далеко не с первого раза отцепил мои руки от себя.
Осторожно усадил на какой-то тряпичный тюк, кажется, это его собственный рюкзак и быстро отошел в сторону.
— Я схожу за едой и… вернусь, — неловко кашлянул и, бросив короткую фразу, торопливо скрылся за ближайшим кустом.
— Я с тобой! — пропищала Ева и поспешила следом.
Состояние легкого ступора не хотело меня отпускать. Я пыталась гипнотизировать песчинки перед собой. Помнится, тут не было раньше песка, а теперь вот есть.
— Ну, что ты, Кать? Приходи уже в себя. Все же хорошо.
Серега нерешительно сел рядом и так же нерешительно, едва касаясь, погладил по спине.
Золотистые песчинки складывались в странный узор, напоминающий морские волны, казалось бы, совершенно противоположные стихии: земля и вода, а так похожи. «Фен шуй», блин! Я даже дернулась вспомнив, как воздушная волна подхватила меня и подняла. Стыдно-то как!
— Фееен Шюююуй! Фееен Шюююуй! — послышался очень четкий писклявый голосок, а далее еще один. Складывалось впечатление, что детский хор на перебой пытался произнести мое «заклинание».
Оторвала взгляд от песка и осмотрелась. Неужели кажется.
— Фе-е-ен! Шю-ю-юуй! Фе-е-ен Шю-ю-юй! — продолжали раздаваться писклявые голоса поблизости. Сглотнула вязкий ком в горле.
— О! Говоруны прилетели! — раздался удивленный голос Сергея.
— Кто? — отмерла я, наконец.
Серега махнул головой в направлении небольшой группы маленьких, не больше теннисного мячика, круглых серых птичек с длинными тонкими клювиками и маленькими крыльями, больше напоминающими веера. Их было десять. Они стояли, повернувшись в сторону пустыни, старательно тянулись вверх на своих тонких лапках и наподобие паруса расправляя широкие, пушистые крылья, каждый из них делал небольшие наклоны вперед и старательно проговаривал:
— Фе-е-ен Шю-ю-юуй! Фе-е-ен Шю-ю-уй!
Как-то от этих действий мне стало немного некомфортно. Такое чувство словно это неумелая пародия на одного мага-недоучку. «Сделать хотел грозу, а получил козу» — это про меня. И я решилась аккуратно расспросить друга. Хотя откуда ему про них знать?!
— Что они делают?
К моему удивлению друг ответил, при этом издав странный смешок.
— Ловят ветер.
— Что?
— Я пока сидел… хм… в женихах у Розы, читал местную энциклопедию. Ну, типо, эти малыши не умеют летать. Они парят на восходящих потоках, как семена одуванчиков. Ты не смотри, что они такие круглые. На самом деле они очень легкие и стоит подуть даже небольшому ветру они его ловят и так путешествуют. А путешествовать они любят. А еще умеют повторять слова. Да и вообще очень забавные… Только посмотри на них.
Мы проследили за еще одним «Фе-е-ен Шу-у-уй!»
Птички постояли еще немного, а затем выстроившись маленькой пушистой, но бесспорно гордой колонной, направились прямиком ко мне.
Ветра не было, и Говоруны подошли ближе, посверлили меня своими темными маленькими глазками, и не дождавшись никакой реакции переглянулись. Неожиданно самый маленький из всех, вышел вперед, слегка переступил с одной лапки на другую, а затем с боевым кличем «Фен шуй!» больно клюнул меня в носок сандалии. Правда больно! И обидно.
— Ай! — воскликнула, и аккуратно отодвинула боевую птичку в сторону, с обидой проговорила: — топай, давай, отсюда, мелюзга.
Сергей, наблюдал за всем этим и трясся. Естественно, от смеха.
Круглая малышня гордо вздернула клювики и, пискляво переговариваясь между собой, скрылась в зарослях.
— Идите, идите, маленькие, а-то тетя Катя злая. Маленьких обижает! — проводил птичек утешительными слова Серега.
— Больно, между прочим было, — обиженно пожаловалась. Все Катю обижают в этом мире, даже эти мячики на спичках.
— Да ладно тебе дуться! — Серега слегка меня приобнял и щелкнул по носу. Я лишь горько-горько и печально-печально вздохнула.
Уже позже, когда, наконец, получилось плотно поесть и привести себя в порядок, я обнаружила пропажу одной из страниц моей книжки, зато на теле появился новый рисунок в виде трех спиралей.
Глава 20
— Я отправил всех наших сопровождающих вперед, — Шэн появился так неожиданно, что я вздрогнула и выронила глиняную кружку с настоем из успокаивающих трав.
Едва ли успела моргнуть, как мужчина оказался около меня и уже возвращал потерянный предмет в целостности и сохранности, оторожно, разгибая пальчик за пальчиком, укладывал напиток ко мне в ладонь. Я шокировано смотрела на него, а он скромно улыбнулся и проговорил:
— Держи.
Немного придя в себя, похлопав глазами, закрыла рот и сделала большой глоток успокоительного. Чему я удивляюсь?!
Между нами возникла уютная тишина: чуть в стороне потрескивал костер, разбрасывая в стороны быстро гаснущие искры, и отправляя в небеса густой дым. Думаю, пришло время для вопросов и ответов.
— Зачем и куда мы вообще направляемся? У нас же есть какая-то цель? Есть же…
Шэнли бросил на меня искрящийся взгляд, вот и гадай теперь.
— Надеюсь, весь смыл не в том, чтобы разрисовать мое тело, — хохотнула я, наблюдая, как оттенки шоколада сменяют друг друга в его глазах.
— Что тебе не понятно? Ты — Хранительница, одно твое существование уже чудо для нашего мира.
Страдальчески закатила глаза. Я уже начинала в этом сомневаться, после того, как меня хорошенько приложило об пальму.
Наблюдая за минами, которые я старательно корчила на лице, Шэнли подсел рядом, мы почти соприкоснулись бедрами, по телу пробежала нервная дрожь. О нет, он опять начинает свои игры.
— Катя, — он нежно убрал прядь моих волос за ухо, — давай, разберемся с текущими проблемами, а потом уже со всем остальным. Сейчас самое главное — это ты.
Я сглотнула: где Орлов, когда так нужен? Шэнли взял меня за руку и осторожно погладил пальчики.
— Мой род всегда был предан Хранительницам, мой отец отдал свою жизнь. И я обещаю, что буду защищать тебя и твою семью ценой своей жизни.
И тут моя челюсть отвисла окончательно, когда Шэнли плюхнулся передо мной на одно колено, приложил правую руку к груди и склонил голову.
Я сделала весьма неаккуратный глоток настойки и облилась как самый настоящий свинтус.
Что я чувствовала в данный момент — разочарование? Он так загадочно подходил к своему признанию, что я полностью была настроена на романтику, зарделась и смущалась, думала, что сказать: «я пока не готова» или «давай не будем торопиться».
— Хранительница… Примите мою верную службу… — проговорил он, не поднимая на меня взгляд. Видимо, я должна его посвятить в рыцари или сказать какую-то пафосную фразу.
Я подумала, ещё подумала, и решила, что обойдется.
— Пойду я лучше отдыхать, — выдавила нарочито громкий зевок, поднимаясь с насиженного места (это был все тот же рюкзак) — а ты, как надоест, смени позу и займись делом.
