— Я не знаю, — сказал наконец Бо. — Дерен говорил, что люди так познают мир. Одни — через любовь, другие — через радость мышления, третьи — через войну. Но я не обучался философии и не очень понял, как это. Спроси у него сам?
— И про Тоо у него спросить? — напомнил Рэм.
— Тоо, наверное, тоже из тех, кто знал, — кивнул Бо. — Дерена учили философии в Союзе Борге, Тоо — в храме Тёмной матери.
— Он?.. — Рэм задумался, вспоминая. — Адепт учения эйи? Эйнит? Но ведь это же экзотианская секта?
— Вот! — Джоб картинно развёл ручищами. — Даже первогодка не понимает, что могут делать эйниты на имперском судне! И главное: остальные члены экипажа — тоже не понимают.
Пилоты почему-то захохотали. Джоб тоже.
Гарман, задумчиво изучавший всё это время почту и документы, поднял голову и уставился на Рэма.
Суть разговора он не уловил, но всеобщее веселье выдернуло замполича из рабочей сосредоточенности.
— А что стряслось-то? — спросил он.
— Да не можем объяснить новичку, кто такой Тоо и как эйнит попал на имперский спецоновский крейсер, — пояснил, давясь смехом, Эмор.
— А чего тут объяснять? — удивился Гарман. — На то мы и спецон. Миссия у нас такая: работать с полезными сектами даже в тылу врага.
— Чтобы изнутри взорвать Содружество? — наивно спросил Рэм.
Теперь хохотали все, во главе с Гарманом.
— Ты лучше у Дерена это спроси. Или у капитана, — посоветовал Эмор, просмеявшись.
— Только потом, — предупредил Бо. — Дерен не очень в себе, а капитан…
— А капитан не в себе уже года два! — фыркнул Эмор.
— Да ну вас, керпячья банда, — Гарман закрыл подключения в браслете и начал вещать: — Наша задача не победить Содружество, а прекратить войну! Если для этого нужно работать с эйнитами — мы работаем!
— А слабо тебе через храм пройти? — хихикнул Эмор.
— Только после тебя! — отшутился Гарман. — Даже первогодке не даёшь лекцию прочитать!
— А что? — спросил Рэм. — У них на самом деле такие храмы, что невозможно зайти внутрь, так становится страшно?
— Да какое там страшно! Сразу труп! — буркнул Инк, и пилоты снова захохотали. — Ну чего вы как пацаны ржёте! — обиделся он. — А вдруг малой правда сунется? Даже не вздумай подходить к храму, — сказал он Рэму. — Все эти эйнитские штуки жутко давят на психику. Думаешь, зря везде боятся эйнитов? К ним в общину можно попасть только через храм. Но люди заходят и умирают. Или убегают в страхе. Туда даже полисы боятся входить.
— А мы как войдём? — спросил впечатлённый Рэм.
Он тоже читал про эйнитов всякие ужасы.
— А мы сзади пойдём, через калиточку. — Улыбнулся Бо. Он словно бы вообще не мог говорить без улыбки. — Шлюпку мы посадим уже во дворе, но ты можешь сходить посмотреть на храм. Хотя я бы тебе посоветовал посмотреть речку.
Бо включил на обзорной панели вид приближающейся планеты.
Голубая и зелёная, она стремительно летела навстречу, и в груди у Рэма вдруг стало тепло.
Кьясна была очень похожа на Мах-ми, только зелёного на ней было ещё больше. Вся она, кроме городов и морей, утопала в густых тропических лесах.
Бо почти не касался пульта, только мигали, корректируясь, координаты.
— По маячку идём, — пояснил он в ответ на озабоченный взгляд Рэма. — Рос маячок прямо на забор прилепил, не промахнёмся.
— Вы тут так часто бываете? — удивился Рэм.
— Это дружественная нам община, — пояснил замполич. — Здесь лечили нашего капитана. Женщина из общины спасла нас на Гране. Это трудно объяснить, слишком высокая секретность. Вкратце — у нашего капитана есть серьёзные покровители в Содружестве.
— Потому что он — сын эрцога Локьё? — уточнил Рэм.
— Нет, — отрезал Гарман. — Капитан — северянин. Это абсолютно точно.
Шлюпка стремительно снижалась. Она шла очень плавно, наверное, можно было и не пристёгиваться.
Домагнитное поле успевало гасить перегрузки, и Рэм просто наслаждался полётом. Вниз — как с горки! Аж дух захватывало!
А потом показалось белое здание храма, огромный сад и высокий забор вокруг, маленькие домики, сбегающие к реке.
Шлюпка крутанулась, гася скорость, и повисла на полянке за забором.
— Красота, — сказал Эмор, ловко разбирая компрессионку. — Надо узнать у Роса про похороны. Может, искупаться успеем?
Рэм тоже взялся за компрессионку, но руки не попадали по креплениям.
Он слишком давно не ощущал спокойную тяжесть планеты. Она была чуть больше привычной, но это было не главное. Тяжесть просто была «другой».
Бо переоделся первым. Он открыл шлюз и спрыгнул вниз.
Запахло солнцем. Где-то рядом сердито застрекотала потревоженная птица.
Рэм заторопился. Путаясь во фрагментах компрессионки, он кое-как запихал их под сидение, и на траву ступил последним.
И тут же голова у него закружилась, колени подогнулись и он шлёпнулся прямо у шлюза.
— Один готов! — весело сказал Эмор. — Давно на земле не стоял?
— М-м… — попытался ответить Рэм.
Язык не слушался, а перед глазами бежали цветные пятна. Голоса тоже звучали странно и непривычно.
Бо легко поднял его и отнёс к ближайшему домику, усадив на траву у фонтанчика.
На Мах-ми такие устраивали в загородных домах — невысокая каменная чаша, в которой бил маленький фонтанчик воды.
Там было свежо, пахло дикой мятой. Растущее рядом дерево укрывало Рэма от солнца.
— Умойся и посиди здесь, — сказал Бо. — Я сейчас позову кого-нибудь.
Рэм с облегчением привалился спиной к прохладной чаше. Про «умойся» Бо, наверное, пошутил. Для этого нужно было ещё как-нибудь встать.
Неужели девять месяцев на станции оказались для него слишком большой нагрузкой? Он же читал, что год?
После года в космосе могли появиться первые признаки болезни грунта: неустойчивая походка, головокружения…
Неужели это у взрослого? Наверное, для подростка — совсем другие медицинские допуски.
Но он-то что мог теперь сделать? Девять месяцев — стандартный курс обучения. Его не выпустили бы со станции. Да и куда?
Где-то же должен был вылезти этот проклятый возраст!
Глава 17
Рэм сидел у каменного фонтанчика, опираясь спиной о его прохладную чашу. Небольшую, с тазик для умывания, поставленный на невысокий каменный постамент.
Пахло травой. Бо, когда его нёс, раздавил травинки, и пряный запах напоминал что-то из детства, давно забытое, потерявшее даже название.
