Иволгиных и Причернобуровых. Несколько оставим про запас. Договорились?
Действительно, прекрасные артефакты. С их помощью можно будет всегда знать, где находятся члены рода. Если кого-нибудь похитят, как во время прошедшей войны, мы легко сможем найти заложников.
Покидая «Цитадель», я встретился с прибывшим отрядом полиции. Запретил Кротову и всем работникам отвечать на вопросы, пока не прибудет Алла.
Скоро она появилась — на карете, запряженной белыми жеребцами, настоящая принцесса из сказки. Одета она была в тоже белый брючный костюм с глубоким декольте и вообще выглядела превосходно.
Захотелось сразу утащить ее в укромный уголок и предаться наслаждению, но я сдержался. Тем более что Аллочка была настроена по-боевому. Цокая каблуками и распространяя ауру холодной сексуальности, она подошла к полицейским и строго спросила:
— Почему сотрудники полиции находятся на территории родового предприятия? У вас есть разрешение?
— Вы кто такая? — пробурчал старший.
— Меня зовут Алла, я юрист рода Чернобуровых. Прошу ответить на вопросы!
Я понял, что дело в надежных руках, и откланялся. У меня на сегодня было еще много планов. Напоследок шепнул Аллочке, что вечером желаю встретиться, на что получил короткий деловой кивок, будто напомнил про какие-то документы. Но взгляд говорил о том, что вечер меня ждет горячий…
Я сел в свой автомобиль, перед этим полюбовавшись хромированной статуэткой лисы на капоте, которая пришла на замену сорванному тигру. Лисица сидела, обернув хвостом лапы, и надменно взирала сверху вниз. Я постарался, чтобы мастер изобразил богиню как положено.
Автомобиль блестел, нанесенные на двери гербы Чернобуровых внушали уважение. Оказавшись в салоне, я в который раз поразился его удобству.
Тимофей Тигров знает толк в роскоши, этого не отнять.
— В школу, ваше сиятельство? — спросил водитель, заводя мотор.
— Да. Заберем Людмилу и добросим до поместья.
— Бедные дети, и летом учатся…
— Учебный год еще не начался, это просто подготовительные курсы, — отмахнулся я. — Лишним не будет.
— Ну да, образование важно, — не мог не согласиться водитель.
Возле школы пришлось постоять в небольшой пробке. Заведение было элитным, и за учениками прибыло много автомобилей и дорогих карет. Мы подкатили к крыльцу, но Люда все не выходила. Уже разъехались остальные машины, часть школьников разошлась пешком и даже преподаватели стали уходить. Я пытался дозвониться сестре, но она не брала трубку.
— Странно, — нахмурился я. — Зайди, узнай, в чем дело.
— Так точно, — водитель открыл дверь.
Едва он это сделал, как из-за угла выбежала девушка-брюнетка. Я сразу ее узнал — подружка Люды, несколько раз была у нас в поместье. Та самая, что строила мне глазки.
Выглядела девушка испуганно. Едва увидев наш автомобиль, бросилась к нему. Я вышел навстречу.
— Ваше сиятельство! — со слезами на глазах воскликнула девица. — Люда в беде, скорее!
19
Я не стал уточнять, в чем дело. Просто побежал за школу, туда, куда указывала девушка. Активировал духовный доспех и приготовился призвать меч Лисицы. Водитель побежал следом, выхватив револьвер.
Меньше минуты прошло, пока я достиг места событий. Но воображение успело подкинуть десятки вариантов того, что могло происходить — наемники, гвардейцы Пихтина, демоны, случайный насильник… Глаза застлала кровавая ярость, я был готов уничтожить любого!
Все оказалось проще и прозаичней. Три подростка избивали одного, лежащего на земле — а Люда пыталась им помешать. Она кричала и плакала, хватала негодяев за руки, но те лишь отталкивали ее и продолжали свое мерзкое дело.
Школьная форма Людмилы была в грязи, волосы растрепаны, а на щеке ярко краснело пятно — судя по всему, от удара. Когда я увидел его, то все же дал выход злобе.
Подлетел к подросткам и влепил каждому оглушающую пощечину, усиленную маной. На ногах устоял только один, самый здоровый. На вид ему было лет шестнадцать, то есть всего на год младше меня. А в плечах он был значительно шире, и кулаки были размером с кувалды. Здоровенное пузо и пухлые щеки не должны были смутить — сил у парня явно было хоть отбавляй.
— Ты чё, урод⁈ — рявкнул он, не разобравшись, кто перед ним.
Бросился на меня, замахиваясь для удара. Я перехватил его руку и швырнул парня через бедро. Он рухнул, как мешок с камнями, жалобно ухнув.
— Не вздумай подниматься, несчастный.
