась миссис Виринг с Диком Ренденом, причем она была
