Лорд Солльер сложил руки на груди. Словно закрываясь от меня:
– Простите, Адалия. Я опять забылся и позволил родовой магии вести меня.
Теперь нахмурилась и я. Ничего не понимаю! Он же сам надел браслет! И только что у двери. Ему тоже, как и мне, было приятно прикосновение!
– Но, лорд-ректор,..
Мужчину у стола перекосило:
– Меня зовут Рэйнард! Хотя бы наедине обращайтесь ко мне по имени!
Я растерялась окончательно. Ничего не понимаю. А лорд-ректор вдруг схватился за голову и застонал:
– Пресветлая! Что я творю? Да за что же…
Ноги сами понесли меня к мужчине:
– Лорд-ре… Рэйнард! Где болит? Голова? Я сейчас помогу! Я умею!
Я потянулась к вискам дракона, но сделать ничего не успела. Лорд-ректор вдруг опустил руки и глянул на меня таким пронзительным, таким голодным взглядом, что я споткнулась. И замерла, затаив дыхание, в полушаге от него.
Время словно застыло. Не знаю, как у дракона, а мне его янтарный взгляд как будто в душу проник. Согрел изнутри теплом, омыл солнечным светом. И будто впитался в каждую клеточку, наполняя ее непонятной, незнакомой потребностью, тягой. И невероятная, огромная по своему размеру нужда словно толкнула меня в спину. Я снова потянулась к дракону.
И снова драконище все разрушил. Лорд-ректор поймал меня за плечи и отодвинул на расстояние вытянутой руки. Слегка встряхнул:
– Адалия, очнитесь! Это не ваши чувства! Это – навеянный родовой магией гламор.
Я помотала головой, пытаясь осознать сказанное. Мужчина нахмурился:
– Нет? Ну хорошо же. А если так?
Он отпустил мои плечи. Но не успела я снова к нему приблизится, как перед самым моим носом возникла мужская рука, стремительно покрывающаяся мелкими черными чешуйками. А из кончиков пальцев, словно из ниоткуда, вдруг возникли алмазно поблескивающие когти размером со стилет каждый. Я испуганно отшатнулась. Чтобы тут же напороться на острый, пристальный взгляд ректора:
– Очнулась? Очень хорошо! А теперь поговорим, пока снова оба не попали в эти магические силки. – Ректор скривился так, словно раскусил жука.
Растерянно кивнув, я отошла к диванчику и присела. Смысл происходящего упорно ускользал от понимания. И я с надеждой уставилась на ректора. Может, объяснит наконец, что случилось?
Дракон не знакомым, беспомощным жестом потер виски:
– Адалия, вы не подумайте, я на вас не сержусь! Я слишком хорошо понимаю, что это воздействие родовой магии. А вы слишком слабы, чтобы ей сопротивляться. Да и женщины всегда попадают под заведомо более сильный удар.
От этих слов я едва не подскочила возмущенно. Но в последний момент усилием воли заставила себя не шевелится и слушать. А ректор с несколько растерянным видом продолжил говорить, словно, не понимая для чего это рассказывает:
– Это связано с тем, что далеко не всегда избранницами черных драконов становились добровольно. И родовые артефакты давно уже настроены на то, чтобы подавлять сопротивление женщины дракону и будущему материнству. – Я опять возмущенно дернулась. Но под серьезным взглядом ректора смогла усидеть на месте. – Единственное, чего я никак не могу понять: как так случилось, что женский брачный браслет покинул пределы моей сокровищницы и оказался на вашей руке? Я же не проводил для вас проверку на родовом артефакте.
Эмм?..
– Проверка на родовом артефакте? Это как?
Любопытство скрыть не удалось. И ректор неожиданно тепло мне усмехнулся:
– Ведьмочка. Все-то вам нужно знать. – Но почему-то скрывать информацию не стал. Вообще, чем дольше я смотрела на лорда Солльера, тем больше понимала: что-то не так. Лорд не похож сам на себя. – Когда дракон встречает ту, от которой, как ему кажется, хотел бы получить потомство, он проверяет избранницу на родовом артефакте: капелька крови женщины наносится на родовой знак. Обычно, это особый камень, хранящийся в сокровищнице. Часто, осколок такого камня глава рода носит с собой. Это может быть подвеска, браслет, серьга. У меня это кольцо.
Ректор поднял вверх руку, демонстрируя не замеченное мною ранее неприметное кольцо с осколком желтоватого прозрачного камня. Секунду я изучала невзрачное, потемневшее от времени и длительного ношения украшение, а потом меня словно обожгло. Я вспомнила, как обо что-то поранила пальцы, нащупывая в кармане платок. И как ректор схватил меня за раненые пальцы этой самой рукой с колечком. Дыхание перехватило. Значит, я все же проходила проверку! И, судя по браслету, успешно прошла!
– Адалия? Что с вами? Вам плохо?
Тревога в голосе ректора неожиданно доставила удовольствие. Но врать и прикидываться я не стала:
– Нет-нет, лор… – Под потемневшим взглядом дракона я поспешно проглотила остаток фразы и поправилась: – Со мной все хорошо, Рэйнард! Просто, кое-что вспомнила.
– Что же?
Я на секунду замялась, но под пристальным, требовательным взглядом выпалила:
– Когда вас ранили в руку боевики господина наместника, мне очень захотелось вам помочь! Вы же из-за меня пострадали! – Дракон иронично прищурился, но промолчал. А я продолжила: – Разыскивая в кармане платок, я обо что-то поцарапалась. До крови. А потом вы меня за эту раненую руку схватили.
– Той рукой, на которой ношу родовой знак. – Понимающе закончил за меня ректор. И без сил опустился на стоящее рядом кресло для посетителей. – Теперь по крайне мере понятно, как на вас оказался браслет. Совершенно очевидно, что вы идеально подходите для продолжения моего рода. Потому браслет и возник на вашей руке. Но вы же…
Последнюю фразу ректор не договорил, а просто едва слышно застонал. Но я и так все поняла. Я – ведьма. При чем, очень щедро одаренная силой. Значит, срок моей жизни где-то сто пятьдесят-двести лет. А драконы практически бессмертны. Вот только без своих половинок не живут.
Острая жалость пронзила мое сердце. Захотелось подойти, обнять, утешить. И пообещать, что у меня впереди еще есть время. И я обязательно придумаю себе такое зелье, которое продлит мой жизненный путь. А может, и даст возможность ректору привязать нить моей судьбы к себе. Чтобы я жила столько же, сколько и он будет жить. Но я не успела. Ректор вдруг поднял голову. И я поразилась решительному блеску его янтарных глаз:
– Я постараюсь разорвать эту помолвку. Тем более, что чувств между нами, к счастью, нет. Но для этого придется потерпеть. В течении года нам нельзя вступать в отношения друг с другом. Придется приложить все усилия, чтобы противостоять гламору родовой магии.
Я потрясенно моргнула, не совсем до конца понимая, что затеял ректор. А дракон, словно, не замечая моего состояния, как бы про себя, продолжил рассуждать:
– В идеале, хорошо было бы завести отношения на стороне. Тогда помолвка расторгается сама собой. Но, к сожалению, я сомневаюсь, что у меня это получится. Когда заключается такая помолвка, как у нас с вами, тяга к другим… гмм… особям противоположного пола исчезает полностью. Влечет только к своей невесте. Но, гмм…, я думаю, справлюсь. Это всего лишь год. Зато потом оба будем свободны от обязательств.
