– Для тебя я Сэндиэл ван дер Лемс, – прошипел я, сжимая кулаки и не желая прощать обесценивание моего порыва. И криво усмехнулся – зазвучала моя любимая мелодия. Именно сейчас судьбе было угодно посмеяться над моими мечтами на эту ночь. На Луну всегда улетают в одиночку, как я мог верить в иное.
Я бежал вниз по лестнице, одновременно злясь и жалея себя. И только на улице понял, что забыл одеться, а назад мне не попасть. Истеричка и кретин, вот кто я. Поймать такси не удавалось, никто не хотел останавливаться. Я сел на лавочку на остановке, обнял себя руками за плечи. Замерзну и умру, так мне и надо.
Мягко тормозя, рядом остановилась машина. Из нее вышел Винц, в руках он держал мою куртку. Вот как ему удается быть одновременно и Чипом, и Дейлом?
– Ты не обидишься, если я признаюсь, что все-таки врезал твоему альфе? – Винц дурашливо развел руки в стороны, словно говоря “не знаю, как так получилось”. Я прыснул.
– Он не мой, – да я к этому Мэтту на два метра больше не подойду.
Винц довез меня до дома, и я опять был благодарен ему за то, что он не напрашивается в гости, не лезет обниматься, не требует награды, даже номера телефона не просит.
Ночью, лежа в кровати в полном одиночестве, я не мог не сравнивать Мэтта и Винца. Надо же, такая малось, не вовремя сказанное слово и все, поезд покатился по другим рельсам. Немножко, нет вру, по-настоящему было жалко, что брудершафт не случился. Но надеялся, что Винц не исчезнет. Где я живу, он же понял.
Рано утром раздался звонок. Я схватил телефон, почему-то был уверен, что звонит Винц. Ну он же такой, спасатель, всегда рядом.
– Что за пошлятину ты вчера устроил, Кнопка? – Мэтт был в своем репертуаре.
– Сам ты пошлятина! – выплюнул я и бросил трубку. Но телефон тут же зазвонил снова.
– Сам ты пошлятина, – заорал я в полный голос. – И правильно тебе вчера Винц врезал, урод.
– Эээ… Сэнди, ты в порядке? Надеюсь, урод это не обо мне?
– Винц, – я зажмурился от неловкости. – Прости, я думал это Мэтт.
– Я у твоего дома, в руках у меня кофе, и он быстро остывает. Ты спустишься?
– Лучше ты поднимись, – теперь я глупо улыбался.
Кажется, этот день будет лучше, чем вчерашний. Винц же не обидится, что я встречаю его в пижаме. Пошлятина, конечно, кофе в постель, но я как-нибудь это переживу.
