останавливает их от этого шага — люди. Они ни капли не изменились. И если они уйдут, мир погрузиться в хаос ещё больший, чем сейчас, где десятки тысяч Подземелий открываются в каждом уголке планеты каждый день.
Они уже говорили об этом. Мир гибнет. Гибнет достаточно быстро, с нынешней тенденцией появления Подземелий, а так же силу монстров внутри, буквально через десять лет Просветлённые уже не смогут справиться с этой напастью. На одно Подземелье D-ранга будет уходить более сотни Просветлённых, а способных на это уже сейчас, как оказалось, не так много. Примерно тридцать процентов от населения.
Жалкая треть храбрецов и спасителей, остальные потонули в рутине и не хотят что-либо менять. Про Подземелья S и SS-ранга вообще не стоит упоминать, их пятерых не хватит, что зачистить даже одно жалкое Подземелье. Как бы они не бахвалились и не говорили, что всё прошло без проблем, уже сейчас каждый выкладывается почти на полную. И это те Подземелья, которые ранее они могли зачищать по-одиночке.
Карен как-то обмолвилась, что увидела в недалёком будущем человека, способного помочь с Подземельями, вот только… когда это будущее наступит? Неприятно признавать, но если этот человек появится через пять лет, по их прикидкам, даже обладая стопроцентной чистотой крови и невероятно сильными способностями, он не успеет развиться достаточно, чтобы остановить гибель мира.
То есть сейчас есть где-то год на то, чтобы такой человек появился. Тогда ещё будет шанс, в другом случае они попытаются, но результат, как им кажется, останется отрицательным.
— Эх, — девушка откинулась на спинку стула и свесила свои розовые волосы. Она перестала ходить с косичками и стриглась под коре, и теперь волосы плавно спускались на стуле, чуть поблёскивая на солнце.
Она прикрыла глаза ладонями с белоснежной, идеально кожей и вздохнула, убирая с краёв глаз мизинцами маленькие слезинки. Воспоминания о брате и грядущем сильно её тревожили, а сама она осталась как и в детстве — доброй, но уже без розовых очков и приемлемой при нужде жестокостью. Хотя к таким радикальным методам прибегала не часто. Для этого есть агенты.
И словно этого было мало, то неясное чувство затрезвонило, мигом заставляя девушку подорваться с места и активировать часы в поисках последних новостей. Как оказалось — не зря.
[Мост разрушен, движение остановилось. Произошла схватка двух Просветлённых.]
Прямо сейчас вёлся прямой эфир с происходящей там разрухой. Густой столб пыли перекрывал обзор, но сосредоточившись, Мила заметила еле слышимые всплески маны.
Её рука нажала всего одну кнопку, в то время как сама она двинулась на взлётную площадку на крыше здания. Да, она могла бы прилететь туда сама, но увы, в городе это было слишком опасно, вихри от движения могут создать катастрофы или того хуже, просто разнести всё на её пути в щепки. Замедляться специально не имело никакого смысла, так она прибудет слишком поздно, учитывая допустимую скорость, которую она сама же и выставила в одном из указов.
А новейший вертолёт распределяет энергию куда лучше и имеет отличную скорость, которая доставит её к месту происшествия буквально за несколько десятков секунд. Какой толк от спасителя, если он на своём пути создаст ещё больше разрушений, чем преступники?
Вертолёт, по её приближению уже оказался заведён и Мила немедля залезла в него. Пилот не дожидаясь команды, взлетел и устремился к схватке Просветлённых.
Мила мониторила новости, даже не думая отвлекаться, и она заметила, как произошёл взрыв и один из Просветлённых улетел в сторону. Осматривая дорогу, она видела несколько машин Полиции, что уже неслись по улице к месту улетевшего преступника. На мосту были камеры, но из-за густого облака пыли улавливали слишком мало, не давая полной картины произошедшего. Был лишь один фактор — взрывов было два.
Один в самом начале, перегородивший обзор, и второй, неизвестно на что направленный.
Вертолёт приблизился к месту приземления одного из Просветлённых, фиксируя резкое повышение температуры в некотором радиусе.
В момент человек вышел из здания, буквально проплавив себе путь наружу. И Мила бы осталась спокойной и не поджала губы, если бы нынешний преступник не оказался точной копией её почившего старшего брата…
Глава 17
«Как всё просто, оказывается,» — звук наручников на секунды выдёргивал меня из странного полусонного состояния.
