битву.
Ночная Скорбь наслал черных вОронов, черных пантер и самых злобных вампиров на Ангела, намереваясь наказать его смертью за измену. Ни у кого не хватало сил и мужества, чтобы дать отпор Ночной Скорби, потому Ангел был один, отвлекая преследователей, чтобы я смогла безопасно добраться до Мурано. Он был полон решимости сдержать свое обещание. Ангел давал отпор всем и каждому, а не только вампирам своего отца. Людей было больше, нежели вампиров, и они тоже охотились на Ангела. Так что он был сам по себе, пытаясь убивать людей и скрыться от них в тоже время, а также убивая любую злобную тварь, подосланную его отцом. А я отправилась на Мурано.
К счастью, самой мне не приходилось сражаться. Все, чем я занималась — это днями пряталась в пещерах или же на верхушках деревьев, а по ночам продолжала свой путь, не смотря на предчувствие, что меня преследует тот же человек в черном, который убил солдат в моем родном замке, в Штирии. Но опять же, все это могло оказаться всего лишь иллюзией.
У берегов Италии, я вынуждена была нанять перевозчика, который бы согласился доставить меня на остров Мурано. Измученная и без гроша в кармане, я понятия не имела, как добиться этого. Тогда мне пришло в голову сказать перевозчику, что я знатного происхождения, и что я причина появления Кровавых Яблок. Но это привело бы лишь к моему заточению, поскольку я увидела солдатов моего отца на берегу… тогда я еще не знала, как определять вампиров, так что, если они и были вокруг, их я не заметила.
Наблюдая, как солнце медленно клониться к закату, я задумала проскользнуть на одну из лодок тайком, укрывшись темной вуалью, благо таких женщин тут было полно. Это Ангел настоял, чтобы я носила вуаль, пока мы в бегах, чтобы меня не узнали. Но совершить задуманное мне не удалось. Не столько из-за трусости и неопытности, а сколько из-за боязни воды. Я не собиралась испытывать судьбу и смотреть на свое отражение. Моя семья, не смотря на наши различия во мнениях, все еще много для меня значила. К тому же, на берегу было слишком темно, а солнце уже умерло в предзакатных водах. Да и хлипкая и маленькая лодка не казалась безопасней, а мой беспричинный страх перед неизведанным….водой, не знал пощады.
Так и осталась я, в конце концов, стоять на берегу, наблюдая, как все благополучно плывут на Мурано, словно они не по Стиксу плывут, а прямиком на Небеса.
— Я мог бы помочь тебе за определенную плату, — раздался чей-то голос. Но когда я обернулась, я увидела худого и потрепанного мужчину в лиловом костюме. Он выглядел скорее смешно, нежели элегантно; впрочем, наряд на нем был французский, как я предположила, и было видно, что деньжата у него водились. — Сколько ты готова заплатить, чтобы переплыть залив? — Он театрально всплеснул руками, словно конферансье на арене цирка.
— У меня нет денег. — Я не испугалась его. Он был ни Карнштейном, ни Сорроу. Честно говоря, он был будто не от мира сего.
— Кто сказал, что плата подразумевает деньги? — усмехнулся он.
Я поплотнее закуталась в вуаль и сделала шаг назад.
— Нет. — Он снова всплеснул руками. — Ты не так поняла меня, друг мой.
— Тогда как ты мне поможешь? — я была в отчаянии.
— У меня есть лодка. — Он указал на берег. — И я возьму с собой лишь одного пассажира. Не за бесплатно, как я уже сказал.
— Если я не так поняла, тогда какую же цену я должна буду уплатить?
— Так. — Он отмахнулся. — Ничего особенного. — Он склонил голову набок. — Я хороший парень, ну… не все так думают, но прямо сейчас мне хочется думать именно так. Вообще-то, я помогаю людям. — В то же самое мгновение он бросает взгляд в небеса, после его губы дернулись. — Если позволишь, перефразирую: я помогаю отчаявшимся людям.
— Тогда чем же мне заплатить? — допытывалась я, подумывая уйти от него.
— Своей душой. — Улыбнулся он. Он хотел, чтобы улыбка вышла искренней, но она вышла неловкой. Не то чтобы странной, поскольку было похоже он был не совсем хорош в своем ремесле.
— Ты не против продать мне свою душу? — Теперь уже он, кажется, пришел в отчаяние. Я чуть не рассмеялась.
— Кем ты себя возомнил? — прищурилась я во мраке.
— У меня есть множество глупых имен, — ответил он. — Но я лишь пытаюсь помочь.
— Помочь? — хохотнула я. — Должна признаться, ты по-дурацки одет. Я тебя вовсе не так представляла.
— Правда? — Он был огорчен. — А мне сказали, что в Европе это последняя мода.
— Я, правда, разочарована в тебе, — сказала я. — То есть, ты ведь держишь в страхе весь мир. Как тебе удается запугивать людей?
— С начала времен, я щедро заплатил парочке человек, — ответил он. — Стоит вложить идею людям в головы на протяжении нескольких веков, и вуа-ля, у тебя уже место в истории. Только не рассказывай никому, ладно?
Я не знала, что сказать или чувствовать. То был мой самый тяжелый момент в жизни, и я расслабилась, выпуская на волю смех и радость их цепких лап зла. Ну не иронично ли?
— Я никому не скажу. — Усмехнулась я. — Разумеется, за приемлемую плату.
— Ха, — вздохнул он. — Неплохо. Хочешь на меня поработать? — пошутил он. — Шучу. Шучу. — Он снова махнул рукой и подозвал лодочника. — Скелиман! Не подвезешь эту женщину на Мурано?
— Бесплатно? — Судя по голосу, Скелиман был старым, ворчливым стариком. Лица его я не разглядела, поскольку он прятался во мраке ночи.
— Это одолжение, — сказал дьявол. — Пожалуйста?
— Перевозчик Скелиман не делает одолжений.
— Все в порядке. — Дьявол вразвалочку подошел к нему, недовольный грязью на новых ботинках. — Я сам тебе заплачу. Золотым яйцом. Как на счет этого?
Скелиман согласился при одном условии: что я не попытаюсь увидеть его лицо. Я согласилась, покуда я сидела в самой середине лодки, находясь подальше от воды. Как только я поднялась на лодку, я повернулась к дьяволу, чтобы задать вопрос, который так и рвался наружу.
— Так продажа души дьяволу всего лишь выдумка?
— Ну, конечно же, нет, — ответил Скелиман от лица модно разодетого дьявола. — Множество людей продают свои души дьяволу. Если не возражаете, я посоветовал бы продать свою душу ему. Это лучше, чем продать душу…
— Кому продать? — спросила я.
— Вряд ли ты захочешь знать, — перебил дьявол.
— А что, люди еще кому-то продают свои души? — мне стало любопытно.
Дьявол безмолвно кивнул, сложив руки за спиной. Он казался взволнованным.
— Уж не говорите ли Вы о… —
