этого детского чувства радости и чувства того, что этот мир прекрасен, – может она и права, может все дело в том, что я веду себя как ребенок, причем весьма капризный?
– И что же такого чудесного в этом мире?
– Ну, там знаешь, водичка, птички, люди, солнце.
– Скажи, а насколько чудесно лишать кого-то жизни? – этот вопрос снова сбил мой «радостный» настрой, так, как я вспомнил о своем первом убийстве, за которым тут же последовало второе, третье и четвертое. Вот уж правда, если начнешь, то конца этому не будет.
– Это ужасно.
– Неужели, а насколько приятно сообщать отцу о том, что ты убил его сына? – мой аппетит как-то резко пропал.
– Что?
– Боже Эдгар, ты так и не понял, почему Блас Креспо напал на тебя, узнав, что ты убил парня из кузницы? Ты ведь это сообщил ему, придя домой?
– Да, я рассказал ему об этом и он словно сошел с ума.
– Эдгар, неужели так сложно догадаться, почему именно это произошло?
– Я…я не знаю, – мне уже было страшно, что-либо предполагать и во что-либо верить.
– Тот парень был его сыном, Эдгар, – эта информация повергла меня в шок, наверное, где-то в глубине души, я думал об этом, но ни при каком условии не хотел рассматривать эту версию, как основную.
– Но почему его сын пытался убить меня? – если с Креспо теперь было все понятно, теперь оставался вопрос по поводу парня из кузницы.
– Боже, Эдгар, это просто невозможно. Я понимаю, что после случая в переулке, ты мог не запомнить лица нападавших, а может, ты и не видел часть из них, но, тем не менее, ты уже давно мог догадаться о том, что все четверо убитых сегодня тобой людей, это все те, кто напал на тебя в переулке. Да, и, чтобы ты не терзал себя еще мыслями и вопросами, они же убили твоего капитана. – Вся эта информация никак не укладывалась у меня в голове и порождала еще больше вопросов.
– Зачем тогда Креспо оставил меня у себя? – теперь я не понимал этого.
– Все, хватит Эдгар, это уже начинает порядком раздражать. До всего остального ты как-нибудь попробуй догадаться сам. Заканчивай свой ужин, и я кое-что покажу тебе.
Я пытался поесть, но еда отказывалась лезть мне в горло. Я не понимал абсолютно ничего. Капитан Карсон написал на записке адрес Креспо, куда я отправился, получив ранение, но теперь получается, что Креспо и есть один из тех, кто напал на меня и на капитана. Они были хорошими друзьями и Карсон доверял ему, так почему он, вообще, это сделал? Почему они пытались убить меня, но не убив в итоге помогли мне выжить и потом в итоге снова попытались меня убить?! Такая логика действий подходила бы для сумасшедших, но что-то мне подсказывало, что, вряд ли, подобная гипотеза способна объяснить все это.
– Я готов, – сказал я, так практически и не притронувшись к еде.
– Хорошо, пойдем в мой кабинет.
Девушка встала из-за стола и открыв двери, которые вели из этого обеденного зала в какое-то внутреннее помещение, вошла туда. За дверьми действительно оказался кабинет. Здесь стоял огромный письменный стол и кресло. Здесь был ряд книжных шкафов и книг на полках, здесь была карта и здесь висела на стене изящная рапира, рукоять который была выполнена в виде извивающегося хвоста змеи, и сам клинок также изгибался, словно ползя по стене.
– Этот клинок называется Шархский Крайт. Когда-то он принадлежал моему отцу. – Сказала девушка.
– Красивый.
– И единственный в своем роде.
– Так, что вы хотели мне показать? – сейчас я прибывал в состоянии легкого шока и будто бы парил в пространстве. Мой разум пытался выстроить логическую картинку мира, но ему это все никак не удавалось, поэтому единственное, что мне оставалось это парить над морем вопросов, дабы окончательно не утонуть в нем.
Девушка подошла ко мне вплотную.
– Хоть ты и полный идиот Эдгар, но у меня есть особые чувства к тебе связанные с твоим братом.
– Мои братом? – неужели они действительно знают обо мне абсолютно все.
– Да, речь идет о Гарольде, расскажи, какой он сейчас?
– Ну, известный, замкнутый в себе, решительный и трудолюбивый, – сказал я первое что пришло мне в голову.
– Вы ведь близнецы?
– Да.
– Скажи, а насколько вы похожи внешне.
– Очень похожи, разве что он стрижется более коротко.
– Ясно, он еще в детстве так стригся, – неужели она знала моего брата в детстве?
– Вы знали моего брата?
– Да, это было достаточно давно, мы познакомились, когда ему и мне было шесть лет, а последний раз я видела его, когда мне было восемь, – с явно грустью в голосе произнесла девушка. – Хотя прошло уже столько времени, я все еще помню его. Он постоянно улыбался, был очень застенчивым и добрым.
– Если честно, то до десяти лет мы жили с ним отдельно. Я путешествовал с мамой, а Гарольд жил с отцом, поэтому до этого времени мы практически не виделись, и я не знаю точно, каким он был, – наверное, я не должен был говорить об этом, но мне кажется, что эта семья и так все знает о нас. – Потом она умерла, и мы стали жить втроем, я, отец и Гарольд. Но тогда он уже не был таким как вы описываете. Я вообще не помню улыбался ли он хоть раз за все то время, что мы вместе с ним и также не уверен, что его можно назвать добрым, скорее уж грубым.
– В это сложно поверить. Он был такой как ты сейчас, – хороший комплимент, я такой же как восьмилетний Гарольд.
– Боюсь, что сейчас основное наше с ним сходство это внешность, в остальном нас можно назвать полными противоположностями.
– Что ж, по крайне мере это объясняет то, почему ты так туго соображаешь, видимо ум, это его черта, а твоя соответственно противоположная, – голос, выражение на лице и слова девушки…похоже она снова стала жесткой и грубой.
– Что ж возможно это и так, – да, может Гарольд в чем-то и умнее меня, правда уж точно не в том, что касается отношений и общения с людьми.
– Запомни Эдгар, поскольку ты брать Гарольда, я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, но и нянчится я с тобой тоже не собираюсь, поэтому я крайне советую тебе слушаться нашего отца и не делать глупостей. Я не знаю какой Гарольд сейчас, но тот Гарольд, которого знаю я очень расстроился бы, если бы потерял тебя, он часто вспоминал о тебе
