легко обошелся с ними, особенно с Ведом.
— Вед проиграл мне в прошлый раз и жаждал отыграться, я не против бы сразиться с ним на равных снова, но сейчас он не в состоянии это сделать. Я не считаю это победой.
Ольга о чем-то задумалась и кивнула.
— Отдохни сегодня. Завтра мы посмотрим, как изменило тебя ядро и продолжим тренировки.
Ледяная Дева покинула зал следом. А Ивор еще какое-то время провел в раздумьях. То, что он испытывал сложно было назвать совестью, скорее досадой.
Время до вечера тянулось очень медленно, даже несмотря на то, что в это время года темнеет намного раньше. Ивор успел помедитировать, поесть успешно стиснутую еду с приема Озема и даже потренироваться.
Звездочка по-прежнему спала глубоким сном.
Вечер выдался свежим и снежным. Ивор вышел из своей комнаты на улицу и вдыхал прохладный воздух, глядя, как снежинки плавно падают с неба. Медленным шагом он прогуливался по тропам академии, пока не заметил одного единственного человека на самой отдаленной скамейке. Он сидел абсолютно неподвижно, а его голова уже покрылась небольшой снежной шапкой.
Ивор бесцеремонно сел рядом.
— Рад, что ты оправился после поединка. Чего сидишь тут?
Юноша никак не отреагировал, его глаза по-прежнему смотрели куда-то в пустоту. Так прошли пара десятков вдохов.
— Я думал практики земли не особо любят холод.
— Ты нас путаешь с огненными засранцами. — буркнул Вед.
— О, оно разговаривает!
— Чего тебе надо?
— Да я так, поболтать. Один мой товарищ любит помолоть языком, и пристрастил меня к этому, но сейчас этот жук занят своими артефактами, так что…
— Я не любитель.
— А во время драки было иначе.
У Веда дернулся глаз. Ивор знал, что такие вещи раздражают. Это была манера Рисбо, которую он технично перенял.
Еще какое-то время они сидели молча, пока Вед вдруг не нарушил тишину.
— Почему ты тогда помог Лучезару? Вы же не друзья. А на момент турнира даже противники. Ты разрушил все мои планы.
Ивор хмыкнул, подняв голову. Снежинки падали на его лицо, моментально растаивая от теплой кожи.
— Знаешь, моя матушка очень справедливый человек. Настолько, что, по ее мнению, в мире все должно быть в балансе. Особенно добрые и злые поступки. И вот эта ее черта передалась мне. В тот момент я посчитал, что ты абсолютно не прав, нападая на беззащитного, раненого практика, пытаясь забрать его вещь. Даже если она когда-то была твоей. Ведь ее забрали честно, поединком.
— Что с того? Это давало тебе право вмешиваться?
— Ты прав, не давало, однако я сохранил этот баланс. Если Засушливый Март действительно принадлежит тебе, то он вернется, таковы законы Мирового Древа. А в остальном, ты поступал бесчестно, в то время как мог вызвать его на поединок за этот самый кладенец.
— Лучезара так просто не победить. Я бы не справился честным путем.
— Значит нужно было усердно тренироваться, до тех пор, пока не будешь достоин бросить вызов. Понимаешь? Зла и бесчестия в мире намного больше, чем чего-то хорошего, так почему бы не быть тем, кто привносит это хорошее? Я люблю, когда спокойно, когда нет злобы и проблем. Проявление справедливости доставляет неудобства, зато после этого какое-то время можно отдыхать. Понимаешь, о чем я?
Внезапно Вед улыбнулся.
— Лад говорит также. Видимо ты такой же ленивый, как и он.
— О да! Дай мне вечность, и я ничего не буду делать.
Оба коротко хохотнули.
— Ладно, ты не такой уж засранец, как я про тебя думал.
— О, поверь, я тоже. Мне казалось, что ты где-то на уровне Доброгоста, или бойцовских псов из ямы.
— Не-ет, эти парни явно чего-то не поделили с интеллектом.
Вед прокрутил в голове их бой на турнире, и кое-что понял.
— Теперь ясно, о чем ты говорил, назвав меня другом, в конце нашего поединка на турнире.
— Я так сказал? Не помню. Ты мне лучше скажи, что это было сегодня? Я надеялся на хороший бой.
Оземский замялся. Какое-то время он сидел в глубокой задумчивости, но в конце концов начал говорить.
— Ты, знаешь, что я приемник сильнейшего существа. Но, я никогда не считал, что это мое призвание. Поначалу, но потом Озем продавил меня, и я стал считать это целью. У меня не было поражений, потому что он так сказал. Я не имел права проигрывать. Со временем эта тяжелая ноша стала давить на меня еще сильнее. Моя матушка старалась успокоить Озема. Но он все равно с ярой жестокостью продолжал мои тренировки. Я должен был культивировать, не останавливаясь ни на мгновение. Каждый мой вдох, каждый прожитый момент, это тренировки, даже сейчас…
Ивор взглянул на Веда через восприятие духовной силы и понял, что потоки энергии в жилах постоянно меняют направление, адаптируясь под каждый вдох. Так он развивал контроль элемента.
— Но иногда, когда его не было, матушка давала мне отдых, вкусную еду и ту материнскую заботу, которую ей не позволял проявлять Озем, считая, что это сделает меня мягким. Однажды он вернулся раньше и заметил это. Он избил меня и мать так, что мы месяц лежали в палатах, не имея возможности встать. После того случая матушка вела себя аккуратнее и заботы стало меньше. А потом произошло это… Но прежде чем я расскажу, Ивор, твоей вины в этом нет! Ты меня понял? Это моя, и только моя проблема
Ивор медленно кивнул, но он уже понимал, что случилось, от этого его сердце тяжело сжалось.
— Я шел на турнир за победой, также хотел вернуть Засушливый Март, в качестве подарка Озему. Зная, что сил вряд ли хватит для того, чтобы одолеть сына Огневеда, я решился на хитрость. Тогда я и правда вел себя, как высокомерный подонок, запугивая и выводя соперников, таким меня видел Великий Молот, поэтому таким я и должен быть. Озема не было на том турнире. И я жалею об этом, ведь тогда под удар попал бы именно я. После поражения я вернулся, мать была в ужасе и не разговаривала со мной. Она заперлась в комнате и постоянно бормотала что-то непонятное. Я не понимал ее состояния, пока не вернулся Озем.
Вед сделал длительную паузу, собираясь с мыслями. Его сердце наполнялось свинцовой тяжестью, каждое слово давалось с трудом. Это было то, что он никому никогда не рассказывал.
— Он обвинил мать в том, что
