холодной ярости и гнева, он кажется неразрушимым.
В моей голове, я стоял напротив барьера, пытаясь вглядеться в него, понять, что там с другой стороны. Здесь, на моей стороне, были абсолютно все воспоминания из прошлого. Я старался не думать о них, но они были рядом. Мама, папа, эти полустёртые образы были здесь. Друзья, пара подружек, тренера секций и барыги по соседству. Эти образы тоже были здесь, как и другие воспоминания из детства. Но чем ближе к барьеру, тем больше образов из нового мира. Юнона, старуха Ветарсис, наёмники которым я помог у дороги, Ибиса, Вэйсен и многие, многие другие. А что с другой стороны? Что там? Подойдя вплотную к слегка колыщущейся стене, я положил на неё руку и немного надавил. Барьер поддался, с трудом, но иначе не могло быть. Я хозяин своего тела, барьер тоже часть меня, и пусть я не готов его разрушить навсегда, но проникнуть за него я в состоянии. Я прохожу туда, где хранятся остальные мои осколки.
В момент стало холодно. Несмотря на то что всё происходит в моей голове, я повёл плечами, стараясь унять возникшую дрожь и мурашки.
….Мама. Они убили маму. И отца. Всех убили. И меня убьют.
Воспоминания неизвестного ребёнка набатом загремели в моей голове. Вот он, первый осколок. Присоединить его было сложно. Он словно был неготов к слиянию. Он ещё не распрощался с воспоминаниями последней жизни и ранил меня, когда я чуть надавил на него, присоединяя к себе. Было больно, я испытал все переживания того маленького ребёнка, что умер в подвале, сожранный Ёкай после того как те доели его родителей. Я справился, с трудом, но пошёл дальше.
Влево, вправо, поворот. Прыжок! Третье окно справа. Ну здравствуй хозяйский хабар!
Ещё один ребёнок, вернее подросток, затем выросший в вора. Удивительное дело, второй осколок хранился в человеке, чьим покровителем выступала крыса. Осколок был мал, буквально одна тысячная той части, что была у меня. И всё же, человек даже не догадывался, что несёт в себе столь ценный груз. Он не получил от меня ничего, кроме предрасположенности к языкам, и те, ему приходилось учить, а не он начинал понимать иностранцев буквально сразу после пары сказанных ими фраз.
- Я люблю тебя!
- И я тебя люблю!
Воспоминания третьего осколка я стыдливо постарался отогнать от себя. Первая брачная ночь какой-то девушки, не совсем то что я хотел наблюдать сливаясь с самим собой.
Три сотни, они отправили к нам три сотни клановых бойцов пятой ступени! Нам не жить. Нужно вернуться в деревню и увести оттуда дочь! Срочно!
Коснувшись своих глаз, я почувствовал влагу. Слезы сами побежали из глаз. Судьба четвёртого осколка была печальна. Отец не смог предупредить своё поселение. Он не пробежал и сотни метров, как стрела пробила его горло. Он не уберёг своё дитя, не помог никому из своего поселения, и это терзало меня.
С каждым последующим осколком что я присоединял к себе, мне приходилось переживать часть воспоминаний, что они хранили внутри себя. Какие-то воспоминания были хорошими, даже счастливыми, но в большинстве случаев, осколки умирали не своей смертью. И каждый раз, я чувствовал холод смерти, отчаяние, страх и ужас сжимавший осколки, а через них и меня, перед тем как они сливались со мной.
- Это то, отчего мы хотели уберечь нас на ранних этапах восстановления, — раздался рядом со мной голос самого крупного осколка.
Повернув голову, я совершенно не удивился, когда увидел дракона. Здесь, внутри меня, в моей голове, он мог принять почти любую форму, но принял самую правильную для себя.
— Барьер сдерживает поток этой боли, не даёт захлебнуться тебе в ней, — произнёс дракон, медленно обвивая меня хвостом и стремительно уменьшаясь, присоединяясь ко мне. — Постарайся управиться побыстрее. Слияние в момент пика эмоций не столь болезненно, ведь твои эмоции глушат чужую досаду, боль, ярость или страх. Сейчас тебе придётся постараться чтобы удержать контроль.
В следующий момент я открыл глаза и понял про что говорил дракон. Я всё также стоял на том месте где остановился, но при этом ощущал своё тело чужим. Отголоски многих личностей нашли во мне сейчас способ выговориться. Сам того не желая, я в момент вспыхнул яростью на самого себя, а затем и вовсе ударил себя по лицу раскрытой ладонью. Боль ненадолго отогнала чужую волю от моего рассудка. Кажется, всё будет гораздо тяжелее чем я предполагал.
Я смеялся, плакал, бил себя и бил стену, переживал десятки приступов агрессии и апатии. Слияние с самим собой впервые меня напугало. Только боль могла ненадолго дать мне почувствовать себя прежним. Работать не получилось. Как дракон, я был сильнее себя прежнего раз в десять. А как человек, что контролировал тело, я был слабой тряпкой, неспособной даже толком пару слов связать.
— Мама, — без моего на то ведома, рот открылся и дрожащим голосом позвал маму.
Это тот самый мальчишка, спрятавшийся в темноте погреба, звал умершую мать. И от осознания того что ребёнок в осколке так до конца и не упокоился, мне становилось невероятно плохо.
Нужно подавить их, хотя бы ненадолго. Если я не сделаю дело, а они вновь окажутся взаперти, то когда я в следующий раз вновь сольюсь с осколками, ничем хорошим для меня это не закончится. Мне нужно учиться управлять этим состоянием, управлять, чтобы позже, когда я стану сильнее, полностью растворить эти осколки в себе. Сейчас они меня пугают, а позже, если я не справлюсь, сведут меня с ума. Такой исход не для меня, не для меня!
Волна злости смела хор голосов из моей головы. Как и было сказано, мои личные эмоции помогают держать в узде остальные осколки. Но вечно злиться или пребывать в ярости я не могу. Нужно что-то ещё. Может быть, подойдёт колыбельная? Например, воспоминание. Моё воспоминание. Могут же осколки передавать мне свои эмоции, значит, могу и я передать им свои эмоции.
Ложкой снег мешая
Hочь идёт большая,
Что же ты, глупышка, не спишь?
Спят твои соседи,
Белые медведи,
Спи скорей и ты, малыш.
Голос моей матери медленно пел колыбельную песнь и я передавал осколкам свои собственные эмоции. Грусть, теплота, желание спать. Это воспоминание, когда мама пела мне на ночь, то немногое что осталось у меня от неё. Никаких вещей, никаких фотографий, ничего кроме этой песни и пары смутных воспоминаний
