Она посмотрела на него с благодарностью.
— Не откажусь, — произнесла она осипшим голосом. — Но еще больше мне хотелось бы выпить чего-нибудь горячего.
— Вы скоро сможете это сделать — подогретый виски с лимоном или молоко с ромом, на выбор, — пообещал он.
Наклоняясь к лобовому стеклу, он всматривался в расстилавшуюся впереди мглу и, к счастью, обнаружил, что туман понемногу начинает редеть.
— Лучше просто чашку горячего чая, — пробормотала Каприсия.
Он негромко рассмеялся.
— Скоро, уже скоро, все что захотите…
В конце концов, они выехали из тумана и через некоторое время остановились у ярко освещенной загородной гостиницы. Когда Каприсия, считая себя затерянной посредине глухой пустыни, надеялась только на чудо и ждала помощи, она могла бы поклясться, что любая цивилизация — с ее горячими напитками, жарким огнем в камине, уютом и сочувственными человеческими лицами — находится неизмеримо далеко. А рай оказался от нее всего лишь в миле. Даже не верилось.
Там, в тумане, время как будто остановилось, и она все еще пребывала в другом измерении.
Когда Винтертон привел ее в гостиницу, Каприсия сильно подозревала, что напоминает огородное пугало, и чрезвычайно обрадовалась знакомству Винтертона с хозяином. В ее распоряжение была немедленно предоставлена комната, где она могла немного привести себя в порядок, и ванная. Каприсия, если бы пожелала, имела возможность тут же принять горячую ванну.
Но ей не хотелось заставлять Винтертона долго ждать в обеденном зале, где он пообещал занять столик, и она поспешила присоединиться к нему, выпив только чашку чаю, который принесли ей в комнату, вытерев волосы полотенцем и успев немного подкраситься.
Винтертон ходил взад и вперед по холлу, освещенному ярко пылавшим камином, и в задумчивости курил. Увидев, что она спускается по лестнице, он машинально погасил сигарету и посмотрел на нее с улыбкой.
— Ну вот, совсем другое дело, — одобрительно кивнул он. — Теперь вы больше похожи на мисс Каприсию Воган, знакомую мне хозяйку поместья Ферринфилд.
Она порывисто протянула ему руку.
— Я должна поблагодарить вас за спасение. Не знаю, что бы со мной было, если бы вы не появились так вовремя!
Ричард продолжал иронически улыбаться, но прошло уже несколько секунд, а он, казалось, забыл, что все еще держит ее руку в своей руке.
— Помните старую притчу об ожидании, — сказал он. — Рано или поздно кто-нибудь да объявился бы и вызволил вас.
— Все дело в том, когда, — ответила она, качая головой. — К тому времени, когда кто-нибудь объявился бы, я могла превратиться в ледяную статую и уж точно сошла бы с ума от страха. Перед вашим появлением меня начала охватывать паника. Я чувствовала себя оторванной от остального мира. Туман все не спадал, и я не видела, не слышала ничего вокруг… кроме блеяния одной заблудившейся овечки.
— Овцы вполне безобидны, — ответил он, но по брошенному на нее взгляду она видела, что он понимает ее, и это было удивительно. Ей пришлось напомнить себе, что перед ней Ричард Винтертон, ее недавний непримиримый враг. — Значит, мне повезло, что я появился вовремя, — добавил он.
Каприсия растерянно взглянула на него.
— Вы говорили что-то о первом гараже, у которого я останавливалась. Откуда вам стало известно, что я вообще останавливалась у гаража? И главное — как случилось, что вы ехали за мной? Насколько я понимаю, вы действительно ехали за мной!
— В Лондон, кроме вас, приезжает много людей, и довольно многие в нем живут. — Его темные глаза насмешливо сверкнули. — Пока вы опустошали свой кошелек — кстати, свертки, что лежали на заднем сиденье, не пропадут. Как только туман рассеется, вашу машину отбуксируют сюда и поставят в гараж. Да, так вот, я навещал своих старых друзей, и мы отметили это событие. Если по порядку, то я встретился с друзьями вчера вечером, а утром уладил кое-какие свои дела, затем пообедал в клубе со старинным другом. И вот теперь я здесь! И вы тоже!
Она сдержанно кивнула и посмотрела на него понимающим взглядом.
— Я вас видела, — сказала она. — Этим утром.
Он необычайно удивился.
— В самом деле?
— Вы — да, это было примерно в обеденное время — подъехали к своему клубу. Я видела, как вы вышли из такси и поднялись по ступенькам. іМне даже показалось, что швейцар обрадовался, увидев вас.
На какой-то миг Каприсии почудилось, что он смутился.
— Он знает меня уже много лет, — сказал Винтертон. — Вопреки впечатлению, которое, я уверен, у вас обо мне сложилось, я вполне респектабельный человек, даже достаточно известен в своем кругу, и вовсе не дурном кругу, рискну добавить.
Охваченная приливом благодарности за свое спасение и увлеченная новыми перспективами, открывшимися для нее, Каприсия решила, что должна извиниться за все свои прошлые поступки и слова, которые можно было счесть несправедливыми.
— Я с самого начала настолько не ожидала увидеть вас в Ферринфилде, что ваше присутствие меня как громом поразило, — произнесла она. — Но теперь, когда вы уезжаете, я не вижу, почему бы нам не быть друзьями?
— Разве это имеет значение? Я ведь уезжаю…
Но он отказался продолжать разговор, пока она не подкрепит свои силы, и предложил пройти в обеденный зал. Там, в уютном уголке, их уже ждал накрытый стол, и рядом стоял официант, готовый подавать суп.
Кроме них, в зале никого не было. Как видно, в таком уединенном месте в это время суток редко собиралось много народу, а сейчас еще и погода вовсе не располагала к ужину вне дома, может, по каким-то другим причинам, но они были здесь одни.
Каприсия все еще ощущала внутри неприятный холод и с наслаждением съела горячий суп, затем отдала должное отлично приготовленному ужину. Сперва она отказывалась, но Винтертон настоял, чтобы она выпила хотя бы бокал вина, и ее озноб постепенно исчез.
Окончив ужинать, они расположились в жарко натопленном холле, где он раньше ждал ее, пока она приводила себя в порядок наверху, и еще почти целый час пили кофе, разговаривая о самых различных вещах. Потом, вспоминая этот разговор, Каприсия приходила в изумление. Перемирие с Ричардом Винтертоном, пусть и временное, — это одно, но чтобы они нашли общие темы для разговора и общие интересы — совсем удивительно.
В самом начале их знакомства она решила, он — угрюмый, необщительный человек, с которым очень трудно ладить и который всегда будет вызывать у нее неприязнь. Но теперь она обнаружила — с ним необыкновенно легко. И самое странное — она никак не могла вспомнить, что чувствовала тогда, когда он ей так сильно не нравился.
В нем не было ничего такого, что могло не понравиться… К такому удивительному выводу она пришла после того, как они выпили по три чашки кофе, который она сама разливала.
На нем все еще был элегантный городской костюм, безупречно чистая рубашка и строгий галстук выпускника итонского колледжа. Теперь не оставалось сомнений, он человек со средствами, и, исподтишка изучая его, она решила, что он представителен и вообще довольно красив, только красота эта несколько мрачная.
