- Макс, ну, ты хоть бы постучался! Сердце в пятки ушло, – уже более спокойно произносит Андрей. — Думал, жена пришла.
Девчонка, словно послушная кукла, ждет распоряжения, хлопая густыми накладными ресницами.
Он шлепает блондинку пониже спины и поднимается с кресла, резким движением застегивая ширинку на широких брюках. Колесников расплывается в улыбке. Его круглое потное лицо лоснится, словно намазанный маслом блин. Небольшие темные глаза горят, как угли.
- Мне нужны снимки с камеры, дальняя VIP зона интересует. Можешь организовать?
Глава 21
Ангелина
- Как? Опять?! Мы же в том месяце откладывали!
- Ангелина, поймите, пока анализы не буду в норме, я не имею права проводить операцию, – главврач смотрит на меня через толстые оптические стекла очков.
- Не понимаю. Вы же сами говорите, что все серьезно и медлить нельзя, – глаза начинает щипать от слез, и я морщу нос, чтобы не разреветься прямо в коридоре больницы.
- Прогресс на лицо. Многое показатели почти пришли в норму. Количество тех же самых лейкоцитов уменьшилось в разы, ЭХО-кардиограмма уже не так страшна, анализ почек удовлетворительный.
— Значит, маме лучше? – уточняю, прислушиваясь к словам доктора, а не к разливающейся по венам панике.
Мужчина согласно кивает, поправляя воротничок белого халата.
- Динамика явно идет на улучшение. Так что, операция не за горами, - врач делает пометку в журнале обхода и добавляет чуть мягче: - Я бы настоятельно рекомендовал со всей серьезностью отнестись к эмоциональному фону вашей мамы, – он тяжело вздыхает.
Серые глаза мужчины выглядят уставшими, а покрасневшие склеры выдают недосып.
– Она у вас меланхолик. А таких пациентов сложнее всего лечить. Особенно, когда дело касается такого органа, как сердце. Что-то на ваш взгляд незначительное может произвести эффект разорвавшейся бомбы.
- Я понимаю, – глухо откликаюсь, нервно заламывая пальцы.
Так хочется быть полезной хоть в чем-то. К тому же, скоро зарплата. В этом месяце вышло не так много, как хотелось бы. Слишком мало выступлений, но богаты тем, что есть.
- Может, что-то купить надо? Лекарства? – облизываю пересохшие от волнения губы. - Микстуры? Или…
- Забыл сообщить вам отличную новость, - врач останавливает жестом мою сбивчивую речь. - В больницу поступил новый препарат. Очень хорошее лекарство, аналогов ему нет на сегодняшний день, - гордо добавляет Сергей Анатольевич, словно это его личное достижение.
Это лучшая новость, какую я услышала за последнее время! Мне хочется кинуться доктору на шею, но, понимая всю неуместность этого поступка, сдерживаю свой порыв.
- Спасибо, Сергей Анатольевич! – моих губ касается счастливая улыбка. Я все еще до конца не верила в такую удачу.
- Ах, да, - лечащий врач запинается, прежде чем продолжить. – У нас освободилось место. Мы посовещались и решили перевести Евангелину Игоревну в палату высокого комфорта, – врач нервно отвел глаза и суетливо добавил. - Извините, мне надо на обход.
Я осталась стоять с приоткрытым от удивления ртом, растерянно глядя вслед Сергею Анатольевичу. В груди зашевелилось какое-то странное, похожее на недоверие чувство. Разве так бывает? Удача за удачей… Я тут же отбрасываю ненужные мысли в сторону. Надо радоваться, а я вместо этого, как всегда, ищу подвох.
Палата разительно отличалась от обычной. Удобная кровать, большая плазма на стене, собственный холодильник. Обалдеть! Удивленно таращу глаза на всю эту роскошь.
- Ой, доченька! – восклицает мама, приподнимаясь на локтях, когда видит, кто именно зашел в ее покои.
Спешу с улыбкой к любимой мамочке. Как же я соскучилась, родная моя! Наклоняюсь и меня обнимают самые теплые, самые уютные руки в мире!
- Да ты здесь прямо как королева, – поддразниваю маму, у которой даже, кажется, улучшился цвет лица.
На светлой коже розовеет нежно коралловый румянец. Как же важна для человека обстановка!
- К хорошему быстро привыкаешь, – откликается мама, кивая в сторону прикроватной тумбочки, где лежит пульт. – Я теперь могу смотреть кулинарные программы. Скучать некогда, - и с лукавой угрозой добавляет: - Так и домой не захочу.
Я обиженно надуваю губы.
- Ну, что ты такое говоришь? Как же мы без тебя? Папа себе места не находит.
На этих словах мамина улыбка гаснет и на гладком лбу появляется продольная морщинка. Я тут же ругаю себя, проклиная за длинный язык.
- Доченька, ты за ним проследи. Ты же знаешь, папка наш… ну, совсем простой. Как бы чего не натворил, - мама машинально прикладывает ладонь туда, где находится сердце.
У меня по спине бегут мурашки. Я пугаюсь так, что начинаю безудержно болтать обо всем, желая отвлечь маму от ненужных мыслей. Рассказываю про главную роль, про свои успехи, про Верхотурова, который вернулся после вынужденного простоя.
Мама внимательно слушает и кивает. На тонкой коже под глазами виднеются небольшие «гусиные лапки». Она тянется вперед и прикасается к моим распущенным волосам.
- Какая же ты красивая у меня, Ангелиночка, – мама неожиданно хмурит лоб и добавляет: - Так боюсь за тебя. В этом мире столько зла и зависти, а ты у меня такая наивная добрая девочка, - и сокрушенно вздыхает, вглядываясь в мои глаза. - Вернуть бы время назад. По-другому бы воспитала тебя.
- Ну, ма-ам, – тяну со вздохом и беру ее за руку, как будто хочу согреть прохладную ладонь в своих.
- Пообещай, дочка, что не будешь удобной. Действуй по велению сердца, прислушивайся к нему, – мама с силой стискивает мои пальцы в руках. - Никогда не позволяй вытирать о себя ноги, Ангелина, даже если это будет любовь всей твоей жизни.
Мне не нравится, как все это звучит, будто…
— Вот когда последний раз ты гуляла? - прерывает мама мои мысли. - В кино ходила, в кафе?
Просто молчу, потому что даже вспомнить не могу ничего, кроме того позорного похода на «Веном» с Димкой.
- Так и знала, – мягко журит мама. – Так нельзя, дочка. Нельзя растрачивать себя без остатка на работу… на мой недуг.
Вскидываю глаза. Мне не верится, что она могла произнести такое вслух.
- Но, мам…
- Обещай, что сегодня же сходишь в кино.
Я тяжело вздыхаю. Легко сказать «обещай». А с кем? Наташка далеко.
