ощущение, что они только что вышли из моря со всеми своими вещами и направлялись к ней. Еще бы, на улице стояла такая жара, подумала она.
— Да нет, вы, что мне без вас было плохо, — решила соврать Мэг. Ей действительно было плохо без ребят, но и в тоже самое время это не тяготило ее.
— Смотри, что мы купили, — вытаскивая из сумки разные вкусности, проговорила Хелен.
— Ребята, вы супер, с вами не пропадешь, — повеселевшим голосом сказала Мэг. Она совсем и забыла, что за весь день она ничего толком не ела, кроме как пила свой любимый апельсиновый сок.
Ужин они провели на закате у моря.
— Что может быть лучше моря, красивейшего заката и хорошего вина, — произнесла Хелен, всматривайся вдаль, и наслаждаясь прекрасным видом.
— У меня есть тост, — сказал Дюк, просматривая, взглядом каждую из них — давайте поднимем наши бокалы за этот прекрасный вечер.
Все согласились с ним. Весь вечер они общались, шутили, вспоминали истории из своей жизни.
Ребята уже начали прощаться, как снова раздался голос из машины, который уже в отчаянии смотрел на эту тройку и ждал своего звездного часа.
— Ну что, вы поедете или нет? — водитель приехал за Дюком и уже как полчаса не мог затащить его туда и с облегчением надавить на газ.
Но Дюк, не хотел садиться в машину, он решил показать девушкам, как нужно танцевать сертаки. Ранее он был на такой экскурсии, и решил показать девушкам, чему там научился. Тут он положил руку на плечо Хелен, и стал учить ее движениям ногами. У Хелен, кажется, получалось лучше, ноги Дюка заплетались и совершали нелепые движения. Проводить совместные концерты было рановато, но в целом они смотрелись неплохо.
— Ну как тебе? — спросил он девушку, все еще оттачивая свое мастерство. Не дождавшись ответа, он предложил Мэг присоединиться к ним, — Эй, Мэг, не отлынивай от нас, а присоединяйся, — сказал он, посмотрев на нее и протянув свою руку к ее руке.
Ему все-таки удалось, захватить ее в свой местный ансамбль. Мэг поначалу немного путалась, но ей нравилось танцевать с ребятами, они держались втроем и каждый поддерживал друг друга.
— Мэг, у тебя стало получаться лучше, — посмеявшись, сказал ей Дюк, уже видимо вдоволь натанцевавшийся и остановивший весь их дружный коллектив.
— Ну, две ноги та все-таки у меня левые? — вопросительным тоном спросила Мэг, но эта фраза больше звучала из ее уст, как утверждение, а не вопрос.
Все только посмеялись, посмотрев на нее, и начали провожать Дюка домой. Он уже и сам был, не против, найти себе место и с радостью отправиться домой.
— Завтра увидимся, — все-таки залезая в машину, сказал он.
— Пока, Дюк, — махая руками, с улыбками на лице от проведенного вечера, провожали его девушки.
На следующий день они отправились на очередную экскурсию, к вечеру они забежали на море, и уже, покидая его, они еще решили, прогуляться по старым улочкам красивого, со своими прелестями города. И вдруг Хелен увидела пожилую счастливую пару и сказала.
— Любим тот, кто любит, — с наслаждением она произнесла эту фразу.
— Не согласен с тобой, — быстро отозвался Дюк, как будто знал, что она скажет это сейчас, — я вот считаю, люби себя и все будут любить тебя, сказав это, он посмотрел вперед перед собой, совсем не уделив своим взглядом девушек, так будто что-то скрывал в своем сердце и не хотел делиться этим.
Хелен это высказывание не понравилось. Она начала громко говорить, поднимать даже при этом руку, как будто пыталась доказать свою правоту и повторяла, — Любим тот, кто любит.
Мэг смотрела на них, то на одного, то на другого, она видела, как уже начинал завязываться их спор, и решила тоже высказаться.
— Я думаю, каждый любит по-своему и любовь у всех разная, каждый дает ей свое определение — проговорила она. — Ваши лозунги о любви больше приравнены к отношениям между мужчиной и женщиной. Но в этом не есть вся любовь.
Они засмеялись. В их смехе было такое, что давало Мэг понять, что они не согласны с ней, но зато теперь они могли в своем споре дружить против нее, сплотившись друг с другом. Но Мэг решила не отступать и продолжила.
— Мне кажется в ваших высказываниях, есть доля правды, но не вся. Я считаю, что любовь как и все чувства на земле не может быть ограничена, ни количеством людей, ни временем, ни расстоянием, — произнесла она, — Да, Дюк, ты можешь любить себя, но при этом ты не можешь ограничиться только на себе, ты же в любой момент можешь полюбить другого человека. Например, если ты захочешь ненавидеть кого-то, я думаю, не ограничишься на определенном человеке, сегодня один перешел тебе дорогу, завтра другой, так же и любовь. В нашем мире в отношениях мужчины и женщины любовь всего лишь ограничена религией. Или ты Хелен, считаешь, что если человек не испытывает чувство любви, его никто не сможет полюбить.
— Споры о любви они вечные, — добавил Дюк, — и каждый несет свою правду только в своем сердце.
— Согласна, поддержала его Мэг, — но все-таки я считаю, что ваши высказывания не противоположны, можно не спорить, одно вытекает из другого.
— Давайте не будем, ругаться и спорить из-за этого, а будем любить, — добавила Хелен и улыбнулась им.
Вечер был теплый, на улице было оживленно, город заиграл мелодией звуков и голосов своих хозяев. Мэг немного отстала, Дюк и Хелен шли немного впереди нее. Девушка засмотрелась по сторонам, она подняла голову и с интересом посмотрела на небо, в эту ночь оно было совсем не звездное, но оно было по-своему красивое, оно было темно-синим, местами оно было сине-фиолетовым, разные его оттенки придавали ему еще большую красоту. Высоко пролетавшие птицы расчерчивали его на равные части, потом опять оно собиралось воедино. Оно казалось ей таким загадочным, многогранным, таинственным. Ей нравилось наблюдать за ним. Мысли кружились в ее голове, а смотря на небо, ей казалось, что оно знает все то, о чем она думает. На минуту она приостановилась, посмотрела на Дюка и Хелен, достаточно отдалившихся от нее.
— Эй, ребята, — вдруг крикнула она, добегая до них. В этот момент, она втиснулась между ними. По правую руку, она подхватила Дюка, по левую Хелен. Они с удивлением, но с одобрением посмотрели на нее.
— А что за сегодняшней день вам запомнилось больше всего, понравилось большего всего, может от чего то и сердце закричало, а может быть и ничего не вдохновило на новые подвиги, ведь
