что не из девяностых, – простодушно говорит Лили, и Ро не может сдержаться от усмешки.
– Извините. Просто столько всего навалилось. Колледж, группа, да еще этот тур в апреле. Мы так много потратили сил и средств на этот сингл, и мне просто хочется, чтобы это того стоило.
Мы останавливаемся позади припарковавшейся машины Нуалы. Освещая дорогу телефонами, мы входим внутрь бывшего школьного здания. Фиона берет за руку меня, а я сжимаю руку Лили. Обычно я бываю здесь посреди ночи, но вечером тут совсем другое ощущение. С улицы до сих пор доносится шум, да и тьма еще не совсем успела опуститься. Холодные полосы теней на полу чередуются с освещенными фрагментами, заполненными разным мусором и обертками от батончиков «Марс». Сейчас кажется, что это просто разрушенное здание без всякого волшебства и тайны. Никакой магии. Просто сгоревший дом. Мы входим в старый кабинет, и я замечаю, что кое-кого не хватает.
– Манон, а где Нуала? – спрашиваю я.
– Она… отошла на минутку.
– Все в порядке, – откликается Нуала из коридора. – Я просто хотела…
Манон беспокойно смотрит на дверь.
– Это здесь ей рассказали про мою тетку, Хэвен.
Входит Нуала, глаза ее поблескивают. Манон обнимает мать за плечи.
– Все в порядке, Манон, все хорошо. Просто я как-то пообещала, что ноги моей здесь больше не будет.
– Ну, это уже не совсем прежнее место, – сочувственно говорит Лили. – Ты победила, Нуала. Прошлое умерло, а ты жива.
Как это похоже на Лили! Бывает, выскажет нечто в таком духе, и я сразу вспоминаю, почему в шесть лет выбрала ее своей лучшей подругой.
И вот мы принимаемся ждать. Мы заглядываем в 2А, поднимаемся и спускаемся по каждой более или менее сохранившейся лестнице, исследуем заброшенные классы. Чтобы скоротать время, мы гадаем на Таро.
Ро нервно шагает из стороны в сторону. Дотрагивается до стен, и откуда-то из глубины здания доносится слабое бульканье труб с остатками воды. Лили прикасается к лампе на столе сестры Ассумпты, и лампа слегка мерцает. Проходит час. Аарон, тихо и усердно читавший до этого про себя Книгу Иова, поднимает голову.
– Ты слышишь, Мэйв? – спрашивает он.
Сейчас только девять вечера, но уже снова слышится далекое рыдание. В тот вечер оно походило скорее на мрачный и печальный плач. Сегодня же оно больше походит на крик. Истеричный крик от страха, как будто глазам плачущего предстало нечто ужасное.
И конечно же, никто, кроме нас с Аароном, его не слышит. Крики будто заставляют вибрировать кости внутри меня. Я сжимаю уши руками.
– Господи боже мой, разве никто это не слышит?
Остальные только удивленно переглядываются.
– Ну ладно, Чэмберс. Пора нам идти, – торжественно заявляет Аарон, отряхивая руки от пыли. – Проследуем за плачем навстречу неминуемой гибели.
Ро тоже встает.
– Что? Нет, мы же все собирались пойти.
Мы все поднимаемся, следуя за ужасным звуком. Лили держит руки в карманах, чтобы случайно не выпустить искру и не поджечь и без того полуразрушенное здание.
Крики постепенно становятся громче и приобретают некоторую ритмичность. Высокий вопль, за которым следует протяжный волнистый вой.
– На что это похоже? – шепчет Лили.
– На банши, – говорю я, сильнее прижимая пальцы к ушам. – На все, что ассоциируется с банши.
Сзади меня раздается треск древесины, которой наконец-то надоело сопротивляться.
– Merde![4]
Нога Манон пролетает сквозь ступеньку, а сама она падает лицом вниз и хватается за куртку Фионы. Фиона тоже падает, в воздухе поднимается кремовое облако пыли.
– О боже! – кричу я, на мгновение затмевая стоны банши. – Вы в порядке?
Пыль скрывает почти все; видны только ноги и деревянные обломки.
– Putain d’escalier de merde![5]
– Манон подвернула ногу, – кричит Фиона.
Нуала и Лили подхватывают Манон под плечи с двух сторон и поднимают ее.
– Лодыжка, – постанывает Манон. – Вот дерьмо.
– Сейчас исправлю, – говорит Фиона. – Только отнесем тебя на диван внизу.
– И еще там могут быть занозы, – беспокойно говорит Нуала. – Нужно будет вытащить занозы. Ты сможешь, Фиона?
– Постараюсь.
Завывание в моих ушах усиливается. Похоже, Аарон тоже это замечает. Я едва слышу голоса остальных, столпившихся над Манон. Барабанные перепонки едва не лопаются от такого пронзительного звука, что мне кажется, он навечно останется звенеть у меня в мозгу.
– Нет. Я этого не вынесу, – жалуется Аарон, сжимая обеими руками голову.
Фиона, Нуала и Манон уже спустились. Стоны Манон как будто сливаются с призрачным воем. Лили и Ро все еще с нами.
– Держитесь вместе, – предупреждает нас Нуала с нижней лестничной площадки. – Не расходитесь.
Мы вчетвером сгрудились у двери в класс 2А. Я прикасаюсь пальцами к дверной ручке.
– Итак, – говорю я. – Вы готовы идти в Ложу?
Только вот по ту сторону двери вновь оказываемся лишь мы с Аароном.
14
ДВЕРЬ В КОНЦЕ КОРИДОРА С КАРТИНАМИ открывается не в другой коридор, а в небольшую комнату. Темную, богато украшенную и тихую. Но странную.
Висящие на стенах картины, например, не совсем сочетаются друг с другом. Пейзаж, картина маслом с утками, большое современное полотно. Как будто их купили, просто ориентируясь на цветовую гамму – в данном случае сочетание серого, зеленого и шоколадно-коричневого. На столе лежит маленький блокнотик для заметок – такой держат рядом с телефоном – и стоит бутылка воды с застегивающейся крышкой.
Комната обставлена со вкусом, но атмосфера здесь вовсе не приятная.
И тут я вижу стоящую возле шкафа женщину. Сначала она нас не замечает. Голова ее наклонена; она рассматривает какую-то картотеку, перебирая карточки бегающими пальцами с ногтями персикового цвета. Она слишком погружена в свой собственный мир, чтобы заметить нас. Должно быть, она привыкла к подросткам, мнущимся в дверях в ожидании очередного приказа.
Но затем она поднимает глаза. Широко расставленные, бледно-голубые глаза, острые, как у хаски. На мгновение на ее лице отражается удивление, но вовсе не потрясение. Как будто она только что осознала, что на вечеринку в саду придет больше людей, чем ожидалось, и придется мыть дополнительные стаканы.
– Добро пожаловать в Ложу, Мэйв. И Аарон, – мягко произносит она. – Или, точнее, с возвращением – наверное, так следует сказать. Так вы заходите?
Все мы прекрасно знаем правила магии. Мы застряли в странной космической войне дипломатии: она не может причинить нам вред, иначе потеряет преимущество перед Домохозяйкой. И мы будем в расчете за Хэзер, а она не хочет равного счета. Она хочет, чтобы мы были у нее в долгу. Ей нужны рычаги давления.
Так что в каком-то смысле мы мало чем рискуем, заходя в Ложу. Нас тут не убьют. Но кроме убийства существуют и другие угрозы. И Дори это понимает.
Я смотрю
