толстоватый.
– Я тебя слушаю, – проговорил Ринэлл.
Ринэлл вместе с двенадцатью членами Совета восседал за изысканно выполненным овальным столом в красной комнате, как это делал его отец. Со времен его правления здесь почти ничего не изменилось, за исключением библиотеки. Теперь она была заперта в самом Сердце.
– Наши стражи схватили сегодня двух чужаков, пребывающих в бодром здравии.
Ринэлл помрачнел:
– Бодром? Это каким же образом?
– Их засекли еще возле дома семьи Олинов. Страж действовал согласно инструкции и принялся следить за незваными гостями. Когда парень пытался разбудить торину Кробс, их тут же схватили.
– Парень?
– Парень и его пес, – Клаин кивнул, – тварь, похоже, дикая, огромного размера, но вела себя смирно. – Он замялся, – честно говоря, таких псов я еще не видел. Думаю, она пришла из леса, из Безлюды.
– Снова этот проклятый лес, – президент поморщился.
– С ним надо что-то делать и немедленно! – Заворчал министр образования торн Желб, – безлюда становится слишком опасной для нас.
– Пока цела наша стена, лесные создания нам не грозят, – растягивая слова, произнес президент. – Где сейчас этот незваный гость?
– Мы накачали его сладким мгновением. Он должен проснуться через один час двадцать три минуты и сорок шесть секунд. – Сверившись с наручными электронными часами, ответил черноволосый молодой министр здравоохранения, сидящий по правую руку от президента. Молодой юноша был таким амбициозным, что очень быстро занял один из главных постов города. Но даже среди черствых министров ходили слухи об ужасном способе, благодаря которому он стал главой в медицине Арденты.
– Доктор Сивилл, – обратился к нему Ринэлл, – проследите, чтобы мальчик проспал еще тридцать шесть часов.
– Но, ваше верховенство, это совсем не мальчик, – вставил старый министр Тодин, – это уже мужчина, молодой, конечно, но муж.
Ринэлл резко встал из-за стола, обронив мощеный деревянный стул:
– Муж! – он почти прошипел это слово, – Клаин, ты же сказал – парень.
– Ну д-д-да, господин президент, п-п-парень.
Сивилл усмехнулся, смело глядя в глаза своему господину:
– Просто некоторые министры уже настолько стары, что для них все становятся юнцами, и они не могут отличить опасность, которую они для нас представляют.
Президент раскраснелся от злости, но тут же ему пришла мысль:
– Пусть этот парень проснется ровно через два часа. Положите его в лучшую спальню и приготовьте ему лучший ужин. И не забудьте помыть его.
– Сейчас? – пролепетал Желб.
– Когда очнется. Говорите ему только то, что должны.
– Что делать с псом? Оставить его в норе?
– Пес пусть будет рядом с ним. Наш гость не должен чувствовать опасность. Пусть отдыхает и наслаждается негой вокруг себя. Мы примем его должным способом.
С этими словами он направился на верхний этаж. Министры по одному стали покидать красную комнату.
Ринэлл дождался, пока подчиненные покинут его обитель и только тогда отправился в Сердце. Он начал изучать ее, когда наконец закончилась суматоха с похоронами президента, проведением скорбных суток и процедурой объявления нового правителя Арденты. Вспомнив это, Ринэлл усмехнулся. Ардентианцы, все до одного, скорбели по любимому правителю и жалели юного наследника, на хрупкие плечи которого опустилось бремя правления самым крупным городом. И он просто сказочно играл эту роль, обещая всем, что будет продолжать дело своего отца – оберегать Арденту и ее жителей. Но шли годы, и ардентианцы стали осознавать, что за человек теперь главенствует над ними.
– И почуяли они страх, как овцы, бегущие от оголодавших волков! И поняли они, что мир больше не лежит у их ног! – расхохотался в голос Ринэлл, а затем шепотом продолжил, – и захотели они свергнуть своего властителя, но жалки слишком были эти создания и никчемны. И забылись они сладким сном.
Ринэлл с удовольствием вспоминал тот момент, когда пришло время разбудить это сонное царство. Ардентианцы проснулись счастливыми и полными любви к президенту Ринэллу, который подарил им такие чудесные воспоминания. Как прекрасны сны, особенно когда в реальном мире ничто им не противоречит. Как совершенны молвары, утратившие себя и обессиленные.
Ринэлл открыл тайную дверь, ведущую в Сердце. Когда она закрылась за его спиной, он скинул с плеч черную мантию и направился к огромному зеркалу, висящему на противоположной стене. Зеркальная пластина обрамлена в золото, Ринэлл считал ее своим главным сокровищем, открытием, которое он сделал много лет назад, прочитав бесценные книги в стеклянных шкафах, которые так строго скрывал от него отец. Он дотронулся левой ладонью до зеркальной глади и произнес:
– Симма дес Гарда.
От этих слов зеркало растворилось, открыв проход в сокровищницу замка, его темной стороны. Ринэлл улыбнулся и вошел внутрь зеркала. По ту сторону находился древний зал, сделанный сплошь из камня. Ринэлл не трогал даже паутину, отдавая дань уважения темным молварам Арденты, которые давно почили из этого мира. В зале хранилось множество различных свитков, старинных книг, свечей, это был забытый мир прошлых столетий, вселенная, которую бывший президент старался скрыть, и Ринэлл презирал эту трусость. Однако было в этом зале кое-что еще, что не давало покоя даже ему, самому могучему человеку на свете. Обыкновенная, высеченная на каменном пласте надпись. Каждый раз, попадая в эту комнату, Ринэлл омрачался, вновь и вновь прочитывая роковые слова. За много лет он выучил их наизусть, и каждую ночь они являлись ему во сне, парализуя страхом:
И ступит в наши земли враг и сломит крепки узы.
Великим мужем будет зваться, он не отступит.
Не погрузится в сладкий сон, оковы он разрушит,
Могучей силой будет обладать, ее он не отпустит.
Ринэлл вновь ощутил нарастающую злость, но на этот раз удержал ее внутри. Сейчас ему нужно думать о чужаке, своим эмоциям он даст свободу позже, когда придет время.
Глава 13
Ксандр наслаждался ярким солнцем в собственном саду. Как же давно он мечтал о маленьком участке рядом с уютным теплым домом. А ведь в детстве он у него был и довольно просторный. А потом сгорел, вспыхнул и за несколько минут превратился в гору черного пепла. Но сейчас дом целый, он другой, но не спаленный. Вокруг все такое яркое, словно нарисованное. Ксандр развалился на гамаке и медленно покачивался из стороны в сторону. Он даже не захотел надеть очки, настолько приятно согревали солнечные лучи. Наверное, родителям, сгоревшим в их доме, тоже сначала было так же тепло, а потом больно. Голову прорезала острая боль, но тут же отступила. Рядом с гамаком стоит маленький столик со стаканом ледяного сидра и миска с чипсами. Ксандру стоило только протянуть руку, чтобы получить желаемое. Скоро обед, а значит, пора звать
