На второй день закончив “обучение”, все гости отправились на долгожданную пьянку. Спонсором мероприятия выступил все тот же крупный фармацевтический бренд. Бухла на вечеринке оказалось пугающе много. Бармены активно накачивали гостей литрами водки нескольких сортов. Всеобщая степень опьянения зашкаливала, но среди гостей было с кем разделить интересную беседу в любом состоянии, чем я и занимался. В атмосфере синего угара я потерял счет времени и опомнился, узнав от Полины про ночную афтерпати, неизвестно где и неизвестно когда. Заподозрив неладное, я осознал, что она исчезла из виду больше часа назад. Я бегал по гостевым домикам и беспрерывно названивал, пока она не взяла трубку и пригласила в номер к Мурзилкину. Она уже давно была там и спустилась в тамбур отдаленного коттеджа, чтобы встретить меня.
Поднявшись в номер, мы оказались втроем. Она сказала, что напилась и устала, прилегла на диван и закрыла глаза. Я пытался наладить какой-то контакт с пьяным и обдолбаным сммщиком Главы Новой Атланты, говорил о теме его выступления, о музыке, о наркотиках, но он так и не стал заводить разговор. Мы ждали Полину и остальных, на “афтерпати”, но она все не появлялась. Мурзилкин будто игнорировал мое присутствие, смотрел исподлобья, слушал и молчал. Я был пьян и охуевал от сюрреализма ситуации, пока она, хитро прищурив губы, изображала спящую. Они что-то ждали от меня.
В тишине Мурзилкин прилег на диван позади нее, я остался сидеть в кресле перед ними. Она дернулась и убрала что-то за своей спиной, продолжая лежать как ни в чем не бывало. Спустя несколько минут в номер ворвалась Полина и прервала это странное действо в гнетущей тишине. Мы оделись и вышли, оставив Мурзилкина в одиночестве.
Протрезвев к утру, я понял, что произошло, Холмс. Полина расставила все по местам, рассказав о случившемся со своей стороны. Это была спланированная акция. Сперва дружки Мурзилкина дезинформировали ее липовой афтерпати, о которой я вообще не должен был знать. Затем вдупель бухую и дезориентированную Полину под предлогом покупки продуктов погрузили в служебную тачку и отвезли в отдаленный магазин. Почти час они ходили взад-вперед между стеллажей, разглядывали товары и тянули время, чтобы Мурзилкин успел потрахаться.
Всю затею разрушила её совесть и страх быть пойманной на измене. Днем ранее она уже ходила к нему в номер по работе на пятнадцать минут, вернувшись через час. Испугавшись огласки и очередной порции подозрений, она затащила меня туда, где я не должен был оказаться.
Дорога домой была тем еще испытанием. Тишина резала воздух[30], два часа в пути без слов и музыки. Она пыталась со мной заговорить, но я был так взвинчен, что не собирался вступать в диалог, отрезая любые попытки начать разговор. По приезду, я в обуви зашел в квартиру, достал из шкафа розовый чемодан и бросил к ее ногам, приказав собирать вещи. Она пыталась меня остановить, но я сразу же вышел с грохотом хлопнув дверью.
Вернувшись через час, она была еще там. Сжав кулачки, она встала передо мной и сказала, что не хочет все рушить из-за одного идиота. Сказала, что звонила Мурзилкину, и он просил извиниться за то, что был слишком пьян, заверив что подобное больше не повторится.
Все повторилось через несколько дней. Встав пораньше чтобы отвезти ее на работу, я взял ее телефон чтобы проверить переписку в мессенджере. Увидев это, она схватила мобилу и убежала в туалет. Вернувшись, все фотографии в корзине телефона были удалены. Она что-то говорила в оправдание, но я не слушал и молча сдерживал гнев.
