продвинутые. И дело даже не в том, что они подготовили себе бункеры, забитые припасами и патронами. Дело в готовности попасть в реальность, стоящую на много порядков ниже привычной. Те люди знали, как действовать в сложных условиях, они этому учились годами. Могли разжечь костер в глухом лесу без единой спички, умели поставить силок на лесного зверя, знали, как устроить себе ночлег на дереве. В общем, умели выживать.
Максим прежде мог лишь посмеяться над подобным, считая это глупостью и паранойей, сейчас же ему оставалось лишь кусать локти и задумываться о собственной никчемности. Он выживать не умел, он лишь плыл по течению, стараясь не утонуть.
От этих мыслей, и еще от постоянной жары, жутко болела голова. Макс просил служанок приносить ему охлажденное вино из подвала и пил бутылку за бутылкой — как не пил никогда в жизни. Но и это не помогало.
В итоге, так ничего не придумав и сильно разочаровавшись в собственных умственных способностях, Максим уснул, переживая и ворочаясь в постели. В эту ночь — один. Лаура не пришла.
Глава 11
Недалеко кто-то скулил. Тихо и безнадежно. Максим проснулся от этих звуков, но еще несколько минут лежал в тишине, прислушиваясь.
Стояла глубокая ночь. Голоса жителей ночных джунглей немного приутихли, но все же время от времени звучали пугающие крики, глухое уханье, скрипы и стрекотание. Впрочем, Макс уже привык к подобному шуму и перестал воспринимать его, как раздражающий фактор.
Тут — другое! Зверь мучился совсем рядом, буквально в двух шагах. И если кто-то скажет, что животные не умеют плакать, то палку ему в задний проход!
В комнате на полу ближе к двери лежал Ганс и храпел. Он специально устроился так, чтобы быть первым, на кого наткнется возможный злоумышленник, попытайся он проникнуть внутрь обычным образом.
Под голову германец положил туго набитую соломой подушку, а укрылся звериной шкурой. Большего ему не требовалось. Все бы хорошо, вот только храпел он, как стадо бизонов.
Соседнюю же комнату целиком занял дон Васко де Кардос в личное пользование.
Хорошо ему там, позавидовал Максим. Вот бы сбагрить ему в соседи Ганса, но Васко умный, он не согласится на это ни за какие барыши.
Зверь вновь заскулил с таким надрывом и отчаянием, что было абсолютно понятно — речь идет о жизни и смерти.
— Черти тебя задери! — пробормотал себе под нос Максим, но все же поднялся с постели и накинул на себя покрывало, спасаясь от ночной прохлады. Удивительное дело: если днем пекло, как в аду, то ночью температура значительно снижалась, и приходилось кутаться в одежды, чтобы не замерзнуть.
Окна комнаты выходили во внутренний дворик асьенды, именно оттуда и раздавались тревожные звуки.
По новообретенной привычке, Макс прихватил с собой дагу, лежавшую под рукой на столике. Это все Ганс. За последние пару дней он натащил в комнаты изрядный арсенал, в основном состоящий из холодного оружия, фанатом которого германец являлся.
Максим, позевывая и потягиваясь, вышел из комнаты, оказавшись на внутренней балюстраде. С его точки обзора был хорошо виден дворик, засаженный цветами и растениями, из которого и доносились душераздирающие крики.
Легкое колыхание тени привлекло внимание, и Макс, наконец, заметил несчастного зверя, запутавшегося в рыбацкой сетке, вывешенной для просушки в самом углу дворика. Было достаточно темно, но все же можно было разглядеть кошачий силуэт, отчаянно дергавшийся и пытавшийся вызволить свое тело из коварной западни. Видно, кошака привлек запах рыбы, доносившийся от сетки, и он неудачно попался в плен, выбраться из которого самостоятельно уже не мог. Кот был довольно крупным на вид, но суть возникшей проблемы это не меняло. Животное нужно освобождать!
— Ну что, киса, попалась? — успокаивающим тоном заговорил Максим, спускаясь вниз по лестнице. — А нечего разбойничать по ночам!
По мере его приближения, кошак задергался еще сильнее, окончательно себя запутывая, и при этом грозно шипел, шерсть у него вздыбилась, спина выгнулась, насколько это было возможно в подобных обстоятельствах. Зверь намеревался дорого продать свою жизнь.
— Да не бойся, ты! — Максим по дороге подхватил какую-то тряпку и обмотал ей левую руку. Еще не хватало, чтобы грозный кот располосовал своими когтями запястье до костей. — Ну, не шуми, дай я тебя освобожу!..
Он протянул вперед руку, обмотанную тряпками, и кот тут же вцепился в нее всеми доступными для атаки конечностями. Вдобавок он попытался укусить руку своими далеко не маленькими клыками, но тут уж рыбацкая сеть помешала — голова котяры запуталась в ячейках окончательно.
— Эх, бедолага! — посочувствовал Макс, начиная осторожно обрезать сетку и высвобождать животное из плена, в то же время крепко придерживая его левой рукой, дабы избежать очередных посягательств на собственное здоровье.
Котяря, не переставая, шипел, и не оставлял попыток укусить, но Максим ловко справился с задачей и вскоре высвободил зверя из плена.
При свете двух факелов, освещавших дворик, он сумел рассмотреть коричневато-бурый леопардовый с причудливым пятнистым узором окрас кошки, чуть вытянутую вперед умную мордочку с огромными глазами, округлые аккуратные ушки. Кошка была размером меньше метра, и весом килограмма три, не больше.
Кажется, это был маргай — местная длиннохвостая кошка. Макс уже видел такую издали, она грелась на солнце, вальяжно развалившись на ветвях высокого дерева.
Как только последняя нить была перерезано, животное отчаянно задергалось, Максим разжал руку, и котяра в три прыжка скрылся с глаз долой.
— И, заметьте, никакой благодарности… — пробормотал себе под нос Макс, провожая взглядом представителя семейства кошачьих.
В ту же секунду его шею захлестнула петля, а тело вздернули вверх с такой силой, что ноги оторвались от прохладных плит пола. Максим захрипел, нелепо задергался, своими движениями лишь туже затягивая веревку. Воздуха не хватало. Повезло, что шея выдержала вес тела, позвонки не сломались. Лишь поэтому он был еще жив.
Попался, похлеще кошака, мелькнула мысль. И ведь оба события совпали между собой вовсе не случайно. Кто-то сунул маргая в сеть, чтобы тот своими криками выманил из комнаты того, кто смог бы помочь. К несчастью, это оказался Максим. И теперь он болтался в воздухе, растопырив в стороны руки и ноги, и прощался с жизнью.
Тряпка давно слетела с левой руки, он схватился за веревку, пытаясь подтянуть тело чуть вверх и хотя бы слегка ослабить шею.
В глазах начало темнеть, и тут внезапно он сообразил, что до сих пор держит в правой руке дагу, которую непроизвольно сжимал в кулаке.
Вот же идиот! Максим из последних сил чуть подтянулся и
