– Сомневаюсь…
С Элли мы проговорили до позднего вечера, что было очень не плохо. За разговорами я практически не думала, как там проходит романтическое свидание Князя и принцессы, а то бы сидела сейчас одна накручивая себя и сходила с ума от… ревности? Я что и правда бы ревновала Темнейшество? Нет! Это просто обида все еще присутствует за сегодняшний конкурс, а так мне дела нет ни до Темнейшества ни до его времяпрепровождения с другими невестами.
Не знаю, как бы еще долго продлились бы наши девчачьи посиделки, но заглянула старшая горничная, возвещая что пора бы разойтись по комнатам – почивать, иначе завтра невесты проснуться не отдохнувшими и с синяками под глазами к огорчению женихов.
«Надо же! Какая забота!» – думала я, расстегивая крючки платья, после того как мы распрощались с подругой. Горничные следят за нами как за комнатными фиалками, и все только для того, чтобы не омрачать вид женихам. С одной стороны преувеличенное внимание, с другой моя личная внутренняя феминистка вопила о несправедливости по отношению к девушкам как к красивым куклам.
И снова короткий, но властный стук в дверь. Кого интересно принесло на этот раз? Прямо день, вернее вечер визитов какой-то! Я открыла дверь и невольно попятилась обратно.
На пороге, возвышаясь в своем величии и холодной мужественной красоте появился сам князь Рейнхард, уставившись на меня не мигая.
– Вы позволите войти, леди Мелисса? – поинтересовался он и я тут же была сметена со своего места, приподнята над землей сильными руками, и после того как за князем захлопнулась дверь меня прижали к твердокаменной мускулистой мужской груди.
– Это что еще за обращение с девушками? – пробурчала недовольно я, но на самом деле мне было так хорошо в его объятиях, так… сладко и остро одновременно.
– Хочешь, чтобы кто-то из невест увидел меня около твоей комнаты, девочка? – хриплый голос, рваное дыхание и нечто очень твердое уперлось мне в низ живота. – Как же я скучал! – опалили мне шею жаркие слова, произнесенные низким, до мурашек на коже хриплым голосом.
– Смотрю с принцессой было не очень-то весело! – хмыкнула я, и постаралась вырваться из надежного капкана. Потому что чувствовала еще мгновение и сама повисну на нем, таким великолепным, желанным, единственным этот мужчина был в тот миг для меня.
– Я думал только о тебе! Не напоминай мне о ней! – заявили нагло мне. – У меня есть для тебя кое-что! Пойдем?
Я обрадовалась, но лишь на миг, а в следующий мой натренированный носик уловил нотки женской цветочной воды в запахе свежего морского парфюма его Темнейшества. Аромат вмиг отрезвил меня, заставил взбрыкнуть и вырваться-таки из страстных объятий.
– Что случилось? – сдвинул брови к переносице мужчина, поняв что что-то пошло не так.
– От вас пахнет! Ею!
– Еще бы! – хмыкнул Рейнхард, – Принцесса вылила на себя флакон духов, я едва ли не задохнулся от такого мощного амбре.
А еще она пометила его своим ароматом, дабы другие невесты, такие шустрые типа меня, клювик на лакомую добычу не раззевали. Что ж, она добилась своего!
– Ты ревнуешь, девочка! – князь предпринял новую попытку атаковать меня, но я отступила на шаг.
– Ни капли! – возразил тут же мой язык, – Просто я не желаю быть второй!
Вот, и пусть знает наших! Пусть думает, что хочет.
– Думаешь, что достойна быть первой и единственной? – и хотя тон князя был насмешливым, но глаза зажглись хищным пламенем охотника на трепетную лань.
– Я рождена быть первой и единственной! – отрезала я. – Никуда я с вами не пойду!
– Почему? – теперь же пламя в черных глазах мужчины горело ярче, но меня этим не испугать.
– Я уважаю себя. И не пойду никуда с мужчиной, который даже не потрудился принять душ и смыть с себя запах чужой женщины, прежде чем придти к своей!
Ой, мама… а вот теперь я кажется я разозлила тигра. В глазах его полыхала буря, а руки мужчины властно притянули меня к себе, его пальцы схватили меня за подбородок и он приблизил мое лицо максимально близко к своему.
– А ты уверенна, что ты своя?!
И хотя мне было очень страшно, но я позволила себе взглянуть ему в глаза отчаянно:
– Это зависит от вас, ваше Темнейшество!
Он удерживал мое лицо около своего еще несколько мгновений, а потом резко отстранился. Достал из кармана еще один конкурсный платиновый браслет, молча защелкнул его на моем запястье и гневно удалился, хлопнув за собой дверью.
– И что это было…? – вслух произнесла я, рассматривая теперь уже три браслета, украшавших мое тонкое запястье.
– Леди Мелисса, – окликнула меня старшая горничная, что разогнала нас с Элли давеча.
А я даже не заметила как она вошла, в такой ступор меня ввело поведение мужчины.
– Его Темнейшество просили передать…
– Входите, – прошептала я.
Горничная вновь несла большую бархатную коробку в виде сердца.
– Он сказал, что это его комплимент за сегодняшнее испытание. – горничная с поклоном положила коробку на столик и удалилась.
На мягком плюшевом бархате алого цвета покоилось изящное золотое колье с изумрудами, в тон к нему серьги, но не висячие, а небольшие, вполне носибельные на постоянной основе и аккуратная диадема для причесок. Колец и браслетов в комплекте не было – видимо в этом мире они имеют особое сакральное значение.
Что ж, намек явиться завтра на завтрак в новом подарке и не выглядеть бедной родственницей по сравнению с другими невестами, понят. Надену от греха подальше. Вообще за мою дерзость я могла бы запросто получить по башке от Темнейшества, а он вон ювелирку дарит…
* * *
Мне удалось поспать, но немного. Приятный сон без сновидений был самым наглым и опасным образом смятен… взрывной волной. Меня подкинуло с кровати, шлепнуло с размаху на пол, а потом и сама кровать благополучно приземлилась подломившимися ножками. Пока я плохо соображала спросонья и пыталась приоткрыть глаза, с потолка на меня сыпались куски штукатурки, пыль побелки и детали декора лепнины.
Видимо такое пробуждение посреди ночи было оказано не мне одной, потому как ночная тишина взорвалась не только взбесившейся кроватью, но и визгом невест, что очевидно пострадали в соседних комнатах.
Пыли было так много, что она клубилась внеземным маревом в свете полной луны, лившейся из оконной рамы, лишенной стекла. Входная дверь весела на одной уцелевшей петле, покосившаяся и смятенная наполовину. Но скоро одним мощным ударом сапога была выбита и она.
– Мелисса! Ты здесь?! – окликнул меня знакомый голос, полный тревоги и страха за меня.
– Да, Рейн, – с кашлем и хрипом вырвалось из легких. – Меня придавило… кроватью.
– Все, увидел! Маленькая, я сейчас!
