С кем имею честь, уважаемый? — я лихорадочно сгребаю в кучку полузабытый опыт первой юности. — Простите моё невежество…
— Я Копень, здешний смотрящий.
— Крайне раз знакомству. Я Док, прем нашей корпы.
— И что у вас за корпа?
—Так, знаете, по мелочи, ничего серьёзного… Шустрим, как можем, выживаем, как умеем.
— Зовётесь вы как, шустрилы?
— О, я польщён, что вы про нас слышали! — я выразил лицом максимум возможного восторга, больно сжав локоть Колбочки, которая снова попыталась что-то сказать. — Шустрилы мы и есть! Корпа начинающая, но у нас большие перспективы!
— Работа у меня такая, всё слышать, — задумчиво сказал Копень, рассматривая меня своими мутными, но острыми глазками. — Так ты, значит, прем?
— Так случилось, — развёл я руками. — Доком называют.
— Так вот, Док, проблема у тебя. Или ты за неё не подпишешься? — он показал кривым тонким пальцем на Лиранию.
— Подпишусь, — вздохнул я, — иначе какой я буду прем?
— Верно, верно… — удовлетворённо кивнул Копень. — Это ты правильный пацан, значит, хоть и молодой.
Я стараюсь не оглядываться и держать зрительный контакт, но краем глаза вижу, что вокруг собирается народ. Видимо, торговля идёт не очень, а тут бесплатный цирк — наглого молодого према будут жизни учить.
— Если бы ты за неё не подписался, — с удовольствием сообщает Копень, — мы бы с неё просто штраф взяли. Тем, чего с девок берут. Заодно, глядишь, и истерики бы прошли. Говорят, это от них лучшее лекарство.
Люди вокруг одобрительно заржали, Лирания дёрнулась, но я продолжаю фиксировать её локоть, а она ещё недостаточно продышалась, чтобы вырваться.
— Но раз ты вписался, то расклад уже другой. Это к твоей корпе конкретная предъява. Как решать будем, прем?
— Готов выслушать ваши предложения, уважаемый. Вы, я вижу, человек опытный, в авторитете, кого, как не вас, в таких делах слушать.
— Молодой, а соображаешь! — довольно кивнул Копень. — Так вот, ты всё ещё можешь расплатиться девкой. Думаю, пострадавший примет такую компенсацию. Что скажешь, Тягло?
— Худая она какая-то, — засомневался продавец, — не порвалась бы.
Вокруг снова заржали, Лирания ещё сильнее задёргалась. Приходится сжимать ей локоть изо всех сил. Наверняка ей больно, но я боюсь отпустить, потому что не знаю, что она ещё учинит. Ситуация и так на волоске.
— Но я не против проверить её на прочность! — продолжает улыбающийся Тягло. — Порвётся спереди, продолжу сзади!
Ржание вокруг нарастает, Лирания выдирает руку изо всех сил, одновременно пытаясь второй залезть в рюкзак. Я мысленно прошу у неё прощения и, на секунду сосредоточившись, использую талант. Девушка оседает на подгибающихся ногах, я пихаю её в руки Колбочке и делаю шаг вперёд.
— Это не очень хороший вариант, уважаемый Копень, — говорю я твёрдо. — Я за неё вписался.
— Тебя тоже могу проверить на прочность! — заявляет продавец. — Мне без разницы!
Народ вокруг откровенно веселится за мой счёт. Я игнорирую, пристально глядя на мутноглазого.
— Так предложи сам, прем! — оскалился в кривой улыбке Копень.
— Деньги смывают обиды, — ответно щерюсь я. — Готов выкупить предмет конфликта за двойную цену. И, разумеется, принести свои извинения за полоумную девку. Она, вон, уже сомлела, значит, приступ прошёл…
Лирания обвисла на руках присевшей на корточки Колбочки и выглядит чуть бодрее трупа. Но если бы она могла проткнуть меня взглядом, то я бы сейчас превратился в дуршлаг.
— Устроит тебя две цены, Тягло? — спрашивает Копень.
— Ну… — чешет продавец своими огромными граблями узенький лобик. — Я даже не знаю, что это за херня и на кой чёрт она сдалась, я за неё всего пять токов и просил…
Я опять мысленно застонал — всего пять токенов! И из-за такой суммы мы ввязались в этот блудняк?
— Не, две цены мало! — решает Тягло. — Пусть даст три!
— Сделка! — выпаливаю я торопливо. — Пятнадцать токов, и я прошу извинить глупую девчонку, наговорившую невесть что!
— Да я что, — вздыхает продавец, — я так… Забирай, чо уж.
— Кери, — зову я. — Тащи сюда свою задницу и мою карту!
Но тщетно — его и след простыл. «Ссыкло позорное», — думаю я.
— Так прем готов заплатить? — неприятно ухмыляется Копень. — Или вернёмся к обсуждению натуры?
— Готов, — говорю я с досадой и достаю из кармана нераспечатанную карту.
Колбочка держит Лиранию, та почти парализована, поэтому я срываю упаковку и прикладываю палец сам. Карта вздрагивает и высвечивает баланс.
— Вижу, ваша корпа неплохо… Как ты выразился? Шустрит? — сказал задумчиво Копень. — Надо к вам присмотреться получше.
Да уж, та карта, с которой свалил Кери, была так, мелочь на сигареты.
***
— Эх, а я там такое платьюшко себе присмотрела! — убивается Колбочка.
— Извини, в другой раз, — мрачно отвечаю я. — Не до платьев сейчас.
Мы тащим еле перебирающую ногами Лиранию, закинув её руки себе на плечи так, что девушка повисла между нами. Я поддерживаю её за талию, и в другой момент это ощущение полностью поглотило бы меня-подростка, но сейчас я думаю лишь о том, как бы свалить побыстрее.
— Ну, Кери, — говорю я зло, — вот же тварь ссыкливая! Выберемся — разобью ему харю!
— Не надо, Док, — натужно вздыхает Колбочка. — Он ничего не может с собой поделать. Такой человек.
— Тупой отмаз, — злюсь я. — Все мы не без недостатков, но других подставлять-то зачем?
— Он просто испугался. Блин, да что же она такая тяжёлая, ведь худая же, как доска!
— Это так кажется, потому что частичный паралич, — поясняю я. — Потерпи, скоро её отпустит, сама пойдёт. Я бы дождался, да нельзя.
— Как ты с ней это сделал?
— Пришлось. Я так умею. Прости, Лирка, но ты сама нас втравила в эту историю. Дать тебе нас угробить я не мог. Знаю, ты злишься, но я был вынужден. Зато комбарь твой выручили.
Комбик — треугольный в плане ящик с динамиком и усилителем к гитаре ― занял весь мой рюкзак и упирается углом в спину. Продавец отдал его со всеми проводами, педалью, микрофоном и ещё какой-то ерундой. Мне показалось, что
