пока твой тренер находится по соседству. И знаешь что? Эта часть — самое правдивое, что я когда-либо видел в тебе.
Что-то темное и зловещее опускается на дно моего живота вместе с его словами, но последнее, чего я хочу, это потеряться в них или в смысле моей реакции, поэтому я выпаливаю:
— Я не хочу, чтобы ты трахнул меня.
— Тот факт, что ты сосредоточилась на этой части, доказывает, что ты этого хочешь. Тебе просто трудно отпустить это. Так уж получилось, что мне это в тебе нравится, и я намерен вывести тебя на чистую воду, чтобы ты овладела этой сексуальностью, малышка.
— Я не твоя малышка.
— Теперь моя. Так как насчет того, чтобы ты отпустила это чёртово полотенце и позволила мне увидеть тебя?”
— Нет. И если ты вынудишь меня, я буду бороться.
— Мне нравится твоя борьба, твое извивание и то, как ты заставляешь меня чертовски возбуждаться, но мне нужно не твое нежелание. Когда я увижу тебя, это будет на наших обоих условиях.
Он поглаживает точку моего пульса, из его груди вырывается гул.
— Ты слышишь свое сердцебиение? Волнение в этом? Это то, что произошло в лесу, ты знаешь. Погоня и борьба разгорячили и взволновали тебя, а стояние на коленях подлило масла в огонь. Скажи мне, ты трогала себя, как только вернулась домой?
— Нет… — Мой голос слишком слаб, слишком смущен.
— Я так и сделал. Одного оргазма было недостаточно, и мне пришлось дрочить в душе, вспоминая твой горячий маленький ротик. — Он проводит подушечкой пальца по моей нижней губе. — Мой член скучает по твоим губам. Я думаю, это была любовь с первого взгляда.
— Заткнись.
— Единственный способ для меня заткнуть — это если ты снова встанешь на колени.
— Никогда.
— Никогда не говори никогда, малышка.
Я хлопаю обеими руками по его груди, раздражение берет надо мной верх, но мой голос все еще хриплый, ненормальный.
— Почему я?
— Потому что это ты.
— Это не ответ.
— Это вполне адекватный ответ.
— Я просто не могу смириться с тем фактом, что ты хочешь всего этого разврата со мной, когда весь кампус в твоем распоряжении.
— Весь кампус не возбуждает меня до чертиков после минета новичка. Ты это сделала со мной. Так как насчет того, чтобы ты спустилась со своей высокой и могучей башни и опустилась до моего уровня?
— Чтобы я могла обслужить тебя?
— Среди прочего.
— Возможно, в альтернативной реальности
— Ты не это имеешь в виду.
— Я полностью согласна. Разве то, что я говорю ”нет", задевает твое суперзвездное эго?
— Дело не в моем эго, а в твоем.
— О, дай мне передохнуть.
— Это правда.
— Ты хочешь сказать, что если я скажу ”нет", ты оставишь меня в покое?
— Нет.
— Вот. Твое эго уязвлено, и ты заставишь меня подчиниться ему.
— Я же говорил тебе, что не нахожу удовольствия в том, чтобы брать без согласия. На самом деле, я больше заинтересован в том, чтобы бороться за это. Знаешь что? Ты только что дала мне повод для ссоры, малышка, и я не оставлю тебя в покое.
Моя грудь раздувается от смысла его слов. Этого не должно быть. И все же часть меня не может остановить желание, царапающее стены моего сердца.
Голоса тренера, Рейны и Прескотта из соседней комнаты становятся громче, и это немного выводит меня из ступора.
— Уходи, — шепчу я.
— Убери полотенце.
— Если они застанут тебя здесь…
— Моя фамилия позаботится обо мне и о тебе, если ты будешь вести себя умно.
— Это принуждение.
— Нет, если ты не хочешь. Ты можешь раскрыть свои прелестные губки и позвать тренера, вызвать ненужную драму, или ты можешь дать нам то, что мы оба хотим, и бросить это гребаное полотенце.
Когда его пальцы медленно разжимаются вокруг моего горла, и он отступает назад, часть меня чувствует себя такой же пустой, как опустевшие шкафчики.
По какой-то причине, когда он сжимал мою шею, я была в трансе, похожем на тот, когда я была в лесу. Там, где я могла бы отпустить все и не беспокоиться о последствиях. Теперь он исчез, и я хочу его вернуть. Любой ценой.
Глубоко втягивая воздух, я разжимаю пальцы, сжимающие полотенце, и позволяю ему упасть вниз по моему телу. Мои соски напрягаются от легкого соприкосновения с прохладным воздухом, и я вздрагиваю.
Себастьян наклоняет голову, чтобы посмотреть на меня, и я держу руки по швам, даже если каждая часть меня кричит мне спрятаться. Если я это сделаю, то буду казаться неуверенной и слабой. Две вещи, с которыми я боролась всю свою жизнь.
Его горячий взгляд путешествует снизу вверх, останавливаясь на моей груди, которая физически болит под его взглядом.
— Твое тело создано для траха, детка.
— Оно также создано для того, чтобы пинать тебя в промежность.
У него вырывается смешок. Это происходит внезапно и так беззаботно, что я застигнута врасплох, причем самым худшим из возможных способов. Почему он выглядит таким красивым, когда смеется? Разве для этого не должно быть какого-то предупреждения об опасности?
— Мне нравится, когда ты ведешь себя горячо и холодно, Цундэрэ.
Он подходит ближе, его смех затихает, и он хватает меня за руку, медленно подталкивая меня запрыгнуть на скамейку.
Теперь я выше его, когда он стоит передо мной.
— Что ты делаешь?
— Освобождаю тебя.
Прежде чем я успеваю понять, что происходит, он поднимает одну из моих ног, и я визжу, прежде чем прикусить губы, чтобы сдержать звук. Моя ладонь ударяется о стену позади меня для равновесия, когда Себастьян кладет мою ногу себе на плечо и ныряет прямо между моих ног.
Его зубы впиваются в мои складки через трусики, и я вскрикиваю, мое сердце начинает биться быстрее.
Его пальцы впиваются в мое другое бедро, когда он лижет и покусывает мою киску с такой жестокостью, что у меня перехватывает дыхание.
— О, Боже…
— Шшш… они тебя услышат. Грохот его голоса в моей ноющей сердцевине добавляет еще больше давления к уже нарастающим ощущениям.
Мои глаза расширяются, когда он добавляет палец и трет мои складки, пока в воздухе не раздается возбужденный звук.
— Чувствуешь это, детка? Это твоя мокрая киска умоляет меня о большем.
— Заткнись!
— Тебя смущает то, как сильно ты этого хочешь? Насколько сильно ты на самом деле любишь этот разврат?
— Нет…
Он стягивает трусики с моей киски и засовывает внутрь два пальца одним движением.
— Твоя тугая киска не согласна.
Моя нога трясется так сильно, что я едва держусь на ногах. Я хватаю
