красным телом. Медленно, не торопясь, он приближается к нам, негромко рыча. У меня трясутся ноги и руки, я в ужасе.
— «Давай не будем пугать моего сына. Я знаю- ты можешь говорить по-человечески, по-асийски» — говорит Отец.
— «Что ты здесь забыл, человек?» — спрашивает Армах.
— «Тебя, Армах» — отвечает Отец.
— «Меня? Ха! Архх. В итоге ты можешь забыть самого себя и своего отпрыска» — с угрозой в голосе отвечает мега-лев.
— «Я пришёл не сражаться, Армах» — говорит Отец.
— «Сражаться? Ты, я и этот молюск? Аха-ха! Разве что среди людей появились самоубийцы, как ты» — говорит Армах.
Мега-лев ходит из стороны в сторону, не отводя от нас взгляда, наполненного кровью, гордыней и ненавистью.
— «Самоубийцей можешь стать только ты, мега-лев» — говорит мой Отец.
— «Это почему же?» — спрашивает Армах.
— «Потому что только таков финал выбранного тобою пути. Разве нет?» — говорит Отец.
После сказанного моим Отцом, глаза Армаха неожиданно наполнились грустью, или даже печалью, но всего на какой-то миг, а затем снова злобно засверкали.
— «Зря ты пришёл сюда, человек!» — кричит Армах.
— «Не зря, ты можешь всё исправить» — говорит Папа.
— «Ничего уже не исправишь!» — выкрикнул лев, не переставая метаться из стороны в сторону, как будто в поисках какого-нибудь спасительного выхода.
— «Мы в Асии, Армах, мы — не демонический мир, а наоборот. Здесь умеют прощать, но и умеют не сеять хаос» — говорит Отец.
Армах ходит и ходит из стороны в сторону- будто сильно озадачен.
— «Ты должен перестать сеять хаос и должен вернуться к своим» — продолжает говорить Отец.
— «И что дальше? Попросить прощения у них?» — спрашивает Армах.
— «Ну, наверное, как минимум, ты убивал и съедал их родных, и своих заодно, значит» — отвечает Папа.
— «Как минимум? Тогда ты, как минимум, пожертвуешь своей семьёй, человечек» — говорит Армах.
Свирепый мега-лев прыгает на нас молниеносно. Я не успеваю среагировать. Всё, что я успеваю увидеть во время его прыжка — это сверкающие кровавые глаза и клыки, будто созданные для того, чтобы причинять боль. Мне страшно, жутко страшно, долгое время сохранял спокойствие, как учил Отец, но сейчас я боюсь. Папе….менее страшно, чем мне, он хотя бы сражается.
— «Ну давай Армах, давай!» — кричит мой Отец, отбиваясь свето-мечом.
— «Ааааарх! Аааа!» — ярости Армаха нет предела.
Лев ловкий и быстрый, как ветер. У меня реально начинает складываться впечатление, что он тот, с кем мой Отец ещё не сражался. Мне больно это видеть, мне страшно, я не могу пошевелиться, я в ужасе от того, что Отец может проиграть, тот, кого я считаю своим примером и защитником.
— «Ааааргх! Слабеешь, человечек! Устаёшь! Твоё бессмертие тебе не поможет! Никому из вас не поможет! Ааарх!» — лев набрасывается на Отца и Папа не успевает среагировать.
Неужели конец? Нет, этого быть не может.
— «Папа! Папа!» — кричу я Отцу.
Отец лежит в крови, его шея подрана, рана начинает регенирировать, но лев сразу наносит по ней удар когтями.
— «Ааа!» — Отец кричит от боли.
— «Бессмертные тоже умирают» — говорит Армах уже тихим, но обезумевшим голосом.
— «Не трогай его» — кричу я, неожиданно осмелев.
— «Решил стать героем? Храбрым? Аргх, аха! Думаешь тебе это поможет?» — спрашивает Армах.
Лев отходит от лежащего Отца и приближается ко мне уверенной походкой, как к лёгкой жертве. Меня охватывает неуправляемый ужас.
— «Сын! Настало время спокойствия! Новое оружие! Успокойся, Васудева!» — кричит мне лежащий Отец.
— «Твой старик безумнее меня. Ах-ах! Что он несёт? Успокоиться? Успокойся, малыш, успокойся» — говорит Армах, глядя на меня голодными глазами.
— «Давай, сынок, ты сможешь» — говорит Отец.
Мега-лев прыгает на меня, но в этот момент я осознаю всю глупость страха, то, что нет смысла бояться, зачем творить плохое будущее? Я в силах сотворить победу, не одержать, а сотворить. Я обретаю спокойствие в круговороте событий, вокруг ужас, а я спокоен. У меня получается, Папа, получается. Я резко отпрыгиваю, даже быстрее, чем совершает прыжок Армах. Он не успевает сообразить, по инерции поворачивается, а я ему выкалываю свето-мечом глаз.
— «Аааааргх аааарррх!» — лев рычит от боли.
Он ищет меня через боль. Яростно рычит и стучит по земле лапами. В это время у Отца до конца заживает рана, он резко вскакивает и наносит нокаутирующий удар по Армаху. Лев падает в отруб.
— «Папа!» — я радостно обнимаю Отца.
— «Всё хорошо, сынок! Всё нормально! Давай я ему введу дозу снотворного, и мы пойдём отсюда» — говорит Отец, слегка запыхавшись.
(конец воспоминаний)
— «Конец первого раунда! Невероятно! Никто ещё не выдерживал столько времени против Разрушителя!» — объявляет ведущий.
Я иду в свой угол, сажусь на стул. Я не вспотел, как Разрушитель. А он уже дышит. Ко мне на ринг подбегает, так называемый, тренер Жак.
— «Так, слушай, Сто пятый, в принципе, невозможное ты уже сделал, молодец, может это….ляжешь? Ну как бы это….» — говорит Жак.
— «Что?! А больше ты ничего не хочешь?» — возмущаюсь я в ответ.
— «Да, Жак, ты ничего себе лишнего не позволяешь? Его соперник уже воздухом питается. Верь в чудеса в этом бизнесе» — говорит подошедшая к нам Энн.
— «А, Энн? Здравствуй. Я пекусь о здоровье своего спортсмена» — отвечает Жак.
— «Твоего спортсмена? Насколько я знаю, он тренировался сам» — говорит Энн.
— «Всё- то ты знаешь» — говорю я Энн, слегка улыбнувшись.
— «Второй раунд!» — объявляет ведущий.
Я встаю со своего места и иду на середину ринга. Попутно смотрю в сторону своих ребят. Видно, что они за меня переживают, но и злятся за то, что выступаю не под нашим общим «флагом». Разрушитель в этот момент замечает, что я даже не на него смотрю, а в другую сторону и это после раунда с ним? Да, как я посмел?! Ха-ха. Но не надо его недооценивать.
— «Никто не выживал больше раунда, Сто пятый! Значит пора баиньки!» — говорит Разрушитель, злобно улыбнувшись.
— «К бою!» — объявляет ведущий.
Разрушитель теперь присматривается ко мне, не летит с ударами сразу. Он так ходит в боевой стойке несколько секунд, но тут решает нанести удар с правой руки. Банально- думаю я, и снова приседаю, чтобы поработать по его корпусу, а он резко хватает меня и переводит дело в борьбу.
— «Ууууу!» — гудит недовольная публика, не особо уважающая эту возню на земле.
— «Вот видишь! Они не довольны тобой! Что будешь делать, Разрыхрытель?» — говорю я, слегка задыхаясь в силовых объятиях
