себя от шума в голове, подступающей к горлу тошноты, я зачитывала мысленно стихи, что вспомнились мне. Что-то про звезду, что сорвалась и падает, и что для неё есть только миг, ослепительный миг… А нет, это же песня. Интересно, а Игорь умеет петь? Попрошу его спеть эту песню, когда найду его. Неспроста же она мне вспомнилась? И пока я зачитывала её про себя до самой последней строчки, Выброс закончился…
Сразу покидать убежище после Выброса, даже если оно неудобное, и ты скрутился в нём как йог, нельзя. Выплеск Зоны должен окончательно осесть, развеяться в небе. Поэтому было решено потерпеть еще немного в ванной. Ромку затолкали в угол, свернув калачом и сунув под голову планшет. Парень, будто у него не было никакой панической атаки, мирно похрапывал, приоткрыв рот. Мерзкое же зрелище…
— Хотите прикол? — хмыкнул Жаров, копаясь в своём коммуникаторе. — За две минуты до Выброса учёные соизволили отправить в общую сеть предупреждение. За две, блядь, минуты! Когда уже и так понятно, что идёт пиздец!
— Почему вообще был этот пиздец-холодец? — спросила негромко я, убрав от лица свой коммуникатор. — Он же был неделю назад. Ботаны говорили… в смысле, писали, что новый только в следующем месяце булькнет.
— А тот Выброс они тоже предсказывали в другое время, — ответил Жаров, нервными дёрганными движениями толкая КПК обратно в карман. — Аппаратура у них, что ли, сломалась?!
Про новый Выброс я помнила из разговоров с Костей Михайловым в бункере. Он хвастался каким-то новым прибором, который с точностью до секунды может предсказать Выброс. Наврал, значит, прибор. В нашем братстве приближение гнева Зоны определяют молитвенники. Они как-то чуют, что он скапливается. И слыша недавно их разговоры, я поняла, что с Зоной творится что-то не то. Плохое. Выбросы стали чаще. Такое уже было давно…
— Это из-за меня, — тихо сказал Шухов, опустив голову. — Зона злится, что потеряла свою тень. Выбросами она пытается найти меня. Наказать за долгое бездействие… Поэтому я хочу быстрее найти свой плащ, вернуть себе силу и уравновесить баланс.
— Какой нахой баланс? — спросила я, нахмурившись, хотя понимал о чём Шухов. — Кто такой этот ваш баланс?
— Трудно объяснить Брелочек, — грустно рассмеялся Шухов. — Я же смотрю за порядком в Зоне. Наказываю всяких… хулиганов, что захотели как-то её прогнуть под себя. А сейчас их, наверняка, развелось немало, пока я отдыхаю. Вон, те же охотнички. Уверен, я бы с ними разобрался куда раньше, будь всё по-другому…
Ромка был еще в отключке, когда мы выбрались из ванной комнаты спустя полчаса стояния. Счастливо размяли ноющие мышцы, подышали свежим воздухом. Мне было относительно хорошо, а вот хмурый долговец пожаловались на сильное головокружение, и что пока он не боец. Сталкерам нужно было время, чтоб прийти в себя, поэтому мы устроились на короткий перекус. Я распечатала пачку крекеров, Олег выудил из своего рюкзака яркий красный термос. До заката больше часа, но, вероятно мы так и останемся здесь на ночлег…
— Слыште, давайте, пока он в отрубе, удалим его видео? — с хитрым задорным прищуром предложил Жаров, кивнув на спящего Ромку у стены. Я злорадно хохотнула, всецело одобряя идею долговца. Однако Шухов, поперхнувшись откушенным крекером, активно замахал руками, краснея лицом от натуги. Я старательно похлопала его ладонью по спине, пытаясь выбить застрявшие крошки. Еще не хватало, чтоб Легенда Зоны померла таким нелепым образом! Хрипло закашляв, Шухов указал на планшет Дубенко и пригрозил Олегу кулаком.
— Ладно-ладно, не буду. — Долговец недовольно отвернулся к голой стене комнатки. — Больно мне надо в его вещах копаться.
Саян вдруг вскочил, встопорщив шерсть на спине. В этот момент я протянула ему уже третий крекер и испуганно отдёрнулась. Пёс смотрел на окно, ниже наклонив голову. Приподнявшиеся губы демонстрировали злой оскал. Олег первым сообразил подбежать к окну, прижавшись опасливо к стене.
— Ёб твою мать… — он чуть присел, сдёргивая с плеча «Винторез» за ремешок. Я подошла вместе с Дмитрием, выглянула на улицу из-за плеча долговца. Тихо выругалась сквозь зубы.
По широкому перекрёстку, мимо строя домов, шла мрачная серая толпа. Издали их можно принять за бездомных, искалеченных жестокой жизнью на улице. Двигались неуклюже, покачиваясь словно пьяные, шаркали остатками обуви по асфальту. Рваная старая одежда висела на грязных телах, демонстрируя через дыры гнойные фурункулы. С нашего расстояния я расслышала невнятный бубнёж и стоны толпы. Будто шествие узников концлагеря. Здесь не только мужчины, но и женщины в юбках, длинных платьях, старики и несколько детей. Но все они давно мертвы. Хотя по их массовому митингу и не скажешь. Первые ряды зомби поравнялись с нашим окном, а задние всё шли и шли. Обтирали с шуршанием стены заборов, врезались слепо в фонарные столбы. Никогда такого огромного стада не видела!..
— Так, банда, собираем манатки, — Олег отступил от окна, случайно толкнув застывшего в потрясении Шухова. — Чего доброго залезут к нам.
Двое уже вошли на территорию нашего двора, замерли, непонимающе оглядываясь. Один из них, лысый старик, с облезлой длинной бородой, сделал еще пару шагов к крыльцу. Его тонкая шея — хрящи обтянутые серо-зелёной кожей — нелепо выступала из широкого драного чёрного свитера. Рот, с жёлтыми зубами торчащими веером, был раскрыт. По сухим губам стекла бурая нитка слюны. Зомби в других уголках Зоны встречаются ныне редко, зато в Лиманске их до черта. Кто-то из братьев рассказывал мне, что все они бывшие жители города. Якобы после катастрофы в 86 году городок продолжал жить. Здесь обитали учёные, военные с семьями. Во время образования Зоны установка «Дуга» в Лиманске, сработала аналогично и однократно Выжигателю на Радаре. Она выжгла разум у всех обитателей секретного города, и они бродят по Лиманску живыми трупами, пустыми вечно голодными оболочками. Я не знаю, где здесь правда, верю своим глазам. И я вижу, что среди толпы нет ни одного бывшего сталкера. Все в обрывках гражданской одежды.
Спешно затолкав в рюкзак недоеденные остатки крекеров, я подбежала к мирно спящему Роману и настойчиво потрясла его за плечо. Парнишка недовольно поморщился, замычал, упорно не хотел просыпаться. Олегу пришлось, матерясь, взвалить его себе на плечи, а Шухову нести рюкзаки долговца и блогера.
Друг за другом мы тихо выскользнули в коридор. Я шла теперь впереди всех, рядышком топал Саян, задевая меня тёплым боком. Замыкал нашу цепочку Шухов, с громким сопением таща на себе два тяжёлых рюкзака. По его же предложению мы завернули в квартирку в самом конце коридора. Окна там выходили на задний двор, и одно было удобно лишено рамы.