— Охренел! — завопил подросток и попытался подняться.
— Лежать! — рявкнул я и очередной пощечиной бросил его на землю.
— Да ты знаешь, кто я⁈
— А ты знаешь, кто я? — наклонился, сверля подонка взглядом.
— Н-нет… — стушевался тот.
— Догадаешься?
Парень молча тряхнул жирными щеками.
— Думай в следующий раз, глупец, на кого поднимаешь руку. Перед тобой граф Чернобуров. Фамилия?
— Б***ь… То есть, простите… Щукин. Никита Щукин.
— Не вздумай подниматься, щукин сын, — не удержался я от каламбура и обернулся. — Люда, ты как?
Людмила продолжала плакать, стоя на коленях возле избитого. Они вместе с подружкой пытались как-то ему помочь. Мой гвардеец мягко отодвинул обеих в сторону и помог парню сесть. Тот покачивался, трогая окровавленное лицо и, похоже, едва понимал, что происходит.
— Гоша! — Люда со слезами бросилась мне на шею. — Великая Лисица, как хорошо, что ты здесь!
— Благодари свою подругу, — я кивнул брюнетке, та скромно улыбнулась и захлопала ресничками. — Расскажи, что здесь случилось. Этот юноша твой друг?
— Ну, д-да, — и без того красное лицо Людмилы стало как вареная свекла.
— Ухажер, что ли? — улыбнулся я. — Не плачь, дорогая. Все хорошо, наш целитель ему поможет. Вызови, — бросил я водителю.
Тот кивнул и достал мобилет. А я подождал, пока сестра успокоится и выслушал ее рассказ.
На первый взгляд все было просто. Друга Людмилы звали Матвей Крылов — простолюдин, сын промышленника. В эту школу принимали дворян наравне с теми безродными, кто мог себе это позволить.
Меня раздражала подобная практика. Там, где простолюдины учатся вперемешку с аристократами, неизбежны конфликты. Все эти правила вроде «внутри учебного заведения все равны» не работают. Дворяне, особенно импульсивные подростки, все равно будут воротить нос и насмехаться над безродными. И те, в свою очередь, получают возможность издеваться над слабыми духом родовичами.
Как ни взгляни, уродливый принцип. Мнимое равноправие хуже твердой иерархии.
Когда я соберусь поступать в магическую академию — кстати, пора заняться этим вопросом — то выберу ту, куда принимают только дворян.
Ну так вот, к нашему конфликту. У Матвея возникла перепалка с Щукиным, наследником барона из Дивногорска. Никита приставал к Людмиле, «вульгарно и настойчиво» приглашая на свидание. Матвей вступился. Ссора быстро обернулась дракой, которую остановили преподаватели.
По словам Люды, в той стычке Матвей победил, и Никита решил отыграться. Позвал дружков и выманил Крылова за школу, где они накинулись на него втроем.
Когда все началось, Людмила попыталась помешать, но сама получила кулаком по лицу, а ее подруга побежала за помощью. Хорошо, что я был уже здесь и вовремя вмешался.
— Вы двое, — обратился я к друзьям Щукина. — Простолюдины?
— Да, господин, — хором ответили те.
— Кто из вас, подонков, ударил мою сестру?
— Он, — так же одновременно указали на Никиту.
— Хороши друзья, — скривился я. — Прочь отсюда. Бегом!
Парни исчезли так быстро, что я едва успел заметить. Повернулся к Никите и навис над ним:
— Позорище. И ты зовешь себя дворянином? Втроем с плебеями напал на одного и еще ударил девушку? Вставай.
— З-зачем? — побледнел толстяк. Весь гонор с него давно уже стёк.
— Будешь отвечать за свой проступок. Вставай!
Как раз приехал наш целитель, так что Щукину пришлось подождать. Целитель сел возле Матвея, растер ладони, и те засияли ярким светом. Несколько минут — и парень был как новенький.
— Ох, — он не спеша поднялся. — Спасибо, ваше сиятельство.
— Тебе спасибо, что вступился за мою сестру. Подвезти до дома?
— Я на лошади, — Матвей посмотрел на меня и на Людмилу и смущенно опустил глаза. — Хочу сказать кое-что, ваше сиятельство! — вдруг воскликнул он, задрав подбородок и вытянувшись в струнку.
— Говори.
— Хочу признаться, что питаю нежные чувства к вашей сестре. И прошу позволения ухаживать за ней. В рамках приличий, конечно же.
Люда при его словах ахнула, густо покраснела и закрыла лицо ладонями.
— Но ты же безродный, — заметил я.
Сказал это без всякого чванства, просто обозначил факт. Но все равно заставил Матвея напрячься.
— За заслуги
