Закончив с уборкой в своей комнате, перебралась в гостиную, а потом и на кухню. От мыслей, хаотично сопровождающих сей процесс, голова буквально разрывалась. Стало невыносимо дышать. Поставила чайник. Почему-то не особо хотелось, но руки сами, на автомате, действовали в привычном распорядке.
Зелёный самодельный чай… кипяток… успокаивающий аромат. Обхватила чашку холодными руками и сделала пару глотков. Обожглась. Знаю, что горячее вредно для желудка, но ничего не могла с собой поделать.
Рука потянулась к телефону. Лучше сейчас, чем на ночь глядя. Пока ждала соединения, нервно покусывала нижнюю губу. В последний раз так волновалась на выпускных экзаменах в медучилище.
— Алло, мам, привет…
— Здравствуй, милая. Как вы там? Не звоните. Не спрашиваете, как бабушка.
Скрытое обвинение. Ну что же, она вправе так говорить. Давно не общались.
— Как бабушка? — спросила, потому что действительно волновалась.
— Стабильно, — глубокий вздох. Она устала. Я чувствовала это даже на расстоянии.
— Чем я могу помочь?
— Ну что ты, солнышко, чем ты поможешь? Только поддержать. Мне этого достаточно. Боже, страшно признаться, но я не знаю, как лучше, чтобы родная мать жила или умерла.
Меня шокировало подобное заявление.
— Неужели всё так плохо? Ты же говорила, что есть улучшения? Что начала узнавать тебя и говорить?
— Да, но на днях был ещё один приступ. Пока держимся. Люди с подобным живут. Живем и мы. Только устали обе. Она — как растение и я рядом с ней.
Я слышала, как она справлялась с волнением. Ну, вот как ей сказать?
— Стася, а у вас как дела? Нина так и не перезвонила. Как её учёба?
— Всё нормально, мам. Не волнуйся, — замялась, собираясь с силами. — Мам, мне нужно тебе кое-что сказать…
— Конечно, доча, я слушаю.
Со всей силы сжала одной рукой чашку и выдавила на одном дыхании:
— Я сегодня вышла замуж. — Тишина в трубке. — Мама, ты меня слышишь?
— Мне сейчас не до шуток! — прозвучало неожиданно резко. — Прекращай дурачиться.
- Я серьёзно!
Теперь тишина реально затянулась надолго. Сначала подумала, что она отключилась. Проверила соединение. Нет, на связи.
— Просто так получилось, я всё объясню при встрече. Мы… очень любим друг друга и пошли …
— … от кого, от кого, а от тебя я такого не ожидала, — перебила меня, заметив с грустью. — Думала, Нина быстрее выбросит что-нибудь подобное.
— Я ведь уже не маленькая, — начала оправдываться. — Вспомни себя в моем возрасте? Ты уже няньчилась со мной на руках.
— Угу. А ещё у меня был муж, с которым я до свадьбы встречалась не менее полугода, и который был знаком с моими родителями.
— И где он сейчас? — чёрт! Затронула больную тему. Резанула по живому, так сказать. — Прости! Мам, я хотела сказать, что не в этом секрет счастья. Прости…
— Стася, ты хоть понимаешь, что говоришь мне?
— Да.
— А я — нет. Ты звонишь мне и по между прочим заявляешь о таком решительном шаге. Я — в шоке, если честно. Меня нет дома всего два месяца, и моя старшая дочь преподносит такой сюрприз. Чего ты ждешь? Бурных оваций? Вы там что, вообще с ума посходили?
— Мам…
Она не слышала, продолжала гнуть свою обиду:
— Кто он? Что он? Я ничего о нем не знаю. Стася, ау, ты что творишь? Дело не в твоей росписи. Проблема в том, что ты утаила от меня сам факт того, что у тебя есть молодой человек. Я что, настолько чужая?
— Нет, конечно, нет.
— Ты случайно не беременна?
— Нет!! Что за застарелые стереотипы?
— Ладно, — мне не нужно её видеть, чтобы представить, как расстроено её лицо. — Спасибо, что известила. Мне нужно идти. Позже поговорим. Ты действительно позвонила немного не вовремя.
Ожидаемо. Посмотрела в окно, стал накрапать дождь. Как же паршиво на душе. Было желание перезвонить и признаться, во всем. Но вовремя одернула себя. Холод колючими иголками пробежал по позвоночнику. Захотелось расплакаться. Невольно вспомнился отец, бомжующуй где-то по городу. Память не спрашивая разрешения, подсунула воспоминание, когда случайно повстречала его возле больницы. Грязного, нестриженного, с состарившимся лицом и потертой сумкой. Он прошел мимо меня и даже не узнал. В тот момент я облегченно вздохнула, потому что не знала, куда себя дену, если он остановится и заговорит. Я стыдилась своего отца. Подумать только… А ещё смею судить о поступках других.
Да, он сам выбрал такую жизнь, оставив жену и двух дочерей. Ушел к более перспективной и красивой. И? Какой результат? Мусорные баки и ночевка по заброшенным стройкам?
Понятное дело, что после всех лишений, что мы натерпелись после его ухода, никто его не ждал с распростертыми объятиями. Да он и не стремился возвращаться. И мы с сестрой забыли, что такое "отец".
Маринка считает, что моя симпатия к мужчинам страршего возраста есть результат того, что я росла без отца. Что в их внимании я вижу проявление недостающей опеки и заботы. Чушь собачья, как по мне.
Разревелась. Потому что ближе Нины и матери у меня никого нет, и я бы никогда не хотела их расстроить.
В таком состоянии меня и застала сестра. Сбросив сумку с самого порога, она вломилась на кухню в поисках поживы и застыла, во все глаза уставившись на раскисшую меня.
— Стаська, ты чего нюни распустила? Что, пришила не то, что надо или зарплату дали на сто рублей меньше?
Вот же, дуреха. Улыбнулась, вытерев слёзы:
— Нин, я завтра переезжаю. И меня к тебе будет весьма серьёзный разговор.
Сестра как жевала бутерброд, так и села на стул. Я сначала подумала, что её шокировали мои слова но, проследив за её взглядом, поняла, что она увидела кольцо.
— Стаська, ты… ты, подожди, я протру глаза. — и действительно, протерла веки, снова уставившись на мою руку. — Ты что, замуж вышла?
Я кивнула, настраиваясь на долгие объяснения.
— Зашибись! — моя рука оказалась в её плену. — Красивое. Стильно. Кто он? Кем работает? Сколько лет? Давай, рассказывай.
