"Дэймон", сказала она слабо, смущаясь, но, каквсегда, радуясь видеть его.
"Елена!" сказал он, восхищаясь в какой то момент,но затем нахмурился.
"Нет", сказал он резко. "Елена, очнись".
"Елена, очнись". Голос был испуганным и отчаянным,и Елена боролась с темнотой, которая, казалось, сдерживала ее, и открыла своиглаза.
Дэймон? сказала почти она, но сдержалась. Конечно это былСтэфан, который пристально встревоженно смотрел в ее глаза, и даже милый,понимающий Стэфан мог ей возразить, называть его именем мертвого брата дваждыза один день.
"Стэфан" сказала она, вспоминая. "С Мередитвсе в порядке?"
Стэфан обнял ее крепко. "С ней все будет хорошо. Обоже, Елена", сказал он. "Я думал, я потеряю тебя. Мне пришлосьтянуть вас на берег. Я не знал..." Его голос затих и он прижал ее ещесильнее к своей груди.
Она быстро себя осмотрела. Ей было больно. Ее горло и легкиеболели, возможно от того, что вода попала ей в горло и она отхаркивала ееобратно. На ней повсюду был песок, покрывая ее руки и купальник, и он начиналзудеть. Но она была жива.
"О Стэфан", сказала Елена и закрыла на минутуглаза, положив голову на него. Она была такая холодная и мокрая, а Стэфан былтаким теплым. Она могла слышать стук его сердца своим ухом. Более медленный,чем стук человеческого, но все-таки там, спокойный и успокаивающий.
Когда она вновь открыла свои глаза, Мэтт сидел, опустившсисьна колени рядом с ними. "Ты в порядке?" спросил он ее. Когда онакивнула, он повернулся к Стэфану. "Мне следовало прыгнуть туда,"сказал он виновато. "Я должен был помочь тебе спасти их. Все, казалось,происходило так быстро, и к тому времени как я понял, что что-то на самом делене так, ты вытаскивал их обратно из воды."
Она села и дотронулась до руки Мэтта, чувствуя теплую волнупривязанности к нему. Он был таким хорошим, и он чувствовал себя такимответственным за всех их. "Со всеми все в порядке, Мэтт", сказалаона. "Это главное."
В нескольких шагах от них, Аларик обследовал Мередит, в товремя как Бонни порхала над ними. Селия стояла чуть дальше в стороне, онаобнимала себя руками, пока наблюдала за Алариком и Мередит.
Когда Аларик переместился, Мередит поймала взгляд Елены. Еелицо было белым от боли, но она сумела послать ей примирительную улыбку.
"Я не хотела ударить тебя" сказала она. "ИСтэфан, я должна была послушать тебя, или просто быть более здравомыслящей и иостаться на берегу." Она сгримасничала. "Я думаю, у меня вывихколена. Аларик отвезет меня в больницу, чтобы они вправили его мне."
"Что я хочу знать", сказала Бонни, " означаетли это, что все закончилось. Я имею ввиду, что появилось имя Селии, и она былапочти задушена дверьми поезда. Появилось имя Мередит, и она почти утонула.
Они обе были спасены - Стэфаном, хорошая работа, Стэфан -так означает ли это, что они теперь в безопасности? Мы не видели больше никакихимен."
Сердце Елены наполнилось надеждой. Но Мэтт качал своейголовой.
"Все не так просто", сказал он мрачно."Никогда не бывает так легко. Только потому, что Мередит и Селию смоглиспасти один раз, это не значит что, что бы там ни было до сих пор не охотитьсяна них. И хотя ее имя не было показано, Елена тоже в опасности."
Руки Стефана все еще обнимали Елену, но они были жесткими инегнущимися. Когда она взглянула ему в лицо, его челюсть была сжата и егозеленые глаза полны боли.
"Я боюсь, что это не конец. Другое имя появилось."сказал он им. "Мередит, я не думаю, что ты могла видеть это, но растенияобвились вокруг твоих ног в виде слова." Все вздохнули. Елена сжала егоруку, его желудок свело. Она посмотрела на Мэтта, на Бони и на самого Стэфана.Они никогда не казались ей так дороги. Кто из них, кого она любила, был вопасности?
"Хорошо, не держи в нас напряжении", сказалаМередит криво. Елена заметила, что ее цвет лица стал намного лучше, и ее голосзвучал четко и авторитетно вновь, хотя она вздрагивала, когда Аларик нежнокачался ее колена. "Чье имя это было?"
Стэфан колебался. Его глаза метнулись на Елену и потомбыстро обратно. Он облизнул свои губы в нервном жесте, которого она никогда доэтого не видела. Глубоко вздохнув, он наконец произнес. "Имя, котороеизобразили растения было Дэймон".
Бонни села с грохотом, так как ее ноги отказали. "НоДэймон мертв", сказала она, с широко раскрытыми карими глазами."
Но по какой то причине, новости не шокировали Елену до мозгакостей. Вместо этого, сильное светлое чувство надежды заполнило ее. Это имелобы смысл. Она никогда не верила, что кто-то как Дэймон, мог просто уйти.
"Может и нет", она услышала свои слова, находясь враздумье, о том как она звала Дэймона в своих снах. Когда она потеряла сознаниепод водой, она увидела его вновь, и он говорил ей очнуться. Было ли это похожена то, что было во сне? Это могло быть ее подсознание, предупреждающее ее,предположила она с сомнением, но его имя появилось под водой.
Мог ли он быть живым? Он умер - она не сомневалась в этом.Но он был вампиром, он умирал и раньше, и жил заново. Стражи сказали, что онипопытались, и также они сказали , что нет никакого способа вернуть Дэймонаобратно. Была ли это бессмысленная надежда? Было ли стремительное биение еесердца, при мысли, что Дэймон может быть жив, только тем, что Елена обманываласебя?
Елена резко вернулась к реальности, обнаружив, как ее друзьяуставились на нее. Это был момент полнейшей тишины, будто даже птицы пересталипеть.
"Елена," сказал Стэфан нежно. "Мы видели, какон умер".
Елена пристально посмотрела в зеленые глаза Стэфана.Конечно, если бы была какая-нибудь причина надеяться, он бы почувствовал то жечто и она. Но его взгляд был неизменным и печальным. Стэфан, которого онавидела, не сомневался, что Дэймон мертв. Ее сердце болезненно сжалось.
"Кто такой Дэймон?" спросила Селия, но никто неответил.
Аларик хмурился. "Если Дэймон точно мертв", сказалон, "если вы уверены на счет этого, тогда то, что вызывает эти несчастныеслучаи, возможно играет с вами на вашем горе, пытаясь ударить по больномуместу. Может быть здесь существует также эмоциональная опасность, которую оностарается создать, на ряду с физической.
"Если изображение имени Дэймона, означало - огорчитьнас, тогда оно нацелено на Стэфана и Елену", сказал Мэтт. "Я имеюввиду, это не секрет, что Мередит и я не особенно его любили." Он скрестилруки, защищаясь. "Я извиняюсь, Стэфан, но это правда."
