И ещё Асмодей знал, что Надаэр не тот человек, который станет бояться за себя. Он помнил единственный случай, когда видел на его лице страх. В прошлый раз это было тогда, когда люди Калерона едва не убили его самого.
«Ты ведь боишься не за меня. И не за себя», – думал он. «Но тогда… за кого?»
***
– Я хотел бы увидеться с ней, – только и сказал он.
Надаэр нервно кивнул.
– Полагаю, вы сможете ей помочь… За тем я её и привёз. Потому и спешил.
Он отошёл от двери, ведущей в восточное крыло, и позволил принцу первым пройти вперёд.
Они миновали анфиладу комнат, от которой то и дело отходили новые ответвления – всего таких ответвлений насчитывалось восемь, но сейчас заняты были семь. В каждом из семи разместили одну из невест. В восьмом, менее роскошном, находились комнаты прислуги.
Надаэр шёл следом за Асмодеем по комнатам, которые помнил с детства, но ощущал себя здесь ещё более чужим, чем в замке Совы. Он давно отвык от столицы.
– Вот она… – прошептал Асмодей, открывая последнюю дверь.
На мгновение замер, разглядывая искажённое болью лицо. Потом решительно шагнул вперёд и присел на постель.
– Издавна потомки Элайи обладают редкой способностью – исцелять и брать на себя чужую боль, – прошептал он. – Мой дар не так чист. Но я постараюсь помочь… Надаэр, будь добр, подойди. Мне понадобится твоя помощь.
Князь кивнул и, приблизившись, замер в шаге от него.
Одна рука Асмодея легла на плечо Элирены возле самой раны. Другая – на запястье Надаэра.
В следующее мгновение Волхонский ощутил, как на него медленно накатывает слабость, начинает кружиться голова.
Элирена же, напротив, приоткрыла глаза. Рана на её плече затягивалась на глазах.
Надаэр пошатнулся и схватился за угол резного комода, стоявшего возле кровати, чтобы не упасть.
Элирена моргнула. Она не заметила этого жеста – только то, что тело её наполнилось силой, захотелось вскочить с кровати и бежать куда угодно, обследовать новый мир.
– Спасибо… – с удивлением прошептала она и села.
Асмодей убрал руки. Надаэр испустил облегчённый вздох.
Элирена
Я огляделась по сторонам. Комната, куда меня привезли, походила на музей. С трудом верилось, что кто-то мог жить в подобном помещении. Комоды, стоявшие вдоль стен, украшала позолота, небольшой столик у окна и два стула, находившиеся рядом с ним, были инкрустированы самоцветами.
Я опустила взгляд на своё тело, на порванную рубаху, в которой приехала сюда.
– Кажется, нашей гостье нужно время, чтобы привести себя в порядок, – произнёс незнакомец, который меня исцелил, и встал. – Не будем мешать. В комодах одежда – она твоя. Мы подождём в соседней комнате. А потом я хотел бы с тобой поговорить. Поближе… узнать тебя.
Я перевела взгляд на него. Конечно первым, что бросалось в лицо, был шрам. Ужасный, который почти заставлял отвести глаза. Тут же вспомнились слова Надаэра о том, что принц Асмодей некрасив – и я поняла, кто передо мной.
И хотя я понимаю, что нельзя судить людей по внешности, в голове пронеслась мысль: «Господи, как я смогу находиться с ним… каждый день? Каждый день на него смотреть?»
Потом взгляд скользнул на Надаэра – растрёпанного с дороги, пахнущего свежей травой и свежим потом… И я подумала, что лучше видеть рядом кого угодно, только не его.
К счастью, оба двинулись к двери и на некоторое время оставили меня одну.
Я спустила ноги с постели и подошла к окну. Там, снаружи, едва рассвело. Стояла весна, и деревья шелестели листвой. Но парк этот, конечно же, мало походил на те бескрайние сизые пустоши, которые окружали замок Совы.
Он был ухожен, и даже сами листья казались здесь ярче и свежей.
Вдали звенели струи фонтана, и парочка служанок, переговариваясь, спешила по аллее с корзинами, укрытыми белыми полотенцами.
«Горячая вода!» – пронеслось в голове и, на ходу скидывая порванную рубаху, я принялась обшаривать взглядом стены своей… спальни?
Дверь оказалась замаскирована так, что со стороны казалась частью обитой шёлковыми обоями стены. Однако, я нашла её. Подошла, повернула рукоятку…
И тихо ахнула, когда увидела, что находится с другой стороны. Стены были отделаны голубым и зелёным мрамором, под потолком тянулись мозаичные узоры, изображавшие переплетение цветов.
Я опустила взгляд ниже и увидела натуральный бассейн, углублённый в пол. Торопливо стянула штаны и, спрыгнув вниз, принялась оглядываться в поисках крана, но не успела его отыскать.
Стоило ногам коснуться прохладного дна, как струи воды хлынули со всех сторон.
– Горячо! – не сдержалась я – и вода тут же стала холодней.
Я машинально коснулась плеча, проверяя, не поврежу ли ране – но обнаружила, что на её месте осталась только запёкшаяся кровь. Воспалённые ткани немного ныли, только и всего.
Потратив ещё некоторое время на то, чтобы договориться с местным краном, я наконец отрегулировала температуру воды и опустилась в неё по самый подбородок. Зажмурилась, наслаждаясь её прикосновениями к измученному переездами и скачкой телу. Прислонилась к бортику и тут же услышала негромкий стук в дверь.
– Да… – нехотя откликнулась я, приоткрывая один глаз.
– Его высочество приказали принести вам еды, – откликнулась показавшаяся на пороге горничная.
Я зачарованно наблюдала, как она опускается на колени возле моей ванной и устанавливает рядом серебряный поднос.
– Его высочество рассудил, что на завтрак вы не захотите ничего тяжёлого, поэтому здесь только два яйца, малиновая каша и молоко. Но если вы хотите чего-нибудь ещё…
– Кофе? – предположила я.
– Кофе скоро будет готов. Его подадут к общему столу.
Я кивнула, поблагодарила и принялась за еду.
ГЛАВА 17Сидя в одной из гостиных восточного крыла – ближайшей к личным покоям Элирены – Надаэр не заметил, как задремал.
Ему снова снилась Геллора. Последний вечер, когда они говорили.
«Я полагаюсь на тебя», – сказала она. «Твой отец всегда оберегал меня. Как бы я хотела, чтобы ты так же уберёг моего сына…»
Надаэр смотрел на неё и не мог подобрать ответ. Он не был своим отцом. И он уже знал, что не справился один раз. Князь не знал, как Геллора так легко доверяет ему самое ценное, что у неё есть.
«Когда мой сын станет королём… Ему будут грозить многие опасности. Он не справится без тебя».
В тот вечер Надаэр был уверен, что эти времена наступят ещё не скоро. Древняя кровь – кровь, что текла в жилах королей – делала жизнь потомков Элайи заметно длинней, чем у обычных людей.
