и отправляемся в Ковров.
— И вы думаете, что я сейчас встану и побегу исполнять ваши указания?
— Указания вообще-то не мои, а товарища Сталина. И их вы исполните, разве что, если меня сейчас не послушаете, то в Ковров поедете несколько помятым… и без пары белья.
Распоряжение товарища Сталина академик Бардин помнил хорошо… большей частью из-за его некоторой несуразности, понять которую он так и не смог: «всем руководителям предприятий, находящихся под управлением Военно-промышленной Комиссии, действительным членам и членам-корреспондентам АН СССР и республиканских Академий указания Директора ВИНИПИ „Фрамацевтика“ генерал-лейтенанта медицинской службы т. Серовой исполнять немедленно и беспрекословно». То есть суть распоряжения Иван Павлович в целом понимал (тем более, что некоторые товарищи, уже побывавшие в «цепких лапах» упоминаемого генерал-лейтенанта, рассказывали о заметном улучшении их здоровья), но вот то, что генерал-лейтенантом окажется совсем молодая девушка, для него оказалось полнейшей неожиданностью. Да еще ее тон… нет, не грубый, а какой-то устало-безразличный… Однако, вдруг подумал он, если этой девушке каждый день приходится разных академиков уговаривать исполнять распоряжения Сталина… ведь и сама она наверняка тоже всего лишь распоряжение выполняет.
— Извините, я немного… был раздосадован и возможно повел себя грубо. Вы на машине или мне свою вызвать?
Спустя три дня он полностью пересмотрел свое отношение к Тане — именно так называли девушку все встречающие ее люди. Почти все, некоторые все же обращались к ней по имени-отчеству «Татьяна Васильевна», но Иван Павлович заметил, что чаще всего такое обращение девушке неприятно. Но если ее называли ее «Белоснежкой» — в основном молодые люди и большинство врачей в огромном госпитале так называли, такое обращение девушку явно лишь веселило. А летчики — причем все, кого успел повстречать главный металлург страны — именовали ее исключительно «Феей»… Как сказал ему один из летчиков, это был ее позывной, причем еще с войны — но как летчица (а она крошечный самолет из Москвы в Ковров сама вела, и проделывала это едва ли не машинально, значит опыт имела немалый) стала генерал-лейтенантом медицинской службы… в общем, все было как-то не очень понятно.
Но еще более непонятно было то, что касалось непосредственно специальности вице-президента Академии наук. В Коврове было несколько крупных заводов, причем заводов, работающих с металлами. И, когда над Иваном Павловичем несколько врачей в очередной раз колдовали, наклеивая на тело какие-то приборы с проводами, он услышал разговор доктора Серовой с каким-то другим пациентом:
— Савелий Петрович, вы когда-нибудь технологические карты читать-то начнете? Там же русским по белому написано: после введения присадок с лантаном металл непосредственно в печи держать при температуре в тысячу шестьсот пятьдесят градусов не менее двух часов. Не менее! Да мне вообще плевать, как он там в печи перемешивается, вы можете его хоть ложкой, как чай в стакане мешать или просто сидеть в уголке и курить, это ни на что не влияет. А вот выдержать металл сто восемнадцать минут вы обязаны. Еще раз завалите плавку, я вас всех переведу в чернорабочие, будете не металл плавить, а пол в цеху подметать. Я понятно объясняю?
— Но комсомольское бюро в борьбе за перевыполнение…
— Савелий Петрович, вот скажи мне честно: ты грамоту в школе учил? Буквы русские знаешь? В карте все расписано! Я для кого технологические карты пишу, для истории что ли? Вы уже человек пожилой, а вместо того, чтобы послать этих комсомольских борцунов в задницу… передайте им, что если еще раз узнаю, что они снова план решили перевыполнить, я лично приду и пинков надаю всем им от души, а душа у меня широкая… Ладно, с вами все ясно, идите на выписку, там скажите, что я вас выписываю сразу на работу. Но если опять хоть намек на боль почувствуете и в госпиталь с жалобой не прибежите, то пенсию без права на завод даже в гости зайти я вам гарантирую…
Иван Петрович не удержался и при следующей встрече с доктором Серовой спросил:
— Я случайно слышал, что вы… вы составляли технологические карты плавки каких-то металлов?
