Комик Стивен Райт точно подметил эту проблему, когда сказал: «На днях кто-то украл все вещи в моей квартире и заменил их точными копиями». Зайдя в свою квартиру и не обнаружив ни малейших изменений, вы можете сказать, что действительно ничего не изменилось или что космический пришелец заменил все ваши вещи абсолютно идентичными копиями. Обычно люди предпочитают первое объяснение, потому что второе объяснение крайне маловероятно. Однако важным моментом здесь является то, что с формальной точки зрения ни одно из объяснений не является логически лучшим, поскольку оба сохраняют согласованность ГДМ. Как в обычном человеческом мышлении, так и в научной практике часто используется принцип бритвы Оккама (например, наиболее вероятным является наиболее простое объяснение)[68]. Другими словами, не усложняйте вещи больше, чем это требуется для обеспечения логической согласованности; однако нет особой причины, по которой вещи должны быть простыми, даже если мы этого очень хотим. Но поскольку каждое из наших индивидуальных убеждений вплетено в сеть, несущую на себе вес множества эмпирических данных на бесконечных пересечениях, в поддержании согласованности с помощью минимальных средств есть определенный смысл — это приводит к наименьшему количеству ненужных изменений в системе знаний.
Логическая согласованность как фильтр для окружающего мира
Поддержание логической согласованности между нашими базовыми убеждениями, исходными предположениями и наблюдениями — это один из способов, которым мы ориентируемся в мире. Мы проводим большую часть дня, не обращая внимания на множество вещей, которые наблюдаем. Можно ездить на работу и с работы, проезжать мимо тысяч автомобилей и не различать их марки. Однако стоит увидеть единственную машину, парящую в воздухе над шоссе, и ваше внимание немедленно будет приковано к ней, потому что это несовместимо с вашим жизненным опытом и противоречит вашим конструкциям убеждений и исходным предположениям. Вот почему фокусы так привлекательны — они нарушают наше представление о том, как устроен мир. Когда мы видим, как человек левитирует на сцене, наша первая реакция — предположить, что нас каким-то образом обманули. Мы выдвигаем вспомогательные гипотезы, например что плавающее в воздухе тело висит на каком-то тросе или поддерживается каким-то постаментом, который мы не видим. Именно поэтому маг проводит обручем вокруг парящего тела, чтобы отвергнуть такие вспомогательные гипотезы. Если маг может лишить нас всех наших вспомогательных гипотез, мы останемся с объяснением, что он действительно может поднять человека в воздух. Конечно, мы сохраним уверенность, что нас обманывают, просто не сможем понять, как это сделано.
Выдвижение вспомогательных гипотез и исходных убеждений для поддержания согласованности разжигает разногласия в наших нынешних политических системах. Возьмем американскую внутреннюю политику. Никто не станет отрицать, что спецпрокурор Роберт Мюллер проводил расследование в отношении Дональда Трампа и его соратников. Крайние правые могут выдвинуть вспомогательную гипотезу о том, что существует заговор левых (или даже «глубинное государство»), и все это — «охота на ведьм». Крайние левые могут выдвинуть вспомогательную гипотезу о том, что Дональд Трамп действительно нарушил всевозможные законы и что единственный способ провалить расследование — это вмешательство истеблишмента Трампа. Члены организации QAnon (сторонники теории заговора в США) могут выдвинуть еще более сложные предпосылки, тем самым еще больше усложнив ландшафт. Каждая из точек зрения требует своих вспомогательных гипотез, которые могут быть более или менее вероятными, но при этом каждая точка зрения полностью согласована со своей собственной сетью убеждений — и каждая сеть убеждений связана с тем фактом, что Мюллер проводит свое расследование.
Существуют всевозможные теории заговора и сложные структуры убеждений, которых придерживается очень много людей. Хотя многие убеждения могут показаться экстремальными, они ни в коем случае не противоречивы. Действительно, идеально законспирированный заговор не оставил бы за собой никаких следов, и поэтому отсутствие каких-либо доказательств заговора является лучшим доказательством самого изощренного заговора. Хотя мы можем отвергать такие идеи как маловероятные, во многих случаях наши опровержения не могут повлиять на логику сторонников заговора, поскольку их убеждения столь же внутренне согласованы, как и любые другие убеждения. Даже в состоянии бредового психоза люди могут поддерживать превосходную согласованность убеждений. (Некоторые формы психоза приводят к полному разрыву с реальностью и дезорганизации мышления; однако психоз может принимать и другие формы. Если кто-то считает, что демон или правительство контролирует его мысли, это не означает, что он не мыслит логически — хотя и с предпосылками, которые выглядят маловероятными или необоснованными.)
Основная мысль этой главы заключается в том, что поддержание согласованности ГДМ — обычное средство, используемое как непрофессионалами, так и профессиональными учеными. Было бы очень наивно думать, что в науке или в повседневной жизни человек получает новые данные, а затем логично и уверенно отвергает или принимает гипотезы. Предположение о том, почему не открывается багажник машины, ньютоновская механика и даже крайние представления о заговоре могут быть в равной степени обоснованы путем изменений в личной сети убеждений, от гипотезы и исходных предположений до сомнения в самом наблюдении. Невозможно логически определить какую-либо одну часть уравнения, если у вас нет определенности в других его частях, а для такой определенности нет никаких оснований. Изучение способов поддержания согласованности ГДМ приближает нас к выработке рабочего определения науки и понимания того, как ее можно отличить от ненаучной деятельности. Дальше я покажу, что сохранение логической согласованности ГДМ является необходимым компонентом науки; однако, как говорилось раньше, одного гипотетико-дедуктивного метода недостаточно, чтобы отличить науку от других подходов, поскольку этот метод обычно встречается во всех формах мышления. Суть в том, что хотя принятое наблюдение не может с абсолютной уверенностью опровергнуть гипотезу, оно может вызвать изменение в сети убеждений (одной из частей которой является гипотеза) и тем самым внести в наше мировосприятие изменения (если не какой-то прогресс). Но есть одно условие — нужно, чтобы то, что кажется логической согласованностью, действительно ею было. Мы поговорим об этом в следующих главах.
Как вернуть науке реалистичный образ
Перед нами стоит важная задача сформировать новое представление о науке, более реалистичное, чем расхожие гиперболы и наша уверенность в ее непогрешимости. Поскольку научные утверждения опираются на систему, использующую индукцию, дедукцию и ретродукцию, любое заявление о знании, сделанное наукой, страдает всеми недостатками, присущими каждому из этих инструментов (как подробно описано в первых трех главах); добавьте к этому проблемы согласованности убеждений и недоопределенности, раскрытые в этой главе. Хотя в следующих главах я докажу, что природа научных заявлений действительно своеобразна, науке присущи все ранее упомянутые проблемы нормального человеческого мышления. На мой взгляд, научный метод следует рассматривать как итеративную систему, которая добилась большого прогресса за последние столетия и, надеюсь, будет продолжать это делать. Однако не существует абсолютных научных знаний или окончательных утверждений, свободных от упомянутых выше недостатков.(Абсолютные доказательства могут быть получены в абстрактной математике и чистой теории, не связанной с наблюдениями; однако как только человек вступает в контакт с реальным миром, все вышеупомянутые недостатки дают о себе знать.)
