Книга Не чужие - Елена Рай

Позавтракав в компании двух очаровательных мужчин, со спокойной душой отправляюсь к себе на квартиру. Мне нужно сменить комплект одежды и попытаться нормально поговорить с Кириллом перед работой. Будто подслушав мои мысли, он сам мне звонит.

— Стоило мне уехать, как моя девушка перестала отвечать на звонки и всячески меня игнорирует, — немного раздраженно бурчит в динамик телефона.

— Я впервые жалею, что мне придется сказать эти слова сумбурно и не в глаза, — остановившись посреди улицы, смотрю на зеркальную витрину магазина одежды. — Ты никогда не был для меня мимолетным увлечением… Я влюбилась в тебя, Кирилл.

Задержав дыхание, ловлю любые возможные вибрации, которые могу расслышать от человека, который находится за тысячи километров от меня. И в этот момент телефон снова оглашается трелью. Испугавшись такой «неожиданности», чуть не бросаю его под колеса машин.

— Извини, связь пропала. Ты что-то хотела сказать? — на заднем плане раздаются голоса, кажется он срочно должен где-то быть.

— Звони почаще, потому что я скучаю, — проглатываю ком обиды, из-за нелепости случая, в виде «оборванной» мобильной связи.

— Я каждую свободную минуту думаю о тебе, и впервые хочу домой как никогда раньше, — как никогда… Тоже самое я сказала Давиду про него.

— Удачи, мой чемпион…

— Сексуально звучит, Ева Игоревна, — когда он переходит на шепот, я еле различимо могу услышать: — когда приеду — просто будь голой, нахрен эту всю мишуру.

Густо покраснев, прикладываю холодную ладонь к разгоряченному лицу. Не помогает. Я уже представляю эту порочную картину в своей голове.

— Осталось семь ночей… — выдохнув в трубку, сбрасываю вызов.

Оставшиеся дни до возвращения Кирилла в Москву проходят относительно спокойно и без лишней суматохи из-за моего увольнения, только Аня попросила меня, как следует все обдумать перед таким нелегким окончательным решением.

— Ева Игоревна, ещё одну коробку нужно поднять наверх, — Тамара Петровна с самого утра решила сделать генеральную уборку, посетовав на Давида, что тот запустил кабинет, превратив его в свалку бумаг.

— Только сумку поставлю.

Резко развернувшись на обратный путь до стеллажа, вдруг чувствую легкое покалывание слева, внизу живота. Рефлекторно хватаясь рукой за «больное место», с силой разминаю эту зону пальцами.

— Ева… голубушка! Ставьте выше ещё на одну полку! — охает Тамара Петровна, когда я попадаю коробкой неуклюже на уровень полки ниже, чем нужно.

Закатив глаза на приступ вновь возникшей острой пронзающей боли, безвольным кульком падаю вниз со стула. Во рту появляется знакомый металлический привкус крови, только на этот раз своей собственной. Сознание «плывет», и на любые сторонние попытки привести меня в чувства — проваливаюсь в темную бездну, в которой когда — то уже была.

Очнувшись от специфического больничного запаха, стараюсь сфокусировать свое зрение на размытом силуэте человека, сидящего рядом со мной.

— Проснулись… Хорошо. Рану на голове уже заштопали, а вот про выделения из половых путей — тут пусть коллеги разбираются, — приподнявшись на локтях, силюсь связать хоть несколько слов, но ничего не получается. — Инесса Альбертовна, отличный специалист.

— Антон, я же тебе миллион раз говорила… — мазнув по мне взглядом, она резко замолкает, словно обдумывает следующие слова: — ХГЧ близок к нулю, поэтому здесь справится любой другой амбулаторный гинеколог.

— Но… Кровотечение не останавливается, доктор, — снова посмотрев в мое лицо, обреченно вздыхает.

— Везите ко мне в отделение — будем смотреть, — прикрыв глаза, я снова проваливаюсь в забытье, полностью теряя связь с реальным временем.

Глава 23

— Жалобы есть? — лишенным всяких эмоций голосом справляется о моем здоровье Инесса Альбертовна.

— Что со мной? — стараясь не сместить капельную систему, осторожно приподнимаюсь, занимая вертикальное положение.

— Вы принимаете какие — нибудь гормональные препараты? — все также безучастно продолжает сыпать вопросами, игнорируя мой единственный.

— Закончила курс лечения полгода назад, — по телу прокатывается знакомый ледяной озноб ужаса того, что со мной возможно произошло. — ХГЧ же был близок к нулю…

— Маточной и вне ее пределов беременности не было, а вот гормональный сбой после прекращения длительного лечения хронических патологий — вполне естественная реакция. Вам прокапают кровоостанавливающее, а потом посмотрим за динамикой вашего состояния, чтобы спрогнозировать дальнейшую тактику, — вернув шариковую ручку обратно в нагрудный карман своего накрахмаленного белоснежного халата, снисходительно дергает уголком губ вверх.

— Так, что со мной было? Гормональный сбой — это ведь не диагноз… — ухмыльнувшись, она присаживается на край моей больничной койки.

— Разрыв фолликулярной кисты, которая и вызвала кровотечение.

— Вы сообщили Кириллу? — с надеждой заглядываю в её глаза.

— Да, но только не потому что питаю к вам искренние симпатии, — поднявшись, она подходит к двери. — Скоро вас переведут в более комфортабельную палату, которую оплатил ваш коллега с работы, где уже находится ваша сумка с личными вещами.

— Это Аня, моя подруга, — улыбнувшись, смотрю на её строго поджатые губы.

— Я сказала «ваш», а не «ваша», — ее лицо кривится в гримасе раздражения, но Инесса Альбертовна быстро возвращает свое былое равнодушие. — Медсестра скоро к вам зайдет.

Через два часа я уже была в поистине «королевской палате», где есть отдельный санузел и даже собственная маленькая кухня.

Приняв душ, облачаюсь в свежую сорочку, которую мне любезно принесла сестра — хозяйка. И отдельная ей благодарность за то, что она была примерно моего размера.

— Можно? — в проеме двери появляется мрачное лицо Давида, но стоит ему увидеть мою улыбку — его черты лица мгновенно смягчаются.

— Конечно, можно, — он проходит и садится на стул, который стоит напротив моей кровати.

— Тамара Петровна сообщила о случившимся вчера вечером, и я сразу купил билеты обратно в Москву, — его взгляд задерживается на моих потрескавшихся губах.

— Я верну тебе деньги, — мне не нужно спрашивать о том, кто оплатил мне эти «условия» — и так можно догадаться.

— Не возьму, — достав из пакета зарядное устройство, протягивает мне. — Тут еще фрукты и сок.

— Спасибо… — взяв телефон в руки, ставлю его на зарядку. — Где сейчас Матвей?

— С Викторией, дома, — когда он подходит ко мне и склоняется к моему лицу, я могу лишь увидеть сожаление в его глазах. — Я скоро уеду в Питер. Мне предложили хорошую работу, а ты продолжишь трудиться на нашей кафедре. Без меня.

— Я же уволилась, Давид. Вчера был последний день, правда, я не успела забрать трудовую книжку.

— Официально у тебя больничный и никто уволить тебя не сможет. Я разберусь с этим. Возможно это в последний раз, когда мы видимся… — взяв меня за руку, старается согреть озябшую ладонь. — Ты замерзла?

— Немного, — приобняв меня за