— Не каких-то, а высокопрочных сталей. Вы же специалист, вероятно в курсе, что если лантановые стали в печи не выдерживать, то получается откровенное дерьмо.
— Лантановые стали? Откровенно говоря, я о таких даже и не слышал.
— Хм… и это мне говорит стальной академик. Тогда так поступим: Лена сказала, что у вас динамика хорошая, последнее обследование завтра утром врачи проведут и будем вас совсем уже выписывать, а сегодня вам делать особо нечего уже… давайте быстренько посмотрим металлургический завод в Муроме, там, думаю, вы много интересного увидите.
— В Муроме? Но ведь это же далеко… или опять на вашем самолете?
— Точно так, на самолете. Через полчаса будем на месте, а у меня еще часа три свободных есть… Кстати, раз уж речь зашла: я думаю, что строить домны в Череповце не то чтобы глупо, а просто больше не нужно. Они вообще не нужны, уж если на то пошло…
— И вы туда же! Я и сам знаю, что руду и уголь возить по железной дороге на максимальное…
— Я вообще не о том. В Муроме стоит установка по прямому восстановлению железа, и с учетом расходов на переплавку его в электропечах сталь почти вдвое дешевле получается, чем при использовании доменного процесса. А главное, никаких проблем с серой. Давайте вы все сами посмотрите, а потом я скажу, чтобы ваших специалистов из ИМета туда пускали и все им показывали. Вам понравится, а уж как все это потом понравится серьезным дядям в правительстве…
Серьезные дяди в правительстве и без забот о Череповецком заводе работой были загружены по самое не балуйся. Хорошо еще, что по указанию товарища Сталина (Станислав Густавович как-то ехидно спросил у него, кто это его надоумил организовать такую организацию) министерство местной промышленности СССР приличную часть задач взяло на себя. И, хотя недоброжелатели это министерство именовали не иначе, как «Минартель», эффект от его деятельности проявился очень быстро. Правда, прежде всего он проявился в массовых посадках сотрудников республиканских минместпромов, да и число расстрельных приговоров внушало. У кого внушало уважение, у кого — лютый страх.
Но в целом деятельность минместпрома СССР у народа вызывала чувство удовлетворения. Не совсем еще «глубокого», но в целом — достаточного. И одной их причин этого чувства стало то, что количество нужных народу товаров в магазинах всего за год заметно увеличилось, а главной причиной этого увеличения стало то, что теперь рабочие этой самой сугубо местной промышленности стали кровно заинтересованы в увеличении выпуска товаров. Еще — и в повышении качества товаров, но этот процесс полка лишь начинался, а вот рост объемов — он уже произошел.
Из-за одного разговора Иосифа Виссарионовича с Таней. Когда доктор Ашфаль рассказала, из каких средств во Владимирской области обеспечивают благосостояние той части населения, которая идет под графой «детство и материнство».
— Все объясняется очень просто: в отличие от большого государственного завода в артели каждый понимает, что чем больше он сделает, то тем больше он и получит. Прямая зависимость: как только товар продали, то денежку немедленно на счет артели и получили — которую после честно между работниками поделят. И каждый заинтересован в экономии ресурсов — ведь за них из этой же кубышки, откуда зарплата берется, платить надо. И в росте производительности труда — ведь так кубышка быстрее пополняется.
— А в чем отличия от государственного завода?
— В том, что артель получает деньги в основном у населения. У других предприятий тоже, но главное — деньги в кубышке появляются после того, как продукция продана, а не тогда, когда она сделана.
— Но как это связано с обеспечением детей и матерей в области?
— Непосредственно, причем через два канала. Артель товара производит много и не успевает его продавать? Область займется продажей, за небольшие комиссионные. Можешь выпускать товара больше, но нужны какие-то станки? Специальный человек эти станки найдет и тебе поставит. Но, если ты на станке будешь продукции выпускать вдвое больше, то область тебе за единицу продукта будет платить уже шестьдесят процентов от старой цены. Твой доход все равно вырастет на пятнадцать процентов…
— На двадцать…
— На пятнадцать, потому что нужен будет новый работник, который станки обслуживать будет, или услуги областной конторы, которая обслуживанием станков займется — но за сам станок с тебя денег не возьмут, просто работай лучше…
— И кто во Владимирской области этим занимается? Ведь это очень много весьма непростой работы.
— Я этим