Доехав до ее работы, я не выдержал. Срывая голос, я кричал “Как теперь доверять тебе?”. С мокрыми от слез глазами она открыла дверь и вышла. Не дожидаясь обеда, она вызвала такси к тому, чьей поддержкой мы заручились для организации фестиваля. К тому, кто продал предал свою родину. Кто слишком много знает. Кто скармливает жителям Новой Атланты нужную информацию. Кто грозится переломать ноги, если вы не удалите пост. Кто называет защитников родной земли террористами. Кто врет с экранов и в соцсетях вам на лицо. Кто скрывает косяки от федеральных властей. Кто оправдывает чиновников в своих телеграмм-каналах и радиостанциях. Кто не работая в правительстве пользуется служебной машиной и кабинетом. Кто заработал деньги отбеливаниям анусов опальных политиков и бизнесменов. Кто шантажирует их. Кто публикует компроматы в СМИ. Кто провоцирует межнациональные конфликты. Кто назначает на должности некомпетентных приближенных. Кто любит пускать по ноздре. Кто рушит все, к чему прикасается. Кто обещал “выделить грантик” для следующего фестиваля, но распилил его с бурундуком. Кто съел душу дедушки Морни. Кто опустил ФК “Атлантида” на дно. Кто разлагает город изнутри. Кто предал своих благодетелей. Кто не сохранил свою семью и уничтожил чужую. Кто растит детей без матери. Кто увел девушку, с которой я был обручен.
Я пишу, я заклинаю тебя, Саваоф, Саваоф: чтобы ты прочел эти строки и произнес слова, полезные для меня, над ним, над сыном и дочерьми его. Да принесешь ты страдание и горе, пусть заклятие достигает неба, пока ты выполняешь мою волю против. Проклятие Бога придет на него. Пусть тьма возьмет их. Молите, чтобы он принял благовоние. Проклятия Закона и Второзакония пусть придут, голод и нужда овладеют им. Пусть глаза… Пусть жар огня исходит из рта, пусть проклятие Бога придет на их дом. Пусть страх смерти будет в доме его. Да сделаешь так, чтобы они были прикованы к кровати. Аминь, аминь, Саваоф.
Запись 6, 22:03 – Мефедронный паразит
И вот я работал в баре, марафонил каждый день в течение четырех месяцев… У меня выбора-то особо не было. У нас был недобор персонала, и я работал с 9 утра до 6 утра и спал прямо там, в "Melody Basement 72". И, естественно, чтобы не вырубаться и нормально работать, ты начинаешь торчать. Потом начинаются эти тусовки мефедроновые. Ты находишь новых ребят, которые тоже долбят, и вы сразу такие заебатые друзья. Телок трахаешь постоянно. А потом я уже сам начал понимать, что это пиздец, я в жопе. Я так долго восстанавливался от серотониновой ямы, что пиздец. Я тогда разочаровался в жизни полностью.
Как-то я ебашил в коттедже у ребят. Я начал хуярить, а у меня слизистая разъёбана в мясо, кровь, больно. И в один момент я просто отключаюсь. У меня есть близкий человек, через которого три тысячи платишь и в РКБ тебя без документов, без ничего просто прокапывают, возвращают к жизни, и ты уходишь. Я в больничке очухался, двигаться больно, дышать больно, жить больно. Делать ничего не можешь. Я где-то недели две приходил в себя. Но я не из-за этого бросил, я потом так же долбил. И вот мне ребята говорят уже – “это не вариант, мы либо прекращаем общаться, либо ты завязывашь”. Я говорю: “Ну так не делается, вы же понимаете, что я так просто не слезу”. Ну, я потом понял, что в конкретной жопе был, зарплату мне платили хорошую, но она вся уходила на наркоту, появились долги, пиздец. И если этим занимаешься долго, рано или поздно тебя повяжут, даже если ты просто юзаешь. Потому что мефедрон – это не травка. Ты не идешь нормально ее забирать, ты идешь, потому что тебе НАДО НАЙТИ, СРОЧНО, ПОХУЙ КАК. Я один раз такую яму вырыл, что смог вырвать дерево чтобы найти меф. Я просто сидел и думал… Думал, что это не дело, я либо откинусь, либо… Меня начали жрать мои же амбиции. Я сидел и думал: “Я так много хочу, я так много могу” но ничего не происходит. Я же большего достоин, я не дурак. И просто остатки все смыл. Сидел дома, меня начало ломать. Это было жестко.
