все будет нормально!
Я выскочила из квартиры, на ходу застегивая куртку и натягивая шапку. Ступеньки мелькали под ногами, но меня словно несло на крыльях. Казалось, что еще немного, и они расправятся, а я полечу над лестницей.
В клуб меня пропустил Стас. Правда я сперва несколько минут долбила в дверь кулаком, а когда она открылась и показалась массивная фигура охранника, выпалила:
— Привет. Фил тут?
— Нет, а что?
— Мне с ним нужно поговорить. Срочно.
— Телефон не берет? — понимающе спросил Стас, отступая в сторону. — Вроде скоро должен приехать, но ты заходи. Подождешь в баре, ок?
— Спасибо!
Я улыбнулась Стасу и прямой наводкой пошла к стойке, за которой протирал и без того идеально чистые бокалы и стаканы Дэн.
— О! Какие люди! — поздоровался он. — А Фила еще нет.
— Я знаю. Можно я тут подожду?
— Конечно. Без проблем. Хочешь чего-нибудь?
— Нет, спасибо.
Положила на один из стульев куртку и шапку, а сама села на соседний и стала наблюдать за входом. Вряд ли Фил будет входить через основной, но служебный отсюда все равно было не видно.
— Мистик с Клейстером в студии, если что, а Фила с обеда не видел, — Дэн посмотрел сквозь бокал на свет, ещё раз прошёлся полотенцем по краю стекла, стирая невидимые никому кроме него пылинки, и взял следующий.
— Он позже приедет.
— Это-то и ежу понятно, что позже. Вопрос только на сколько.
— В смысле? — спросила я, поворачиваясь к бармену.
— Да в прямом. Как на радио его крутить стали, либо вообще никуда не выходит и всех тут кошмарит, либо приезжает ближе к полуночи. Один плюс — народ в клуб прёт толпами, — Денис прошёлся полотенцем по стойке, облокотился на нее локтями и кивнул в сторону Стаса, объясняющего что-то четырем мужчинам. — Видишь, охрану даже дополнительную наняли и мне помощника.
— Так тебе же легче, — удивилась я недовольству парня при упоминании о втором бармене.
— Ага. У меня тут все так, как удобно мне, а новый человек придет и что? Подстраиваться? Ещё фиг знает какой он бармен. Может вообще ноль с улицы. Учить что-ли? Да в гробу я это видел! Бар мой!
— И чаевые тоже, — улыбнулась я, а потом и рассмеялась — Денис кивнул так рьяно, что удержаться было нереально:
— Да! Что?
Видимо, он сперва услышал одобрение и только потом вник в смысл моей фразы. Хмыкнул, засмеялся и погрозил пальцем:
— Расскажешь кому-нибудь про чаевые и можешь забыть про мою любезность.
— Да? То есть теперь ты мой должник? — спросила я в шутку.
— Ну не то, чтобы должник, но… — Денис кинул полотенце под стойку и замурлыкал себе под нос. — Есть тут у меня кое-что для очень важных гостей и особых случаев.
— Даже так?
— Ага.
Он поставил передо мной небольшой прозрачный чайничек, налил в него кипятка почти под самую крышку и выудил небольшой пакетик, в котором лежали непонятные комочки, больше похожие на страшные грецкие орехи.
— Это что? — напряглась я.
— О-о-о… — Денис бросил один комочек в чайник, закрыл его крышкой и поманил меня рукой, — Смотри внимательно. Это фееричное зрелище.
Я наклонилась и стала наблюдать за плавающим "орешком". Он покачивался на поверхности, медленно разбухая и темнея. А когда пропитался полностью, опустился на дно.
— Феерично, — рассмеялся я, но Денис негромко шикнул и пальцем показал на чайник. — А-а-а… это ещё не конец?
Подперла подбородок кулаком и снова посмотрела на лежащий без движения комочек. Теперь уже напоминающий плотно свалянную шерсть. Феерично отвратительное зрелище, если честно, но обижать парня не хотелось. Тем более, что он-то как раз верил в свои слова.
— Смотри-смотри! Началось! — Денис буквально носом прилип к чайнику и я тоже склонилась ниже.
От комочка-орешка отделилась тоненькая длинная то ли ниточка, то ли шерстинка и стала расправляться, выворачиваясь в обратную сторону. За ней вторая, третья, четвертая, пятая… Через пол минуты их стало очень много, а в центре верхушки проглянулось что-то красное. Теперь “орешек” мало чем напоминал себя в первоначальном виде. Ниточки в кипятке расправлялись, превращаясь в листочки, и вот это уже действительно выглядело завораживающе. Красное пятнышко все сильнее расширялось, осторожно поднималось, словно стремилось побыстрее набрать в себя горячей воды, а потом начало распускаться. Через минуту чайник уже напоминал крохотную оранжерею в которой вырос алый цветок, впитавший в себя почти всю жидкость.
— А теперь самое эпичное, — важно произнес Денис, поставил передо мной чашку и наполнил ее из чайника. — Угощайся.
— Э-э-э… А ты уверен, что это можно пить? — я недоверчиво покосилась на содержимое кружки. Подняла ее, принюхалась.
— Это связанный чай, — негромко раздалось сзади.
И я подскочила со стула, едва не перевернув на себя кружку от неожиданности.
— Осторожнее!
Одна ладонь Фила крепко обхватила мое запястье, спасая от неизбежного, а вторая уперлась в спину, не давая грохнуться назад. Перехватил кружку, поставил ее на столешницу и постучал по чайнику пальцем.
— Дэн, сходи проверь сколько “Абсолюта” в холодильник положили, — сказал Фил.
— Я и так знаю. Двадцать бутылок.
— Сходи и проверь, — повторил уже с нажимом.
— О`кей… — Денис пожал плечами и пошел в сторону служебной двери.
— Я тебя чем-то обидела? — спросила я, когда мы остались наедине.
— Давно меня тут ждешь? — вопросом на вопрос ответил Фил, взял чистую пепельницу и задумавшись на секунду закурил.
— Не очень. Тебе не понравилась фотография, да?
— Я разве это сказал?
— Что ты на ней увидел? — задала я вопрос в лоб.
И видимо попала в точку. Фил глубоко затянулся, выпустил дым в сторону и посмотрел мне в глаза. Поднялся со своего стула, вдавил недокуренную сигарету в толстое стекло пепельницы и дернул подбородком:
— Если я тебе скажу, что увидел себя, ты уйдешь?
— Ты хочешь, чтобы я ушла?
— Просто ответь на мой вопрос.
— Ты хочешь, чтобы я ушла? — повторила я.
— Я не уверен, что знаю чего действительно хочу, Рита…
— Тогда, нет. Я не уйду.
Глава 16. Фил
Я ее отталкивал. Старательно. Избегая прямого текста. Делал все, чтобы Рита сама это поняла и исчезла. Высадил ее около дома и погнал не разбирая дороги. Кружил по городу, словно пытался сбежать от себя и своих мыслей, сворачивал на перекрестках, нарушая все мыслимые правила. Пролетал на красный, подрезал, вылетал на встречку, когда на моей полосе движение замирало. Мне казалось, что оно специально замедляло мой побег, становилось сетью, раскинутой слишком широко, но один хрен запутывающей ноги, а красные огни светофора — развешанные тряпки, за которыми осталась настоящая свобода. И когда перед глазами засветилась
