Бросив быстрый и короткий взгляд в обе стороны, Бреди чуть наклоняется ко мне и, глядя в глаза, говорит:
– К тебе никому нельзя прикасаться. Это запрещено. Так что, как бы сильно я и кто-то ещё не хотел замутить с тобой – не получится.
– …Что-что? То есть как это «запрещено»? Ты серьезно?
– Сделай физиономию проще, – подмигивает Бреди. – Ты единственная в школе девчонка, обладающая неприкосновенностью. По-моему, это уровень.
– Хренотень какая-то, а не уровень, Бреди! – возмущена я до предела. – Кто это сделал? Тебя что, кто-то запугал? Пригрозил?
– Меня? – смеется Бреди. – Напугал? Не смеши.
– Ладно! А если я сейчас же наброшусь на тебя и засосу, как тот долбаный осьминог, с которым теперь все меня сравнивают? – Взгляд Бреди тут же напрягается. – Ага! Значит, ты боишься!
– Я не боюсь, Пирс.
– А чего глазки забегали? Признавайся, Бреди! Кто позволил себе так нагло и бессовестно распоряжаться моей…личной жизнью!
– Слушай, – вздыхает он и кладет в мою руку белую бумажку, – это тебе! Я вообще-то за этим подошел. Если бы знал, что ты так отреагируешь на мои слова, то и слово бы не вымолвил. Кстати, – снова оглядывает он меня, – ты кто такая? Тебя что, кошки подрали?
– Иди отсюда! – фыркаю я и отворачиваюсь, сложив руки на груди.
Мой взгляд устремляется на Оливера-терминатора, который пытается танцевать, как робот. У него получается слишком нелепо. И в любой другой ситуации я бы наверняка посмеялась над ним, но сейчас… Ох, как же я зла на него! Если все парни в школе знают, что ко мне запрещено прикасаться, значит, Оливер точно один из них. А Барри Шоу, должно быть, исключение. Он то без каких-либо сомнений полез целоваться, не боясь того, кто нагло запретил всем иметь со мной хоть какое-то любовно-романтическое дело! Но это было в прошлом году… А в этом, судя по посланиям из «Волшебной коробки», Барри ненавидит меня. Хотя, десять минут назад он приглашал меня на танец, не боясь нарушить дурацкий запрет. Ох, ну да! Он же в маске Человека паука!
Тряхнув головой, ибо мозг упрямо отказывается воспринимать слова Макбрайта за чистую монету (хотя на Оливера я уже чертовски зла!), разворачиваю белую бумажку.
«Поспеши к своему шкафчику. Не поторопишься – кое-что погибнет».
– Черт, это и правда ты, Хейзи! – восклицает Сьюзи Шелдон. Что это на ней за…какашка? Или это картошка? – А я думала, что на такое способна только Келли! Уже во второй раз ты её уделала!
Не успев ничего ответить, поскольку Сьюзи, смеясь и пританцовывая, уходит, я тут же ищу в толпе Келли Радж. Мои глаза лезут на лоб, когда в другом конце зала в двух пугающих монашках я узнаю её и Дженну.
Монашки из ужастика? Серьезно?!
– Эй, Оливер? – кричу я и подзываю друга рукой. – Иди сюда!
Но он делает тоже самое в ответ. Ладно, Оливер, я разберусь с тобой чуть позже. А пока…
Снова опускаю глаза на записку в руках. Что за глупые шуточки? При чем тут мой шкафчик?
– Эй! – кричу я на пугало, которое толкает меня в плечо. – Смотри, куда идешь!
Фу, господи, а у него и впрямь пугающая маска. Безобразная, рот прошит красными нитками, а там, где должны быть волосы – бледно-желтая кожа с кровавыми порезами.
– У тебя клевый костюм, – говорю я, оглядев его рваные лохмотья. Как будто чувак распорол несколько старых мешков и сшил их вместе. – Победишь в конкурсе – сто процентов.
И вместо того, чтобы просто ответить мне, этот придурок резко замахивается рукой в огромной резиновой перчатке. В коротком ступоре смотрю, как топор с потеками красной краски нависает над моей головой.
– Господи! – кричу я и прикладываю ладони к груди. – Черт! Я же чуть в штаны не навалила! Очень тебя прошу, иди вон других девчонок пугай!
Однако этот придурок продолжает упрямо и молча стоять на месте. Закатив глаза, я обхожу танцующую толпу незаметно для мисс Флорес в образе феи, прохожу в столовую через крайнюю дверь и заглядываю в стеклянное окошко. Журналист с местного телеканала берет у нее интервью, а оператор снимает на камеру наш бал монстров.
– Черт тебя! – воплю я так громко, что наверное и сама теряю один-два процента слуха. Как в фильме ужасов, кожаная маска резко появляется по ту сторону двери и сверкающие глаза в узких прорезях, упрямо смотрят на меня. – Ты идиот? Господи! Кто ты такой?!
Опускаю голову и пытаюсь перевести дух, а когда снова поднимаю, пугало исчезает. Нет, я вовсе не боюсь, просто тип уж больно сильно вжился в образ своего персонажа. Кто это вообще?
И только сейчас понимаю, что пришла в столовую по неизвестной мне причине. Здесь освещена всего одна зона возле главной кухни, а над многочисленными столиками – полная темень.
Наверное, я решила пойти к шкафчикам… Этот придурок в маске напугал меня до чертиков и я теперь даже припомнить не могу, что вообще хотела сделать. Резко выдохнув, пересекаю столовую и толкаю широкую дверь. Выхожу в пустой и почти не освещенный коридор. Из праздничного зала доносятся зажигательные звуки музыки, но звучит она слишком тихо и глухо. Кажется, будто я огромные наушники нацепила, спасаясь от шума.
Треск.
Что это? В другом конце коридора что-то не так с лампой? Я оборачиваюсь и на ум тут же приходит японский ужастик, где одна из жертв призрака в таком же страхе, как и я сейчас, таращилась на моргающую лампу… Нет, мне вовсе не страшно. Пф! Детский сад.
Усмехнувшись, снова направляюсь к шкафчикам за углом, и представляю, как бы сейчас веселился Картер Прайс, почуяв мой…слабый и детский страх. Даже не страх, а опасение! Нет, я совсем не боюсь! Я же в школе! А Картер… Ох, надо же, мысли о нем тут же сметают воспоминания о страшном фильме и вот, я уже иду, почти улыбаясь.
Какой же он всё-таки самонадеянный, упрямый и…симпатичный. Последнее время я стала ловить себя на мысли, что единственное время в течение учебного дня, которое делает меня счастливой, – обед. Я всегда занимаю место у стены, чтобы без труда тайком наблюдать за Картером. Порой я даже не слышу, о чем рассказывает мне Оливер, поскольку постоянно думаю о том, как бы не попасться за этим своим наблюдением. Я поняла, что мне очень нравится улыбка Картера и всякий раз, когда его выразительные губы оголяют ряд белоснежных зубов, у меня замирает сердце. Клянусь, замирает! Картер усмехается – стоп. Картер улыбается – стоп! Картер смеется – стоп, стоп, стоп! Да я бы уже умерла наверное, если бы он провел рядом со мной несколько минут! Тогда, наша единственная прогулка вместе, была съедена ночной темнотой, но будь всё иначе – моя физиономия не пропустила бы ни одно дерево, уж точно. Потому что я помню, что он много смеялся… И я чувствовала, что Картер улыбался…
Треск. Очень продолжительный и громкий треск.
Ноги замедляют ход. Адреналин пищит в моих ушах и я, плавно остановившись, медленно оборачиваюсь.
