и сами хотят оставаться с тобой на связи.
У подобного выстраивания личных контактов даже есть специальное модное название — нетворкинг. Видел на эту тему книжки на полках магазинов.
Не читал, но практикую.
Со временем, когда людей в моей телефонной книге стало слишком много, я решил сделать таблицу в «экселе» для хранения и систематизации всех контактов.
Если бы её кто-нибудь увидел, то подумал бы, что я циничный ублюдок, относящийся к людям как к товару, которым можно по необходимости пользоваться. Но я бы сказал наоборот: если ценишь людей и не относишься к ним как к одноразовой пластиковой посуде, то постараешься никого из них не забывать любыми способами, даже такими внешне бездушными, как моя таблица.
Нашёл в списке владельца турагентства, которому мы делали офис пару лет назад. Позвонил ему узнать, есть ли какие-нибудь интересные варианты на новогодние каникулы. Он сказал, что я поздно спохватился, уже и авиабилеты трудно достать, да и с бронированием отеля будут проблемы. Но обещал поручить одному из своих сотрудников задачу найти для меня что-нибудь, потому что «интерьером офиса постоянно восхищаются клиенты» и он будет рад меня отблагодарить.
Ну вот, даже об услуге просить не пришлось. «Сами всё предложат, сами всё дадут», как говорил один небезызвестный персонаж.
Затем я позвонил юристу, с которым давно сотрудничала моя студия, и попросил его поделиться контактом коллеги по бракоразводным процессам. Мы дружили, но он в первую очередь профессионал, поэтому и не стал спрашивать, для кого я прошу эту информацию. Молодец, хвалю.
Сказал, что скинет номер ближе к обеду.
После этого разговора я сделал пару рутинных звонков, а затем настало время забирать машину и возвращаться к дому, на встречу с Ариной.
.
Когда дочка вышла из подъезда, я сидел на скамейке детской площадки и ждал её. Утро уже не было настолько морозным, в воздухе разливалась приятная свежесть. Если не знать, что на дворе ноябрь, можно легко перепутать с апрелем.
Ариша вприпрыжку побежала к скамейке, на которой я сидел. Дочка так сильно подпрыгивала, что выбивающаяся из-под шапки светлая косичка взметалась выше её головы.
— Привет, дочь, — сказал я и улыбнулся, когда Арина остановилась возле лавочки.
— Привет, пап! Ты смешно смотришься один на детской площадке.
— И это ты ещё не видела, как я катался тут с горки, пока тебя ждал…
— Да ладно?! Не верю!
— И правильно не веришь.
Она хихикнула и села рядом, крепко обняв меня. Именно в этот момент я с облегчением осознал, что она совсем не сердится на меня за то, что я не рассказал ей про измену Лиды. После ночного разговора с женой я не был в этом уверен, но сейчас всё стало очевидным. И в какой-то степени разговор, который я хотел провести, потерял смысл. Однако поговорить нам было нужно, ведь я не знал, о чём думает дочь после Лидиных признаний, а домысливать за других — это капкан, в который люди постоянно попадают, выстраивая друг с другом отношения.
— Папа, о чём ты хотел поговорить? — спросила Арина и, не дав мне ответить, опасливо уточнила: — О маминой… измене?
Как же больно это звучит из уст десятилетнего ребёнка. Видит бог, я хотел оградить её от всего этого… Но не вышло.
— Да, Ариша, — кивнул я и погладил дочь по спине подбадривающим жестом. — Можно и так сказать. Мама рассказала мне о вашем разговоре. И я хотел извиниться перед тобой. Прости меня, Ариш. Мне очень жаль, что это происходит в нашей жизни… Я старался этого не допустить, но…
Арина обняла меня ещё крепче и перебила, горячо прошептав:
— Пап, не надо. Не извиняйся. Я всё понимаю!
Так странно быть уверенным, что это действительно так. Дочь у меня и вправду мудрая не по годам. Надо напоминать себе об этом почаще и вести себя с ней соответствующе.
Я поцеловал Аришку в макушку.
— И в кого ты такая умная…
— Не такая уж я и умная, — грустно вздохнула дочка. — Вчерашний урок по математике вообще не поняла.
— Умная! Даже не представляешь насколько. И зря я пытался от тебя скрыть произошедшее. Не было в этом смысла.
— Ты хотел как лучше…
Меня вдруг напугали её слова. Нет, не слова, а интонация. Что же мой ребёнок пережил за эти две недели, что уже может настолько спокойно говорить о крахе нашей семьи? Во всяком случае, внешне спокойно. Надо бы мне больше проводить времени с Аришкой, чтобы она чувствовала: как минимум одна железобетонная опора у неё точно есть.
— Да. Я хотел как лучше. И я тебе обещаю сделать всё, чтобы наш с твоей мамой…
— Развод? — перебила меня дочь.
— Да, развод. Я постараюсь сделать так, чтобы он тебе не навредил… Насколько это возможно. Понимаешь?
— Понимаю. А мама сказала, что я останусь с тобой?
— Да! И… — Я часто-часто заморгал, потому что глаза увлажнились. Я, конечно, железобетонная опора для Арины, в этом нет сомнений. Но и у меня есть чувства. — Спасибо. Я не подведу, обещаю.
— Знаю, пап. Но вообще у меня не было выбора. Я же не хочу умереть от голода, оставшись с мамой.
Арина посмотрела на меня с абсолютно серьёзной миной на лице.
— Что?!
— Я шучу, пап!
Мы оба засмеялись. Никак не могу привыкнуть к этому взрослому юмору Арины, который стал проявляться у неё в последний год.
То ли ещё будет…
В этот момент Лида прислала Арине сообщение: «Через две минуты выйду».
Мы, не сговариваясь, поднялись со скамейки. Дочка явно тоже не хотела, чтобы я лишний раз встречался с её мамой. Видимо, догадывалась, что утром между нами что-то произошло. А может, и слышала Лидин визг, когда я устроил ей шоковую терапию холодной водой.
— Пап, ты куда сейчас?
— Заберу вещи из машины и пойду домой, кое-какими делами позанимаюсь. Потом опять уеду. А вечером я в оперу. Ты почему-то отказалась со мной пойти… Совсем не догадываюсь почему, — саркастично заметил я и получил соответствующий ответ:
— Выспаться я и дома могу!
Я снова засмеялся и, поцеловав Арину, уже хотел идти к машине, но дочка остановила меня, серьёзно сказав, совсем как взрослая:
— Папа, можешь уже снять кольцо. Ты после отъезда мамы стал постоянно крутить его на пальце.
— Постоянно? Я и не замечал… Да,
