- Почему? Ты же в "Святогоре" служил.
В самый раз кости размять. Да и дело плевое - приконвоировать какого-то наркодельца в Москву. Командировочные неплохие. Зарплату ведь не скоро выдадут...
Еще раз отказавшись, Леонов со злостью положил трубку. Он хотел было поехать домой, поскольку рабочий день давно окончился, но был вынужден после разговора с полковником остаться в своем кабинете и заняться изучением материалов дела. Ведь Уточкин мог запросто в приказном порядке послать его в чертову Азию, но если майор начнет раскручивать убийство, то поедет кто-нибудь другой.
Леонов вспомнил, что во время предварительного дознания его не покидало чувство, будто его обманывают и вместо существенных вещдоков подсовывают дохлую пичугу.
Леонов внимательно прочитал все находящиеся в папке материалы и вздохнул. Общей картины преступления не вырисовывалось. Опрошенные сотрудники избегали называть имена. Хитрые и осторожные бестии, довольные куском хлеба, который им давало казино. Да и понятно, вахтера и уборщицу не пощадят, если они сболтнут лишнее.
Все же вырисовывалось одно: последними казино покидали управляющий и его друзья, уходили еще какие-то молодые женщины, но имена их не назывались. Именно среди этих лиц мог находиться если не убийца, то тот, кто непосредственно видел убийцу или подозревает в этом кого-либо. Глупо, конечно, подозревать в убийстве какую-нибудь женщину, которая душит в женском туалете такую же развращенную девицу за пару сотен долларов. Но и деньги-то не тронули! Интересно, что покажет вскрытие и экспертиза?
Майор запаролил файл, выключил компьютер, захлопнул папку с бумагами, спрятал ее в сейф и вышел на улицу.
Был унылый вечер, на улицах города царила осенняя слякоть. Леонов влез в остывшую машину, долго прогревал ее и тихо поехал по улицам города.
В рекламных буклетах Подольск называли "одним из самых перспективных городов Подмосковья". Но для тех, кто жил всю жизнь в этом городе, эти перспективы были более чем туманны.
Многие и вовсе работали в столице, лишь там видя для себя перспективы. Благодаря последней жилищной кампании город оброс новыми многоэтажками, выросшими как грибы посреди старых районов, и новыми развлекательными заведениями. Из обыкновенного городка советской эпохи Подольск постепенно превращался в такой же городок эпохи постсоветской с одинаковыми коробками девятиэтажек, перемежающимися тихо отмирающими "хрущобами".
Конечно, не все районы страдали таким унылым однообразием. Например, неподалеку от лесопарка Дубки, на самой окраине города, примостился красивый жилой комплекс "Фетищево". Стоящие здесь шикарные дома и виллы были красивы и уютны, жильцам предлагалось пешком пройти от коттеджа до целого комплекса развлечений, вплоть до парашютного клуба "Кузнечики" или конезавода. Да вот только простым подольчанам такое жилье вряд ли пришлось бы по карману...
Именно сюда и заехал Леонов. Майора успокаивала близость леса. Но рядом мерцали десятками электрических огней миниатюрные замки, строгие коттеджи, шикарные виллы, обитателей которых Леонов не любил. Как правило, люди, имевшие средства на строительство подобных сооружений, балансировали на грани закона.
Вообще после всего того, что Сергей пережил за последние годы, он превратился в мизантропа.
Перестал верить в человечество. Сколько друзей, сколько подруг утеряно! Сергей остался в Подольске, чтобы удалиться от прошлого, но оно настигало его мучительными воспоминаниями. Может, это было из-за того, что он пошел работать в милицию? Куда же он мог еще пойти? В тир, что ли?
Иной раз майору жалко было смотреть на прохожих, снующих по улицам, прущих на красный свет светофоров. Старший следователь считал: то, что человек не останавливается на красный свет, - преступление. Такого ничто не остановит.
И где-то среди таких прохожих бродит убийца, Может, это маньяк, выискивающий очередную жертву.
"Да, надо чаще замечать опавшую листву на тротуаре, чаще вспоминать, что на дворе - прекрасная осень... Мне, "менту", просто необходимо это знать, иначе легкое отупение в конце рабочего дня может перерасти в ступор. Служба не признает суббот, воскресений или других праздников, и ты всегда должен работать, даже в собственный день рождения, особенно если кто-то решил совершить преступление именно в этот день. Ты знаешь, что твою работу крайне трудно планировать в рамках одного дня, поэтому ты научился приспосабливаться к своему рабочему времени и короткому сну. Но ты никогда не сумеешь приспособиться к изнурительному состоянию - следствию большого количества преступлений и малого времени для того, чтобы их распутать. Иногда для молодой жены и собственного ребенка ты становишься настоящей обузой, но это только потому, что ты устал. Что за жизнь! Работа, работа и ничего для души!"
Мысли унесли майора очень далеко...
* * *
В сочетании с изнурением скука доводит до такого состояния, что уже просто не замечаешь: пятница ли сегодня, лето или осень. Отвращение свойственно только человеческому существу. Правда, в принадлежности к этой породе некоторых работников милиции порой сомневаешься...
Ты можешь проглотить ложь, потому что тебе в той или иной форме приходится пользоваться ею каждый день, чтобы обеспечить функционирование хорошо смазанной человеческой машины и не засорять ее чрезмерно всякой правдивой чепухой.
Ты можешь понять мотивы воровства, потому что, когда был ребенком; сам слямзил карандаш у соседа по парте и присвоил забытый кем-то в саду игрушечный самолетик.
Ты даже можешь иногда понять убийцу, потому что в твоем собственном сердце есть потайной, темный уголок, где всегда живет ненависть, достаточная для того, чтобы убить.
Пожалуй, ты примешь спокойно даже случайно найденный труп - ведь смерть только часть жизни... Труп на трупе - вот что ведет сначала к отвращению, а потом к обычному отупению. Если ты уже не в состоянии отличить один труп от другого, одну кровоточащую голову от другой, как же ты собираешься найти разницу между апрелем и ноябрем?
Черт побери! Зачем же этой сволочи понадобилось так извращаться с птицей?
Леонов отчаянно поскреб затылок. Ему было тридцать семь лет. У него была добрая жена Марина и дочурка Дашка, тяжелая работа и, как ему казалось, никакого просвета впереди. "Может, и вправду Съездить в Таджикистан проветриться?" - подумал он.
* * *
Когда он подъехал к своему дому, то еще с улицы увидел, что в окнах его квартиры нет света.
"К подругам с Даренкой пошла!" - предположил майор, замкнул дверцы автомобиля и подошел к подъезду. На обшивке лифта красовалась кривая надпись маркером: "Здесь живет ментобраз".
"Нет сомнения, что какой-то прыщеватый юнец адресовал это мне, - подумал Леонов. - Просто так, из удали. Или в отместку за то, что в соседстве с работником милиции надо постоянно вести себя прилично".
Оглянувшись, Леонов наслюнявил палец и стал стирать надпись. "Да, это написано обо мне. В доме, кроме него, нет ни одного сотрудника милиции". Черный маркер, видно, был качественным - зловредные буквы не хотели стираться.
