Последнее меня беспокоило. Я банально волновался, что девица надорвется и сожжет часть своей души, как вырвал кусок своей когда-то я. Но вот я отдаленно понимал, что делал, она же могла только догадываться о последствиях. В лучшем случае — магическая инвалидность. Она больше никогда не сможет колдовать. В худшем — это ее убьет.
Через минут пять девушка стала выдыхаться. Огненные шары летали не так часто, да были не такими быстрыми, крупные заклинания Риса вообще перестала формировать. В этот промежуток времени я сократил дистанцию до волшебницы до двадцати шагов, то есть подошел почти в упор. Если бы захотел — нырнул бы в бездну и разорвал ее душу на части, моих способностей в междумирье вполне хватало, чтобы провернуть эту операцию за пару секунд и успеть вернуться в собственное тело, пока труп волшебницы еще не коснется сухой травы. Видимо, понимала это и Риса, так что перешла в свою последнюю, отчаянную атаку.
«Антон! Она на пределе!», — прозвучало в голове.
Это Лу говорила со мной из бездны.
Ладно, я дал ей выпустить пар, но игры кончились. Она так реально доведет себя до ручки.
Первую огненную стрелу я просто пропустил мимо, чуть сдвинув корпус влево. Вторую и третью — поймал правой рукой. Сейчас, находясь почти в упор, я слышал, как тяжело дышала девушка. Грудь ходила ходуном, плечи и руки дрожат от перенапряжения, над верхней губой собралась испарина, а глаза волшебницы заливал противный липкий пот. Только взгляд горел огнем и решимостью.
Пока Риса не подняла меч в очередной раз, я преодолел оставшиеся между нами пять шагов, ударом правой руки выбил из ослабевших ладоней девушки оружие, после чего едва ощутимо тыкнул ее наконечником посоха в грудь.
Впервые Рисанриэль осознала, с кем связалась. Так на меня иногда смотрел десятник Валл, видя во мне не странного счетовода, а дикого зверя, который может разорвать его на части. В ее глазах промелькнул ужас, сожаление и какое-то смирение. Она приняла то, что сейчас умрет. И была готова к этому. По мыслям девушки я понял, что другого исхода она и не ожидала. Менталист до нее добрался, она не справилась. Впереди — только тьма и, если повезет, чертоги Фора.
Это продолжалось буквально несколько секунд. Она смотрела на меня, не решаясь даже моргнуть, ожидая мгновенной смерти, я взглядом изучал ее.
— Убита. Я выиграл.
Я убрал от ее груди оружие и оперся на посох, будто бы это на самом деле была простая деревянная палка. От моего обнаженного торса сейчас валил пар. Все же девочка заставила меня побегать.
Волшебница тонко всхлипнула, после чего осела там же, где и стояла, тупо плюхнувшись на задницу и глядя прямо перед собой.
То, что было для нее смертельной битвой с великим злом, для этого самого великого зла в моем лице оказалось просто разминкой, игрой. Впервые выпускница Академии Магии, архивариус Рисанриэль, осознала, насколько она беспомощна.
Особенно, если отобрать у нее возможность колдовать.
Она вычерпала свой источник до дна — я еле успел, еще заклинание, и она бы зачерпнула из души — и сейчас была просто молодой девицей, которая не может ровным счетом ничего.
— То, что бросать мне такой вызов было в принципе глупо, я думаю, ты и так поняла, — начал я тихо, глядя куда-то в сторону и наслаждаясь прохладой.
Через пять минут я околею на стылом ветру, но пока было даже приятно.
Риса мне не ответила.
— Менталист, который обучал меня, сказал, что любой маг на моем пути будет представлять для меня смертельную угрозу. Потому что мы не имеем никакой власти в реальности, колдуя на изнанке мироздания, тогда как стихийные маги, наоборот, повелевают материей тут, в мире людей. Поэтому я тренировал в первую очередь свое тело и стал воином и только потом — магом.
Я демонстративно покосился, но и так знал, что Риса меня слушает. Очень внимательно слушает.
— Чтобы справиться с тобой мне даже не понадобилась бы моя магия разума, достаточно было бы этого, — я перехватил посох в другую руку и сменил опорную ногу. — Поэтому княжество и проиграло войну Кватту. Вы надеялись на свою магию, назывались боевыми магами, но, по сути, не являлись воинами. Любой новобранец с длинной пикой после недели в лагере под командованием горластого десятника опаснее и эффективнее большинства боевых магов, лишенных своих сил.
— Почему ты меня пощадил? — глухо спросила Риса. — От меня милосердия ты бы не дождался.
— А ты сама как думаешь, архивариус Рисанриэль?
Девушка задумалась, глядя прямо перед собой и размазывая непрошенные слезы по щекам. Чтобы хоть как-то замять паузу, она наконец-то поднялась с земли и, выпрямившись, посмотрела прямо мне в глаза.
— Это твоя насмешка. Уловка. Ты менталист — иллюзии, обман, они в твоей крови!
Мне показалось, что я тоже сейчас расплачусь, но уже от смеха. Риса стояла, такая же, как и раньше: бледная, все еще готовая к смерти, сжимая до белых костяшек кулаки.
— Все намного проще, Риса. Зачем мне убивать своего собрата?
— Настоящие маги не братья менталистам!.. — вспылила Рисанриэль, но я только на нее шикнул, заставляя умолкнуть.
— Да ладно? Менталистов истребляют. И магов истребляют. Менталисты вне закона и маги теперь вне закона. Во всяком случае, на части территории Таллерии. И маги и менталисты — дичь. Просто на нас охотятся все подряд, потому что боятся. А вот на вас — пока только Кватт, но не потому что боится, а просто потому что может. Если охота на менталиста — это охота на матерого лесного секача, который может поднять на клыки, то охота на магов — это просто спокойный и методичный забой свиньи. Только в этом разница, девочка. Но как кабан родственник свинье, так и я, маг разума, родственник любому магу академии.
Я только что сравнил Рису со свиньей, что не укрылось от внимательной девушки, но впервые за все время нашего знакомства она нашла в себе силы промолчать. Уж слишком удачной была аналогия.
— Родственных чувств мало. Ты так и не ответил, почему я еще жива.
— Хочешь правду?
— Если ты на нее способен.
— Все просто. Я просто человек больше, чем это вообще принято в этом мире. А еще мне нужен меченосец, хотя бы на время, — я кивнул на клинок Пала, который сейчас беспомощно лежал в сухой траве.
Удивлению Рисы не было предела.
— Ты же можешь просто его взять и…
— Даже не хочу думать об этом, — покачал я головой. — Я буду сражаться этим клинком только в крайнем случае, во времена огромной нужды, и не раньше. Потому что если я возомню себя властелином мира, остановить меня смогут только боги.
— А если это возомню о себе я…
До девушки стало доходить.
— То я просто сделаю то, чего ты от меня ожидала сегодня. Вот и все.
Повисла тишина.
— Скажи, Риса, ты и вправду считаешь, что я убил твоих братьев нарочно?