Я никогда сильно не цеплялся мораль. Считал, что цель важнее средств. Так почему сейчас в голове такой бардак? Почему грусть граничит с радостью. Ярость глушится непонятным спокойствием, почти переступившим порог нормы. Так хочется спать, но чёртовы наручники постоянно создают шум.
Не хочу их слышать. К горлу подобрался рык, но быстро остановился, когда звук наручников исчез. Да, теперь можно поспать. Наконец-то. Просто…
поспать…
* * *
Мила смотрела на вставшего на дороге парня сложным взглядом. Усиленные многократно глаза видели исходящие от преступника алые линии, переплетающиеся в причудливый бесформенный узор, чем-то напоминающий пасть зверя. Всплески энергии плавили всё, до чего могли дотянуться. Им был не важен материал, они будто создавались с единственной целью — нанести как можно больше ущерба. И тем было страннее, что площадь под человеком, от которого эти линии и исходили, оставалась невредимой. Своеобразный кокон неприкосновенности.
Его стеклянные глаза смотрели прямо на неё, но в них было пусто, лишь слабая глупая улыбка оставалась на его устах. Обычная бездушная кукла. Не было привычного блеска, не было того огня, который получали люди при рождении. Ничего. Лишь маленькая алая бусина в середине зрачка, граничащая с таким притягательным и мистическим цветом радужки. Тёмно-фиолетовая, она будто подсвечивалась даже при дневном свете, и интенсивность линий возле них становилась тем больше, чем больше она на них смотрела.
Тем временем полицейские не стали ждать приказа и приступили к делу. Заряженное обратными частицами оружие совершило череду выстрелов. Впрочем, пули растворились сразу, как только попали под действие ауры этого человека. Мила вытянула руку и сжала ладонь. Вокруг парня начал образовываться золотой барьер.
Алые росчерки впились в него зубами, словно изголодавшие псы, но не могли откусить хотя бы мельчайший кусок. Она нарочно медленно создавала барьер, наблюдая за реакцией парня, не отрывавшего от неё своего взгляда.
В миг, когда купол уже был почти полностью закончен, его глаза посмотрели вверх — туда, где барьер ещё не успел собраться. Он вытянул руку и схватил что-то незримое и, будто повторяя за ней, потянул на себя. На его тело опустилась тёмная дымка, и через секунду он оказался уже за барьером.
Человек посмотрел на свою руку и усмехнулся. Алые росчерки остановились и начали медленно собираться в тело парня, продолжавшего смотреть на украшенную трещинами руку, из которой еле виднелся тёмно-алый свет. Как только аура полностью впиталась в человека, он вновь посмотрел на Милу, не обращая внимания на десяток врезавшихся в тело дротиков с обратными частицами.
Поколыхавшаяся форма продемонстрировала почти невредимый значок.
Значок Главного Филиала Академии Просветлённых.
— Он же ещё ребёнок, — хоть сама Мила и не было такой уж взрослой, но возложенные на её плечи обязанности и ответственность сбили все детские заскоки, сделав её тем, кто она есть сейчас — Правитель Японии, при котором страна процветает.
В её голове проносились противоречивые мысли. Ребёнок, ещё даже не окончивший Академию, но уже успевший стать достаточно сильным и иметь минимум две способности, причинить вред в полмиллиарда йен, убить несколько человек и потеряться в своём сознании, о чём ярко намекали его глаза.
Ранее замедленный пульс начал стремительно нарастать, подталкивая к решению, продиктованному сердцем, но разум отчаянно бился за разумный вариант подстать Правителю Японии. И она приняла разумное решение. Долг дороже чувств. Но она пообещала себе, что обязательно встретиться с ним, дабы понять, к чему тяготеет сердце.
Барьер моментально сформировался вокруг парня и наполнился сияющими белыми частицами. Глаза Просветлённого закрывались, вводя того в сон, и когда, казалось, он уже свалится с ног, возле его глаз вновь появилась чёрная дымка, словно откативший эффект, не давая сознанию потухнуть.
Тысячи отрицательных частиц уже должны были главенствовать в его организме, перекрывая возможность пользоваться маной, но словно насмехаясь над этим их свойством, ничего не произошло.
