гостя, мелкота, — лениво пробормотал Брок.
Он был пьян не меньше остальных, но вместо танцев предпочел бы завалиться в кровать и проспать до следующего вечера. Но сил подняться из-за стола не было, и он продолжал сидеть, подперев кулаками подбородок и клюя носом.
— Ступайте, носитесь в другом месте, — велел он.
Девочка последний раз улыбнулась Къярту и с радостным визгом бросилась прочь, преследуемая остальными детьми.
— Нам тоже пора, — Райз решительно поднялся со скамьи, давая понять, что уговоры бессмысленны. — Спасибо, что позвали к столу. Передавайте молодым наши наилучшие пожелания, — он похлопал Къярт по плечу, выводя того из ступора.
— Так рано? Еще даже до пирогов очередь не дошла, — Брок несогласно замотал головой.
— Если слишком задержимся, гривы из нас самих пироги сделают.
— Это да, они могут. Ну что ж, бывайте тогда, — Брок поднялся на нетвердые ноги и протянул руку. — Заезжайте, если еще будете в этих местах.
— Непременно, — Райз пожал руку и встретился взглядом со Стевом, замотавшегося в красную вуаль духа, как бабка в побитую молью шаль. — Повеселитесь на славу.
Стев фыркнул и приложился к кружке.
Когда звуки праздника перестали заглушать обиженный лай сидящих во дворах на привязи псов, Къярт заметно расслабился. Его лицо посветлело, а от стальной дымки вокруг остался едва различимый бледный туман.
— Ты был прав, — произнес он, изучая перчатки. — Ничего плохого не произошло.
«Еще не вечер», — хотелось ответить Райзу, но он решил позволить парню насладиться тем недолгим временем спокойствия, что было им отведено, и промолчал. Не прошло и минуты, как они оставили площадь, и следом за ними двинулись три алых и один желтоватый сгусток. Они плыли окольными путями через дворы, так что, возможно, псы лаяли отнюдь не от обиды и не на заглянувших в деревню чужаков.
— Мне пора прекратить сгущать краски, — блуждая в своих мыслях, продолжил Къярт.
— Отрадно слышать, — Райз внимательно следил за парой вырвавшихся вперед сгустков, прикидывая, когда те решат перекрыть им дорогу.
Долго ждать не пришлось.
До края деревни оставалась всего пара домов, когда Стев и еще один парень, пнув ногой калитку, вышли на дорогу. Райз остановился и через плечо взглянул на появившихся за их спинами двоих: мужика задиристой наружности и парня, что сидел за столом рядом с Къяртом. Желтое облако принадлежало ему.
— И чего вы все слетаетесь сюда? — зло спросил Стев. То ли злость, то ли быстрая прогулка по деревне немного проветрили ему голову, и сейчас он стоял на ногах куда крепче, чем следовало ожидать. — В Эсшене, что ли, баб мало? Думаете, явились такие, и любая девка ваша? Кому вы нужны будете с проломленной-то башкой?
Стев мотнул головой и первым сдвинулся с места.
— У меня есть идея получше, — Райз усмехнулся, гадая, получится, или нет.
— Ты что собрался делать? — Къярт с опаской посмотрел на него.
В его взгляде страх переплелся с угрюмой решимостью, так что Райз не удивился бы, если бы парень в следующую секунду сдернул перчатку и схватил его за руку.
— Почему бы нам всем не завалиться в местный кабак и не порешать все вопросы за кружечкой кисленки? Еда и выпивка — все за наш счет, — Райз широко улыбнулся и одним коротким импульсом прогнал прочь всю энергию духа, что окружала Стева и его дружков.
Идея пришла сама собой, и Райз решил дать ей ход. Не увенчайся затея успехом, и вопрос закрылся бы старой доброй дракой, если, конечно, пару пинков можно было так назвать. Но враз лишенный окружавшей его злости Стев остыл, а замешательство на его лице сменилось глубоким, почти что философским, раздумьем.
«А недурно вышло», — про себя ухмыльнулся Райз.
— 8 -
Вновь открыть глаза было мучительно.
Къярту хотелось кричать. Он верил в то, что, оборвав свою жизнь, он наконец-то со всем покончит, и снова придя в себя на кровати, не сразу понял, что вернула его на этот раз отнюдь не селль. Осознав, что в воздухе нет искры, он счел, что снова оказался на планете, которую собственноручно и уничтожил.
Кажется, он сходил с ума. Или же…
Искра отсутствовала не только в воздухе, но и в нем самом. Он не чувствовал ни ядра, ни кли-каналов — ничего. Но при этом оставался жив и, судя по ощущениям, полон сил. Но подобное было, вне всяких сомнений, невозможно. А значит, за смертью следовали не только тлен и забвение.
Эта мысль обожгла его, словно выпитый залпом стакан кислоты. Смерть не была последней остановкой. Пусть не для тела, но для души, которая, по всей видимости, таки существовала. И ее существование, точно пожизненный — или же посмертный — приговор, делало его узником своего прошлого.
В слепой надежде, что все это просто лихорадочный бред, Къярт собирался разбить витражное окно, схватить осколок и вскрыть вены — что угодно, лишь бы вычеркнуть себя из реальности. Но когда его кулак замер в паре сантиметров от стекла, будто бы упершись в невидимую преграду, Къярт осознал, что он далеко не абсолютный хозяин своего тела.
Чья-то воля не давала ему выйти из комнаты, как и мешала сделать что-либо, что хоть как-то могло ему навредить. Запертый наедине со своими мыслями, он метался, точно крыса, накрытая ведром, к которому поднесли тепловой контур.
Когда на пороге появился ходячий скелет, Къярт полностью лишился контроля над своим телом. Он мог только стоять, точно тот истукан, и смотреть, как ходячие кости ставят на стол тарелку с едой и раскладывают приборы. И только когда скелет закрыл за собой дверь, к Къярту вернулась способность двигаться.
Горячечный бред.
Что, если он угодил в место, о котором узнал от Мерлен? Место, где правит мистический черт, и теперь его ждет вечное наказание за все то, что он натворил?
Мысли о девушке, которую он не смог защитить, только подлили масла в огонь. Ни ее, ни близнецов. Был слишком наивен, слишком неосторожен, пусть и считал иначе. Был слишком слаб.
А вот чтобы сделать все только хуже его силы вполне хватило. В том числе, чтобы, вернуться из мертвых, тем самым отправив на тот свет младшую сестру.
Он мог бы оправдать себя тем, что изменить это было вне его власти; что это селль вздумалось возродить его, еще и сделать это в самом неудачном месте; что его обманули, убедив, что уничтожение планеты одного из миров — единственный способ сберечь вторую. Но Мерлен и близнецы погибли исключительно из-за его собственной слабости.
Он никого не смог защитить. И
