суровые анатолийские ночи: оттиски этих ковров остались на глине. Внешние стены кварталов одновременно служили и границей города, и оборонительными стенами. (Подобный способ обороны существовал достаточно долго, он существовал в Анатолии еще сто лет назад.)
Весь комплекс напоминал собой пчелиные соты. В дома можно было попасть только через плоскую крышу по лестнице. По-видимому, большую часть жизни чатал-гуюкцы проводили на крыше. Крыша была своего рода и общественным местом, и кухней, и ремесленной мастерской (так как следы мастерских в домах до сих пор не обнаружены, хотя они, несомненно, были). Но Чатал-Гуюк не был ни центром торговли, ни центром ремесел, то есть здесь не было товарного производства как такового, поэтому исследователи именуют его либо «неолитическим городом», либо «агрогородом». Число же жителей определяется от 2 до 6 тыс. человек.
На одной из фресок Чатал-Гуюка можно видеть двух людей (мужчину и женщину), которые полностью копируют облик леопарда. Есть и рельефное изображение двух леопардов, упирающихся головами друг в друга. Удалось установить, что эта роспись ежегодно обновлялась. В другом храме изображения зверей в верхних слоях — лимонно-желтые, с черными пятнами и зеленой мордой, а в нижних — черные на белом фоне, с красными лапами. Объяснение этому не найдено. Перед изображением леопардов стояла каменная фигура женщины в окружении злаков. На другом рельефе виднеется фигура женщины, стоящей за леопардом. Найдена и фигурка женщины с шейным платком из шкуры леопарда, восседающая на леопарде же.
Но подлинной сенсацией, затмившей всех палеолитических венер сразу, стала статуэтка нагой толстой женщины, восседающей на троне с двумя леопардами по бокам. Ее ноги упираются в черепа (вероятно, предков), между ногами видна голова нарождающегося младенца. Статуэтку эту обнаружили в силосной яме, поэтому трактуют обычно так: роженица (она же богиня плодородия), вбирая силу предков и повелевая всем сущим миром, в силу своей плодовитости должна по законам магии стимулировать плодоносность растений. О том, что именно женщина играла в культуре связующую роль между окружающим миром и человеком, свидетельствуют не только танцевальные картины, где женщины всегда находятся в центре и, следовательно, выполняют роль жриц. Об этом же говорят и находки в их могилах сельскохозяйственных орудий (мужчины себя этой работой не утруждали). Наконец, в самих храмах обнаружены только женские могилы. Из 480 захоронений тел 21 окрашено охрой, 3 тела — зеленой краской, 10 — медной лазурью.
Мужчин погребали под лежанками или скамьями в жилых домах отдельно от женщин и детей. Иногда археологам попадались только большие кости и череп, сложенные в мешок или корзину. В других случаях трупы хоронили целиком, и у некоторых сохранились даже мышцы и сухожилия. Из-за пожаров трупы обуглились, так как находились всего в двадцати сантиметрах от пола. Следовательно, обитатели дома не покидали его даже после смерти.
В мужских захоронениях встречались каменные навершия булав, кинжалы из крупных обсидиановых пластин, наконечники дротиков и стрел, костяные застежки поясов. Можно предположить, что все это изготавливали сами. Посуда чатал-гуюкцев представлена незначительным количеством каменных и глиняных сосудов, которые иногда изготовлялись из кости и рога. Зато большое разнообразие обнаружено среди деревянной посуды: тут и плоские блюда с фигурными выступами-ручками, и кубки, и короба с плотно прилегающими крышками, и ложки, горшки, миски. Занимались здесь и плетением корзин, которые, собственно, и послужили прообразом всей глиняной и деревянной посуды. Лопаты делали из лопаточных костей крупного рогатого скота. Но орудия типа топоров или секир отсутствуют, хотя изображения их обнаружены.
Остается предположить, что рубящие орудия делались из металла и в силу своей необычайной ценности в могилы не клались, а переходили от отца к сыну. Испорченные же отдавали в переплавку.
В ходе раскопок удалось установить, что уже в середине 7-го тыс. до н. э. чатал-гуюкцы начали выплавлять из руды свинец и медь. Ковать куски необработанной меди они умели еще раньше. Проведенные исследования шлаков и печей позволили утверждать, что медь выплавлялась из малахита при сжигании древесного угля.
Во всех перечисленных видах деятельности, вероятно, участвовали мужчины. И уж наверняка только они занимались скотоводством (вероятно, отгонным), так как бык изначально ассоциировался с мужским божеством.
Удивительной находкой стала Вифлеемская звезда, нарисованная на стене одного из храмов. Никто не предполагал, что она настолько древняя. Как, впрочем, и крест: в другом храме изображен крест в пурпурных и оранжевых тонах, поверх краски нанесен слой толченого горного хрусталя. Нетрудно представить, как таинственно-магически светился он в отблесках костра.
Неизвестно, по какой причине Чатал-Гуюк вдруг перестал существовать.
Однако неожиданно слабые следы его обнаружились в Греции. Здесь в Неа-Никомедии английские археологи обнаружили поселение конца VII тысячелетия. Керамика и печатки из него были идентичны находкам в Чатал-Гуюке, но там совершенно отсутствовали металлические изделия.
Правда, в этой части Греции не было месторождений меди и свинца. И люди могли просто утратить приобретенный опыт. Но и это не главное. Неизвестно, действительно ли какие-то потомки чатал-гуюкцев сумели перебраться сюда и начать все заново, или культура Неа-Никомедии самостоятельна.
После запустения Чатал-Гуюка значительные центры появились в Малой Азии лишь через две тысячи лет.
Феномен Чатал-Гуюка состоит в том, что он — пример огромных возможностей, которые появлялись у человека при переходе к городской жизни. Но по каким-то причинам опыт чатал-гуюкцев не был востребован, и человечеству вновь пришлось начинать все сначала.
Чатал-Гуюк угасает во второй половине 6—5-х тыс. до н. э.
(По материалам Г. Матюшина, В. Бацалева)
Шуш (Сузы), город на четырех холмах
Шуш — жемчужина Ирана. Расположенный в 117 км северо-западнее Ахваза, этот городок долгое время не привлекал к себе никакого внимания — глубокая провинция, почти полное отсутствие достопримечательностей и очень жаркий климат. Все изменилось в 1852 г., когда английский археолог В. Лофтус догадался, что персидский городок Шуш и библейская столица Элама Сузы — одно и то же.
С тех пор многочисленные экспедиции обнаружили здесь руины огромной цитадели, множество колоннад и зданий эпохи Дария и Ксеркса, комплекс зданий «Королевского города», акрополь, величественную статую Дария Великого (сейчас хранится в Археологическом музее Тегерана), множество изумительных керамических изделий возрастом от 5-го тыс. до н. э. до исламского периода, медных и бронзовых предметов разных эпох и огромное количество клинописных табличек.
Остатки Суз имеют вид четырех холмов: «холм акрополя» на юге (царский город Элама), «холм ападаны» на севере (руины ахеменидского дворца (521 г. до н. э. — 1-я половина IV в. до н. э.), ападаны и храм огня), «холм царского города» на востоке (резиденция ахеменидской и сасанидской знати), «холм города ремесленников» (руины парфо-селевкидского некрополя). Городище содержит культурные слои от 1-й половины 4-го
