если что, придется скидывать, так что все яйца в одну корзину класть не стоит. Обрез он тщательно протер от отпечатков и кинул на пол рядом с телом. Потом нашел окурок и выброшенную батарейку и спрятал в карман. Облив тело и все вокруг горючим, Тарасов, сидя в лазе поджег, смоченную в смеси тряпку, и, убедившись, что все надежно занялось, выбрался наверх.
Снаружи уже стемнело, но столб дыма все равно мог привлечь внимание, так что, матюгаясь сквозь зубы и сгибаясь от боли в три погибели Старшина не останавливаясь бегом добежал до леса где залег и, пряча огонек, выкурил еще сигарету, чтобы прийти в себя. После чего, пошатываясь, побрел в сторону части.
Оружие, которое могло быть «засвечено» в куче эпизодов, нести домой было опасно, так что он решил припрятать его в лесу. Ведущая к части бетонка… Если подкопаться под плиту, то получится хороший тайник. Кинув сумку на землю, Тарасов взял так и не пригодившийся кол и начал копать. Свет фар заставил его застыть, словно перебегавшего дорогу зайца, и тупо смотреть в лицо приближающейся неизбежности. «Волга»… Еп твою мать — а так хорошо все шло…
— Товарищ прапорщик… — фары потухли, и Старшина увидел, что это комбатовская серая «ноль вторая», — А я вас обыскался…
— Да я, товарищ подполковник, прогуляться ходил… Очень говорят, полезно при травмах.
— И как? Удачно?
Комбат скептически оглядел Тарасова, покрытого грязью, паутиной и чем-то вонючим, потом открыл багажник и, достав оттуда комплект старого камуфляжа, кинул Старшине, после чего сел на плиты рядом закурив и молча дожидаясь когда тот переоденется.
— Я, Василий Иванович, когда просил решить все без милиции, как мне казалось, довольно ясно намекнул, что не это имел ввиду.
— Виноват.
— Виноватых бьют… Что там с этим уголовником? Вопрос закрыт?
— Ну, надеюсь, да…
— И что там случилось?
— Ну, если верить местным слухам, он убил своих подельников. А их отец завалил его.
— Как?
— Из обреза. Старик — матерый уркаган. За ним не заржавеет.
— И сжег чтобы следы скрыть? — Комбат кивнул на поднимающийся на фоне ночного неба дым, — Да, месть — дело такое…
Встав он подошел к сумке и заглянул внутрь.
— Точно из обреза?
— Да. Он его на месте преступления оставил. Предварительно почистив от пальчиков, но, если в пулегильзотеке оружие есть, это не поможет.
— А это чье?
— Понятия не имею. Уголовник этот, с подельниками, грабежами дальнобоев промышлял. Может их?
— Думаете? Ну все равно не стоит это тут так оставлять. Найдет еще кто… Заройте тряпье, а об этом я позабочусь…
Взяв сумку, Комбат убрал её в багажник машины.
— Вас подвезти?
— Да не — сам дойду… — отмахнулся Тарасов и охнув согнулся.
— Садитесь… Рано вам еще гулять с вашими ребрами.
***
Неделя больничного пролетела быстро. Катюхин, бегавший к Марине как на работу, бодро доложил, что его никто больше не преследует.
— На… Она те супчик передала. Чтоб выздоравливал… — Ротный сунул Тарасову банку и ревниво покосился на него, — Она тя, блин, лучше чем меня подчует!
— Ну, это легко объяснимо… Ты-то кабан здоровый, а я… — втянув щеки, Старшина провел по ним пальцами, — Я вон какой тощой… А у женщин у всех рефлекс: худое — кормить. К тому же я не зря вперед тебя к ней тогда успел…
— В смысле?
— Наплел про то, как тебя, героически и рискуя здоровьем, спасал. Теперь вот пожинаю плоды своего героизму. Да ты не ревнуй: женится, мужские обязанности, хозяйство тащить — это все я тебе оставлю. А сам — другом семьи буду. Другом семьи быть удобно. Пришел, пожрал на халяву, выпил, язык почесал и свалил. Хорошо!
В дверь постучали, потом в Каптерку сунулся дневальный.
— Товарищ прапорщик…
— Э! Боец! — возмутился Ротный, — Я для тя чего? Насрано? Как по уставу положено? Сперва обращаешься к старшему по званию, и просишь разрешения обратится к кому надо! Зашел — вышел, повторил!
— Виноват… — скрывшись, дневальный постучал снова, — Товарищ старший лейтенант, разрешите обратится?
— Рискни?
— Товарища прапорщика комбат вызывает…
— Так че ты вола ебешь? Сразу не мог сказать?
— Так я…
— Головка от будильника «Заря»! Наберут в армию по объявлению…
Старшина надел китель и поплелся в штаб.
— Вызывали, товарищ подполковник?
— Проходи и дверь прикрой…
— Что-то случилось?
— Помнишь наш разговор неделю назад?
— Когда вы меня подвозили?
— Именно.
— Помню…
— Рад вам сообщить, что, похоже все было именно так, как вы и предполагали, — Комбат с кривой усмешкой кивнул, — На старой ферме, в заброшенном убежище, пожар случился. После которого там нашли останки неизвестного мужчины. И обрез охотничьего ружья двенадцатого калибра. Сам обрез нигде не светился, но на нем, представьте себе, обнаружили отпечатки палцев.
— Отпечатки?
Старшина мысленно принялся перебирать в уме, что же и где он мог пропустить. Комбат, видя эту лихорадочную работу мысли, махнул рукой успокоится.
— Да. Отпечатки. Как оказалось, они, на ржавеющих поверхностях въедаются так, что удалить можно только механическим путем. Поэтому криминалисты, несмотря на пожар, смогли снять отпечатки и с оружия, и, даже, кое-какие фрагменты с гильз. И по ним вышли на неоднократно судимого местного жителя. Юсупов, фамилия. Который, под давлением улик, признался в убийстве ранее судимого Загиттулина Марата Бехтимировича, совершенного из мести за убийство им его сыновей, с которыми они вместе промышляли грабежами.
— Серьезно?
— Да. Правда он утверждал, что сделал это три года назад, а обрез у него, вот как на грех, за день до того украли какие-то бандиты…
— Врет поди? Свидетели есть?
— Только его друзья — алкаши.
— Ну эти что хочешь подтвердят.
— Вот и я о том… В общем — скажите Катюхину, по дружески, чтобы он насчет той ночной потасовки язык за зубами держал, потому что, похоже, ситуация с его дамой сердца разрешилась.
— Хорошо — скажу.
— Скажите… — Комбат посмотрел на часы, потом решительно встал и начал собираться, — Все. Можете быть свободны. И это… Василий Иванович — по человечески прошу. Прежде чем еще раз идти гулять, меня предупреждайте.
— Слушаюсь… — Старшина развернулся, но остановился у двери, — Разрешите с моей стороны вопрос? На счет той ситуации с нашей частью, о которой вы упоминали…
— Вот как раз собираюсь в штаб. Попробуем подойти к её решению с другого конца. Ликвидировать проблему, что называется, «в корне».
— Шансы-то есть?
— Шансы всегда есть. Не волнуйтесь — мы еще повоюем.
— Хорошо бы. А то я тут только обживаться начал.
— Я тоже…
***
Черный мерседес, проглатывая идеально настроенной немецкими кудесниками подвеской ухабы, мчался по трассе. Темнело. Внезапно, свет фар выхватил вышедшую из-за припаркованной на обочине серой «Волги»
