предплечья. Трясущейся, кровоточащей рукой взяла лезвие и сделала разрез на другой руке, так же вдоль предплечья.
Маша опустилась в воду по подбородок. Закрыла глаза и приготовилась засыпать. На самом деле она не знала, как происходит смерть от кровопотери, но надеялась, что она просто уснёт и не проснётся никогда. Прошло около пяти минут, она действительно почувствовала усталость и желание спать. Улыбнулась самой себе и выдохнула.
«Наконец-то всё закончилось.»
В ванную зашла мама.
– Маш, не спи. В ванной опасно засыпать.
Маша в панике открыла глаза. Вдруг мама заметит, и её план полетит к чертям.
– Хорошо, мам. Не сплю.
Маша попыталась улыбнуться. Мама начала разворачиваться к выходу, но остановилась.
– Почему пена розовая в некоторых местах?
– Это соль для ванны такая с красителем. Нашла у тебя здесь в куче всяких средств.
– У меня нет соли с красителем, – мама подошла ближе к ванной. – Дочь, дай руку.
– Чего? Зачем?
– Пожалуйста. Дай руку.
Мама осмотрела ванную и увидела разобранную бритву без лезвия.
– Маша!
– Что? Мам, я хочу отдохнуть.
Мама не слушала, схватила Машу за запястье и подняла её над водой. С предплечья стекала вода, смешанная с кровью, раны пульсировали. Маша попыталась выдернуть руку из хватки матери, но не получалось. Последняя позвала мужа, попутно пытаясь вытянуть дочь из ванной.
– Что ты сделала? Что ты сделала?!
– Мама оставь меня! – Маша вырывалась из маминой хватки. – Дай мне сделать хоть что-то правильное! Дай мне поступить правильно!
Пол в ванной уже был залит розовой водой и пеной. Ноги мамы скользили, она хваталась за край ванны, второй рукой вытягивала дочь из воды. В ванную комнату вбежал перепуганный отец, он сразу понял в чём дело. Вместе с женой они вытянули Машу, она упала на пол, поскользнувшись на мокром кафеле.
Отец стянул халат с вешалки, накрыл дочь и принялся перетягивать её руки полотенцами. Маша вырывалась, но сил в теле уже не было. Она потеряла слишком много крови. Мама вызвала скорую помощь, сквозь слёзы пытаясь объяснить, что произошло. Отец прижал дочь к себе, раскачивался и бормотал:
– Что же ты наделала? Что же ты наделала, родная?
– Прошу, дайте мне поступить правильно, – почти шёпотом говорила Маша. – Вам не нужна такая дочь. Я вас опозорила. Позвольте мне поступить правильно.
Слова Маши вызвали у мамы новый поток слёз. Отец, сжав зубы раскачивался сильнее и мотал головой. Приехавшая бригада скорой помощи забрала девушку в больницу. Она уже на лестничной площадке потеряла сознание. Последнее, что она увидела это трещину в краске на потолке.
Соседка снизу проводила обеспокоенным взглядом бригаду скорой помощи и Машу на носилках. Причитая при этом:
– Бедная девочка. Бедняжка! Что же с тобой случилось?
В отделении неотложной помощи Машу быстро привели в чувства, и не успела она опомниться как оказалась в психиатрической больнице. Телефон у неё забрали, переодели и обколов препаратами оставили в палате. На некоторое время Маша потеряла счёт времени. Ей казалось, что прошли месяцы, но на самом деле всего лишь день. Она довольно быстро сдружилась с соседкой по палате – девушкой двадцати пяти лет с шизофренией. Лицо её было кукольным. Кожа белая словно фарфор. Волосы русые, тонкие. Маленькими, круглыми глазами она напоминала котёнка, который смотрел на мир впервые. Но первое впечатление было обманчиво. Она не донимала Машу расспросами о причинах пребывания в больнице, наоборот старалась некоторое время уводить разговоры в другое русло.
Между тем Кристина заподозрила что-то неладное и дозвонившись до родителей Маши, пыталась выяснить что происходит. Они пригласили её в гости, чтобы всё объяснить. Когда они все втроём сели за кухонным столом, повисла немая пауза. Мама Маши старалась держать себя в руках, ей это удавалось легче, потому что принимала успокоительные в больших количествах, как и супруг.
– Нужно было позвонить. Какая же я идиотка! Хотела ведь позвонить ей. Ничего не случилось бы.
Кристина разревелась. Новость о том, что Машу настиг Александр привела в шок и вызвала поток гнева к самой себе. Отец Маши сделал Кристине «коктейль» из успокоительных и сев рядом с супругой заговорил:
– Поздно корить себя. Ничего уже не исправить. Остаётся только готовиться.
– К чему? – спросила Кристина, допив «коктейль».
– Скоро обо всём прознает пресса. Начнётся суд. Сергей предупредил об этом, – заметив непонимающий взгляд мама Маши пояснила: – Сергей – адвокат. Он объяснил, что всё только начинается.
– А как же Маша? Как она всё это перенесёт?
– У неё забрали телефон, она не сможет читать новости… первое время. Мы сами если честно не очень понимаем, как дальше всё будет развиваться. Страшно всё это.
– Навестить её можно? – голос Кристины подрагивал.
– Да, но лучше в нашем присутствии.
– Конечно, как скажете.
– Откуда у неё вообще диктофон взялся? – спросила мама Маши.
Кристина смотрела на женщину непонимающим взглядом.
– Тёть Тань вам Маша не рассказывала, что происходило последний месяц?
Супруги переглянулись, отрицательно кивнули друг другу и повернулись обратно к гостье.
– А что происходило? – спросила наконец мама Маши.
Кристина несколько раз выдохнув и выпив пол стакана воды, рассказала вкратце о ситуации с Александром: с чего началось, как резко ситуация приобрела оттенок безумия, как их не слушали в полиции и зачем был куплен диктофон. На лицах родителей отражались эмоции одна за одной: непонимание, негодование, страх, гнев, отчаяние. И без того измотанные и обессиленные, они поникли ещё сильнее, будто надежда, которая держала тела на плаву внезапно их покинула, оставив без опоры.
– Почему она нам не рассказала? – чуть раздражённо произнёс папа Маши.
– Она наверно не хотела вас беспокоить, – начала оправдывать подругу Кристина. – Мы надеялись, что всё разрешится мирным путём… Надеялись.
Плечи Кристины опустились, она вспомнила что постоянно, твердила подруге о том, что всё будет хорошо и в один из дней поклялась защитить Машу во что бы то ни стало. Клятва поразила Кристину прямо в сердце болью отчаяния. Она представляла Машу сидящей на кровати в психиатрической больнице с перебинтованными руками, растрёпанными волосами и безумным взглядом. В её голове жил стереотип о жутких больницах, которые калечат пациентов и делают из них недееспособных зомби, вместо выздоровевших и готовых к новой жизни людей. Если бы не успокоительный «коктейль», то истерики было бы не избежать.
– Федь, не сердись. Я понимаю её. Всем девушкам тяжело рассказывать о таком, тем более родителям.
– Я не сержусь на Машулю… на нашу роднулечку, – папа Маши тяжело выдохнул, закрыл глаза на некоторое время и продолжил: – Я убью его.
Кристина и мама Маши опешили, уставились на Фёдора.
– Ты что болтаешь? – почти шёпотом спросила
