Думаешь, тебя сразу поклонники на сувениры раздергают? В Кимике тебя никто не узнает, а если будешь маскироваться, то внимание привлечешь однозначно. В Кимике магов — хоть жопой ешь, затеряешься среди них только так. Не доверяешь мне — спроси у своего почти бесполезного Серхио.
После того как Серхио озаботился покупкой продуктов, Шарик относился к нему намного снисходительней, но все равно продолжал считать существом второго сорта, с которыми не советуются. На мои вопросы, сможет ли Серхио услышать ками, Шарик всегда отвечал уклончиво, так что я уверился, что дело исключительно в нежелании включать в наши разговоры третьего. Вот когда этот третий станет полезным или хотя бы не совсем бесполезным, тогда его начнут воспринимать как лицо, заслуживающее того, чтобы с ним советоваться.
— Серхио, Шарик считает, что маскировка привлечет ко мне ненужное внимание и без нее мне будет легче слиться с толпой магов.
Серхио отвлекся от дороги и критически меня осмотрел. Странные у нас были отношения. И не приятельские, и не господин-слуга, а что-то среднее. Он обращался ко мне на вы, я к нему — на ты, и обоих это устраивало.
— Пожалуй, он прав, дон Алехандро. Если будете под маскировкой, выделитесь. А так разве что на ками внимание обратят. И вот еще что я вам скажу: вас сейчас не всякий, что знал раньше, признает, поскольку раньше вы чародеем не были, да и лицо у вас чуть изменилось. Может, чародейство накладывает отпечаток, может, ежедневные тренировки, но лицо у вас выглядит куда жестче, чем раньше.
Насчет лица я бы с уверенностью не сказал, но вот мышцы у меня начали появляться. До полного преображения из задохлика было еще далеко, но суповой набор я уже не напоминал и на ладонях сформировались жесткие мозоли тех, кто регулярно тренируется с холодным оружием. Теперь я мог уповать не только на везение и неожиданность, но и худо-бедно на мастерство.
— А ведь он прав, Хандро, — с ехидцей в голосе подтвердил Шарик. — На витающего в облаках поэта ты теперь не похож. Две строчки, поди, не сможешь срифмовать?
— С чего бы? — удивился я и тут же доказал обратное:
Хорошо летает ками
С чародейскими пинками.
— Нет, такие поэты нам не нужны, — оскорбился Щарик. — Неправильные ты стихи пишешь, Хандро.
— Вопрос был не о правильности, а об умении срифмовать две строчки. С этим я справился.
Ками оскорбленно нахохлился и замер у меня на плече меховым эполетом. И замолчал, что поначалу показалось только к лучшему, потому что болтать Шарик любил почти так же, как жрать. Иной раз голова кругом шла от вываливаемого на меня шлака информации, потому что по делу ками говорил очень редко, исключительно по настроению.
Но он продолжал молчать и тогда, когда мы наконец въехали в Кимику. Причем молчать умудрялся так, что это ощущалось как физическое давление.
— Признаю, стихотворение было неудачным.
— Неудачным — это не то слово, — буркнул ками. — Отвратительным. Унижающим наш вид.
— Прости, Шарик, стихосложение — это не мое.
— Я так сразу и говорил, — проворчал он и наконец оживился, переступил лапами по моему плечу и перестал напоминать чучело.
— Куда нам дальше? — спросил Серхио.
— Повозку лучше где-то оставить и идти пешком, — сказал Шарик, — потому что туда, куда нам надо, на ней не въедешь. Во всяком случае двести лет назад так было.
— За двести лет много чего могло измениться, — заметил я, но все-таки передал Серхио слова Шарика.
— Тогда нужно вернуться и оплатить стоянку где-нибудь на постоялом дворе при входе, — предложил он. — Дальше будет только дороже, а без присмотра оставлять вещи нельзя.
— По-хорошему на них еще защитные чары бы наложить, — вздохнул Шарик. — Но это не наш путь пока, поэтому нужно кому-то заплатить за присмотр.
Так мы и поступили, наняв одного из охранников. Конечно, мальчишек, жаждущих подзаработать, хватало, но не факт, что они сразу после нашего ухода не попытались бы устроить распродажу нашего имущества. Очень уж пронырливые рожи были у тех, кто рядом крутился. Серхио захватил мешок, в котором были ингредиенты на продажу, и мы двинулись за покупками.
