и всегда имеем успех у публики.
На этих словах Крашеный взглянул на товарища, как бы ища подтверждения своим словам. Усатый угадал взгляд напарника и закивал так отчаянно, что почувствовал головокружение, да такое, что ему пришлось присесть на кровать, на которой восседал Василий.
– Нужно бы понять насчет объёму. Осталось два дня до экзамена, я не собираюсь учить что-то громоздкое. Мне необходима роль живая, с действием и без словесных разглагольствований.
– Два дня? – Крашеный ужаснулся, – но ведь это крайне мало даже для…
– Я понимаю, господа, что сроки очень сжаты, именно поэтому мне пришлось вас в таком срочном порядке задерживать. Я полагаюсь на вас как на профессионалов. Не выдавайте, голубчики! – умильным тоном произнес исправник.
В этот момент лицо Усатого просияло. В голове его созрела идея, и он зашептался с товарищем. Кончив, артист обратился ко Жбырю и его сыну:
– Ну что ж. Сложилась ситуация, которая требует решительных действий. И принимая в учет, что господин полицейский, не стал устраивать нам бюрократических проволочек из-за оскорбительных и клеветальных записок, мы обязаны проявить благородство. Как всем известно из афиш, завтра мы даем выступление на сцене Чумщского театра – пиеса «Инъсектъ». В этом произведении есть роль, которую мы обычно заменяем голосом из закулисья. Однако ж, посовещавшись, мы пришли к общему мнению, что пиеса наша станет живее, если эту роль исполнит молодой, подающий надежды артист. И если так сложится, что он обрящет славу знаменитого и талантливого актера, то нам, будет безумно приятна мысль, что его первым выходом на сцену станет наша пиеса. Короче говоря, мы предлагаем вам роль, Василий! Мы можем приступить к ее репетиции немедля, прямо в этих комнатах.
– Ах, какая радость! Какая честь! – воскликнул полицейский, – я право и не надеялся на такой исход событий. Это невероятная новость! Мы с радостью примем ваше предложение! Правда, Василий?
– Кого надо исполнять? – недоверчиво спросил Васенька.
– О! Это роль жандарма, блюстителя порядка, который делает вечерний обход в городе, дабы обеспечить безопасность граждан. Во время этого обхода он случайно застает одного из героев в подвале аптеки!
– Ах, как символично! Это прямо-таки провидение. Роль полицейского, Васенька! Это ли не благородная роль! Право слово, я растроган до такой степени, что кажется, у меня пойдут слёзы.
– Учить слов не стану. Хочу импровизировать, – капризно пробубнел Васенька.
– Слов совершенно немного! – поспешил успокоить начинающего артиста Крашеный, – всего одна фраза, но какая! Никак не уступающая по мощи знаменитому шекспировскому «Быть? Или не быть?» А быть может и сильнее! Послушайте сами, – Крашеный встал, набрал полную грудь воздуху выставил вперед руку, чуть наклонив вперед верхнюю часть туловища и громко с надрывом произнес:
– Эй, кто там внизу!? Есть ли кто?
Исправник не выдержал и громко зааплодировал. На глазах его выступили слезы.
На радостях он крепко обнял обоих артистов, расцеловал Василия, высморкался в огромных размеров цветастый носовой платок и сказал:
– Не стану вам мешать! У меня масса неотложных дел. Есть у меня одна наводочка по поводу этих растреклятых индеянов. Глядишь, сегодня и изловим подлецов.
Попрощавшись с артистами, исправник удалился. Однако ж, перед тем как покинуть участок, приставил к Ободняковым вооружённых револьвертами сотрудников – Ефима и Афанасия. Сотрудники вид имели грустный – им хотелось выпить, закусить или на худой конец завалиться на мягкие постели и как следует уважить старичка Морфея. Сидеть же и караулить начальникова сынка и двух разодетых лицедеев представлялось им занятием бестолковым и скучным.
Артисты приступили к репетиции – сняли сюртуки и парики, кряхтя и потея сдвинули кровати к стенам, чтобы соорудить некое подобие сцены, бросили в наиболее опасных местах матрацы, дабы не повредиться во время театральных трюков и расчертили мелом примерные дислокации персонажей пиесы.
Василий в подготовительных операциях действия не принимал, скучающе глядел на взмокших артистов и лишь изредка громогласно и недовольно чихал от поднявшейся в воздух пыли и поругивался:
– Да что ж вы клопов-то баламутите?
На что артисты деловито, хоть и слегка запыхавшись, хором отвечали:
– Декорации – это вам, Васенька, не кошку рожать.
Отчего-то на Василия эти слова подействовали – он притих и, робея, переминался с ноги на ногу.
Наконец, Ободняковы кончили с приготовлениями.
– Ну-с, Васенька, прошу, вставайте вот сюда, – бодро пригласил начинающего артиста Крашеный.
Вася встал в очерченный мелом круг. Его огромные ноги чуть выступали за обрисованные линии, отчего Василию сделалось неловко. Ободняковы внимания на это не обратили.
– Вот ваша актерская задача, – начал Усатый, – вы страж городского порядку. Гордый, величественный, честный и, если позволите, рвущийся к подвигу молодой человек. Вы вышли в положенное время исполнить свои обязанности – проверить каждую улицу города на предмет порядка: не украл ли кто пирожок с торгового ряду, не обидел ли камушком какой малец собаку, не напился ли пьян бакалейщик, не таскает ли за волосы жену сапожник – в общем, рутинное дело, хоть и прискучившее, но полезное. И вот вы идёте – покажите, как вы идёте.
Василий посмотрел на Усатого, затем на свои выпирающие из круга ноги и недоумённо сказал:
– Больно круг тесноват, не смогу я в нём развернуться.
– Нет, нет, Василий, – вскинул руки Крашеный, – круг – это условность, точка из которой вы начинаете прогулку. Вы смело можете из него выйти. Смелее, Василий!
Василий неловко шагнул из круга. Вытянул ногу, и, закачавшись, ступил обратно.
– Непривычно мне. Круг меня с толку сбивает. Голова кружиться начинает.
– Ведите себя как обычно, – с пониманием обратился к начинающему артисту Усатый, – вот как вы в обычной жизни ходите?
– Известно как – ногами и хожу. Только меловых кругов в моей жизни никогда не бывало. Разве ж на улице кто чертит круги? Смешно это.
– Круг мы нарисовали, чтобы вам стало понятно, где вы будете обретаться во время вашей сцены, – слегка взволнованно принялся снова объяснять Крашеный – это начало вашего пути, из круга вы начинаете своё действо. Поглядите, как это делаю я.
Крашеный вывел из круга Василия, встал на очерченное место сам и начал движение, слегка покачивая бёдрами и насвистывая что-то простенькое.
– Видите – я вышел из круга и пошёл. Начал своё движение из заданной точки. Вы усвоили?
– Уяснил. Ничего сложного в этом нет.
– Отлично! Теперь попробуйте вы, – сказал Усатый и жестом пригласил Василия к импровизированной сцене.
– Только у меня просьба будет, – сказал Василий.
– Всё что угодно, – ответил Крашеный.
– Нельзя ли круг сделать несколько больше? Тесноват он. Воздуху не хватает.
– Да ведь границы условны, мой юный друг! Вы можете заступать за линии сколько угодно. Мы ведь