Процент чародеев здесь был велик: постоянно кто-то да виделся на горизонте, если вообще не шел рядом. В Вилье на чародеи привлекали внимание, здесь же они были частью пейзажа. Возбуждал интерес разве что Шарик, который активно работал навигатором, постоянно сообщая, куда надо завернуть, чтобы попасть туда, куда мы собирались. К его словам я относился со скепсисом, и как оказалось зря — привел нас Шарик аккурат к лавке с надписью «Все для чародейских эликсиров». Чуть ниже значилось «Альфредо Пенья, поставщик Мибийского королевского двора». Имя выглядело чуть ярче и новее основной надписи, но фамилия точно была несменяемой уже давно.
— Даже название не изменилось, — удовлетворенно сообщил Шарик. — Потому что чародейское сообщество инертно. Даже если владельцы сменились, они все равно будут продавать здесь то же самое, ибо место удачное. А тут не сменились — потомок основателя торгует. Чего застыл, Хандро? Дуй вперед, сейчас начнем продавать и покупать. И не вздумай соглашаться на первую же цену — уважения не будет. Лучше глубокомысленно помолчи, пока я для тебя слова подберу.
Заправлял в лавке чародей, причем на плече у него тоже сидел ками, первый из увиденных здесь, если не считать Шарика. Так-то Серхио говорил, что чародеи их стремятся заполучить, но, похоже, стремиться и заполучить в данном случае даже близко не одно и то же.
— Чего угодно благородному дону? — спросил владелец лавки. — Вы впервые в Кимике, если не ошибаюсь?
— Только не вздумай его тоже назвать доном, — прошипел Шарик. — Их семья, конечно, побогаче иных королей, но благородства деньги не прибавляют.
На мой взгляд, стоящий напротив меня сеньор выглядел вполне благородно: мантии на нём не было, был камзол, наверняка из дорогой ткани и пошитый по индивидуальному заказу, потому что сидел на сухощавой фигуре, удачно ее подчеркивая, нигде не морща и не натягиваясь. И ками на его плече смотрелся очень элегантно. С Шариком они обменялись коротким приветственным понятием лап и на этом потеряли друг к другу интерес.
— Впервые. Мне угодно кое-что продать и кое-что купить.
С этими словами я кивнул Серхио и тот выставил на прилавок приватизированные в Сангреларе контейнеры. Они оказались с чародейским секретом — ничего из хранящегося там не испортилось и выглядело как будто сорвано (или оторвано, вырезано, отпилено — нужное подчеркнуть) только что.
— Личное ученичество? Интересный набор, но не слишком ценный, — скучающе сказал сеньор Пенья, ознакомившись с содержимым.
Слишком любопытный сеньор, но недосказанностей лучше не оставлять — кто знает, на кого он работает и кому сливает информацию. Лучше убедить сразу, что ничего не замышляю и вообще лицо сугубо неинтересное.
— Увы, учитель погиб и приходится крутиться одному. Если мой набор не представляет для вас ценности, продам в другом месте, — заявил я. — У вас же только куплю нужное.
— Кто сказал, что не представляет ценности? Вы неправы, дон…
Он сделал паузу наверняка рассчитывая, что я представлюсь, чего я делать не собирался.
— Вы, только что.
Я подвинул к себе контейнеры, делая вид, что собираюсь их закрыть и передать Серхио, который опять встал за моей спиной. Но сеньор Пенья не дал этого сделать, ловко перехватил контейнеры и бросил:
— Вы глубоко заблуждаетесь, дон. Скажем, как на счет?..
Дальше шла торговля между ним и Шариком, где я служил только передатчиком слов моего ками. Шарик торговался азартно, наверняка вспомнив дни своей юности, когда он ходил за покупками вместе с доном Леоном. Наконец они пришли к консенсусу, но сеньор Пенья выплачивать сразу не стал, поинтересовался, что же мы собираемся купить.
В результате прибыль оказалась мизерной, потому что Шарик разошелся не на шутку и даже вытяжку на чародейской тяге выторговал, не считая всяких склянок, перегонного куба, кучи травок и порошков. Закупили мы и недостающие для антиправительственного ритуала ингредиенты. Правда, с одним получилась небольшая заминка, потому что продаваться он мог только чародеям с лицензией. Использовался он широко, в том числе и при обучении студентов, а зелий с его участием было запрещено всего несколько. Поэтому сеньор Пенья закрыл глаза на отсутствие лицензии, выставив в качестве компенсации двойную цену, которая и так была немаленькая. Скрепя сердце и скрипя зубами, я согласился. Вдобавок к списку, утвержденному Шариком, я высмотрел мешалки на чародейной тяге, у которых было аж три режима: медленный, средний и быстрый. И были они тоже в трех вариантах: стеклянные, темного дерева и медные. Наверняка
